Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
— Спасибо, Я-Бон, благодаря тебе мне не досталось, — сказал капитан. — Отпусти ее теперь…
Животное упало в траву и осталось неподвижным.
— Бедный пес, — огорченно сказал капитан. — А между тем он ведь только исполнял свои обязанности… А теперь, Я-Бон, исполним свои обязанности, хотя они нам не ясны.
Вдали что-то поблескивало, точно щель в освещенном окне. Карабкаясь по скале, они добрались до террасы, на которой стоял дом. С этой стороны в доме были те же круглые высокие окна, как и с улицы, и так же закрывались ставнями. Но сквозь неплотно притворенный ставень одного из окон пробивалась полоска света, замеченная ими снизу.
Приказав Я-Бону спрятаться за выступом, капитан обошел фасад, останавливаясь у каждого окна. В доме слышались голоса, но разобрать слова было невозможно, а ставни оказались крепко запертыми. За четвертым окном он увидел дверь.
— Так как мне прислали ключ только от калитки, то, очевидно, дверь дома не закрыта, — рассудил капитан.
Так и было…
Внутри шум голосов, доносившихся сверху, стал громче. Перед Бельвалем была лестница, тускло освещенная, и он начал подниматься по ней. На площадке второго этажа Патриций увидел полуоткрытую дверь. Он сначала просунул в нее голову, а потом вошел.
Капитан оказался на хорах большой залы. Хоры были уставлены шкафами с книгами и, спрятавшись между ними, можно было видеть, что делается внизу и не быть замеченным.
В освещеной зале пятеро незнакомцев что-то делали с человеком, который, по-видимому, изнемогал в неравной борьбе. Первой мыслью Бельваля было помочь ему. С помощью сенегальца, который мигом прибежит на его зов, он довольно легко справится с пятерыми. Но капитана остановило то обстоятельство, что у нападавших не было никакого оружия, и они, очевидно, вовсе не намеревались умертвить свою жертву. Они только желали сделать ее недвижимой, что им и удалось. Двое держали несчастного за горло и плечи, двое — за ноги.
Один из пятерых коротко приказал:
— Свяжите его и заткните рот. А впрочем, пусть себе кричит, все равно никто не услышит.
И, приблизившись к жертве, он продолжал:
— Ну, мой милый Эссарец, что ты надумал? Нравится тебе это все? А ведь это только начало… Если ты не заговоришь, мы пойдем дальше, до конца, как это проделывали заправские «шофферы»… Как, ты все-таки отказываешься? Ты, может быть, еще питаешь какие-нибудь надежды? В таком случае ты просто сумасшедший! Кто может тебе помочь? Твои слуги? Но привратник, лакей и дворецкий — все это мои люди… Я дал им отпуск на восемь дней, и они тотчас же уехали. Горничная? Кухарка? Но они живут в противоположном крыле дома, и сам ты мне говорил не раз, что там ничего не слышно… Может быть, твоя жена? Но она находится очень далеко отсюда и не может слышать… Остается Симон, твой старый секретарь… Но мы его связали еще при входе. Не правда ли, Бурнеф, мы в полной безопасности?
Человек с густыми усами поднял голову.
— Бурнеф, куда поместили секретаря?
— В комнату привратника.
— Ты знаешь комнату дамы?
— Да, по указаниям, которые вы мне дали.
— Идите туда и приведите даму и секретаря.
Все четверо скрылись за дверью, находившейся под хорами, где спряталась матушка Коралия. Едва они вышли, коротышка приблизился к своей жертве.
— Теперь мы одни, Эссарец… Я только этого и хотел. Воспользуемся же моментом.
Он наклонился к нему и заговорил так тихо, что Бельвалю приходилось напрягать слух.
— Все эти люди глупы, и я не посвящаю их в свои планы… Тогда как ты и я, Эссарец, созданы для того, чтобы действовать вместе. Ты не хотел прежде допустить этого, и вот к чему это привело. Не упрямься же теперь, старый дружище, и не вздумай хитрить со мной. Ты попался в ловушку и теперь ты бессилен и должен покориться моей воле. Вместо того, чтобы подвергаться новым пыткам, согласись на раздел… Пополам… Хочешь? Помиримся, и я возьму тебя в свою игру, а ты прими меня в свою… Идет? Соединясь, мы выиграем без всякого сомнения. Отвечай же, да или нет?..
Он вынул кляп изо рта своей жертвы и наклонился еще ниже.
Но на этот раз Бельваль совсем ничего не услышал. Но коротышка выпрямился в неописуемом гневе.
— Ты действительно с ума сошел, если предлагаешь мне подобную вещь, — воскликнул он с ругательствами. — Я понимаю еще, предложить это Бурнефу или кому-нибудь из его компании. Но мне… Полковнику Факи… Нет, нет, мне нужно намного больше, чем ты предлагаешь! Я согласен на раздел… да… но получать милостыню — никогда!
Патриций узнал голос, который он слышал накануне утром в ресторане. Говоривший был небольшого роста с тонкой элегантной фигурой и жестоким лицом оливкового цвета.
— Наконец этот негодяй у нас в руках, — сказал он. — И, надеюсь, что на этот раз он заговорит… Вы решились друзья?
Один из четверых проворчал:
— На все. И ждать больше нечего, что бы ни случилось.
У него были густые черные усы, и капитан узнал в нем второго собеседника в ресторане и одного из похитителей матушки Коралии. Его серая шляпа лежала на стуле.
— На все, говоришь ты, Бурнеф, — расхохотался коротышка. — И что бы ни случилось? Ну что же, начнем… Так значит, старый дружище Эссарец, ты стесняешься открыть свой секрет? Что же, посмеемся.
Связанного подняли и, бросив в кресло, привязали к нему веревкой. Ноги, связанные, прикрепили к сиденью другого стула, так, чтобы они свешивались. Потом с него сняли ботинки и носки.
— Катите! — приказал шеф.
В простенке между окнами залы горел большой камин. К нему-то и подтащили несчастного, приблизив к огню ноги.
У жертвы вырвался стон. Он, извиваясь всем телом, пытался убрать ноги от огня.
— Ближе! Ближе! — кричал коротышка.
Бельваль вытащил из кармана пистолет.
— Я тоже жду, — сказал он себе. — Ведь не оставлять же этого несчастного.
Но в это мгновение Патриций увидел на хорах по другую сторону залы женщину с побледневшим лицом и расширенными от ужаса глазами и узнал в ней матушку Коралию…
Глава 4
НАД ПЛАМЕНЕМ
Матушка Коралия… Матушка Коралия, спрятавшаяся в этом доме, в который ворвались и которым завладели ее преследователи и в котором он прятался сам, благодаря невероятной случайности…