Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
— Нет, — возразила она.
— Да! Тысячу раз да!
— Нет! — снова повторила Коралия. — Вы дадите мне честное слово, что не будете пытаться меня увидеть, и узнать мое имя. От вашего дружеского чувства ко мне я жду многого, но ваше признание отдаляет нас друг от друга… Я не хочу, чтобы кто-нибудь вмешивался в мою жизнь, не хочу!
Она проговорила это решительным тоном, стараясь высвободить руку.
Но капитан сжал ее еще сильнее.
— Вы будете жалеть… Вы не имеете права так распоряжаться собой… Подумайте прежде!
Коралия оттолкнула его и при этом задела свой мешочек, лежавший на камине. Он упал на ковер и раскрылся. Из него выпали две или три вещицы, которые она быстро подняла. Патриций тоже нагнулся.
— Вот еще это, — сказал он, подавая ей маленький футляр, сплетенный из рисовой соломки, в котором виднелись зерна четок.
Некоторое время они молчали. Потом капитан прошептал:
— Странное совпадение! Зерна из аметиста в старинной филигранной оправе из золота…
Вдруг он вздрогнул.
— Что с вами? — испуганно воскликнула Коралия.
Патриций рассматривал одно из крупных зерен, соединявших между собой более мелкие. Когда-то оно раскололось, и осталась только половина камня, поддерживаемая золотой оправой.
— Совпадение, такое совпадение, — медленно проговорил он, — что я просто теряюсь… Между прочим, я могу это проверить теперь же. Но прежде скажите, кто вам дал эти четки?
— Никто мне их не давал, они всегда у меня были, — ответила она.
— Но принадлежали же они кому-нибудь до вас?
— Моей матери, конечно.
— Так это вам досталось от матери?
— Да, вероятно, от нее, как и другие драгоценности.
— Вы потеряли вашу мать?
— Мне было четыре года, когда она умерла, и я едва ее помню. Но почему вы об этом спрашиваете?
Бельваль расстегнул пуговицы своего доломана и достал из кармана часы. На короткой серебряной цепочке висели брелоки. Один из них представлял собой шарик из аметиста в такой же точно оправе, от которого осталась только половинка. Оба камня, казалось, были совершенно одинаковыми.
Коралия испуганно прошептала:
— Это случайность, всего только случайность…
— Возможно, — согласился он спокойно. — Но, предположим, что обе половинки камня придутся одна к другой.
— Нет, этого не может быть! — воскликнула она.
Капитан молча приблизил свою правую руку, в которой держал брелок, к ее левой, с четками. Их руки дрожали, он никак не мог соединить обломки. Наконец ему это удалось… Обе половинки камня пришлись совершенно точно одна к другой.
Воцарилось долгое молчание. Затем Бельваль тихо произнес:
— Я тоже не знаю точно происхождения этого камня. Он был у меня с самого детства и лежал в коробке вместе с другими малоценными вещами: старыми поломанными кольцами, ключами от часов и старинными печатями. Потом из всего этого я выбрал то, что мне нравилось, и сделал брелок. Это произошло два-три года тому назад. Откуда появился этот камень, я не знаю, знаю только одно, что…
Он внимательно осмотрел половинки камня и продолжал:
— Что когда-то одно из крупных зерен на этих четках упало и раскололось, что одну половинку оставили в четках, а другую отдали кому-то. Ясно и то, что обе половинки лет двадцать назад принадлежали одному человеку…
Наклонившись к Коралии, Патриций тихо и серьезно сказал:
— Вы только что сомневались в правоте моих слов, когда я говорил, что по воле судьбы мы должны соединиться, так как нас непреодолимо влечет друг к другу. Будете ли теперь вы это отрицать? Если все это только случайность, то признайтесь, она крайне странная… А может быть, наши жизни уже когда-то соприкасались в далеком и таинственном прошлом и, встретившись вновь, уже больше не расстанутся… Нас обоих ждет в будущем нечто чудесное, а чтобы предупредить это будущее, я теперь же, когда вам угрожает опасность, предлагаю свою дружбу. Вы заметили, что я более уже не говорю о любви, а только о дружбе… Желаете вы ее?
Она, видимо, так была поражена случившимся, что даже не слышала, что говорил капитан.
— Принимаете? — повторил Бельваль.
— Нет, — возразила Коралия.
— Ну что же… По-видимому, воля судьбы для вас не имеет особого значения, — добродушно произнес он.
Она повторила:
— Мы не должны видеться.
— Пусть. Я полагаюсь всецело на обстоятельства. А до тех пор, клянусь, не буду искать встречи.
— И не предпринимать ничего, чтобы узнать мое имя?
— Ничего, клянусь!
— Прощайте тогда, — сказала она, протягивая ему руку.
На пороге гостиной Коралия обернулась. Патриций неподвижно стоял у камина.
— Прощайте! — повторила она.
Когда за ней закрылась дверь, Бельваль подошел к окну. Коралия шла под деревьями, едва заметная в темноте. Сердце его сжалось.
«Увижу ли я ее когда-нибудь?»
— Да, увижу! — воскликнул он. — Быть может, даже завтра. Разве боги мне не покровительствуют во всем?
Позже, пообедав в ресторане, капитан вернулся в Нейи. Убежище для выздоравливающих располагалось в хорошенькой вилле, выходившей фасадом на бульвар Майо. За ней начинался Булонский лес.
— Я-Бон здесь? — спросил Патриций у сестры милосердия.
— Да, играет в карты со своей пассией.
— Что ж, это его право — любить и быть любимым, — добродушно усмехнулся капитан. — Мне письма есть?
— Нет, только пакет.
— От кого?
— Его принес комиссионер, сказав: «Это для капитана Бельваля». Я отнесла его в вашу комнату.
Капитан поднялся к себе и увидел на столе перевязанный веревкой пакет. В нем оказался ящик, а в ящике лежал ключ, покрытый ржавчиной и крайне оригинальной формы.