Сочинения
Шрифт:
Королева Анна, со своей стороны, была осведомлена обо всех поступках и действиях Джозианы, своей побочной сестры, и лорда Дэвида, своего будущего зятя с левой стороны, через преданного человека, на которого сна вполне полагалась и которого звали Баркильфедро.
У этого Баркильфедро было под рукой три клавиша: Джозиана, лорд Дэвид и королева. Мужчина и две женщины! Сколько возможных модуляций! Какие сочетания самых противоположных чувств!
В своем прошлом Баркильфедро не всегда имел такую блестящую возможность нашептывать на ухо трем высоким особам.
Когда-то он был слугой герцога Йоркского. Он пытался стать священнослужителем, но это ему не удалось. Герцог Йоркский, принц английский и римский, соединявший приверженность к папе с официальной принадлежностью к англиканской церкви, мог бы далеко продвинуть Баркильфедро по ступеням той и другой иерархии, но не считал его ни достаточно ревностным католиком, чтобы сделать из него священника, ни достаточно ревностным протестантом, чтобы сделать его капелланом. Таким образом, Баркильфедро очутился между двух религий, и душа его низверглась с неба на землю.
Для пресмыкающихся душ это не такое уж плохое положение.
Есть дороги, по которым можно продвигаться только ползком.
В течение долгого времени единственным источником существования Баркильфедро была хотя и скромная, но сытная должность лакея. Такая должность давала ему кое-что, но он, кроме того, стремился к власти. Быть может, он и дорвался бы до нее, если бы не падение Иакова II. Приходилось все начинать сызнова. Трудно было достичь чего-нибудь при Вильгельме III, царствовавшем с угрюмой суровостью, которую он считал честностью. Баркильфедро впал в нищету не сразу после падения его покровителя Иакова II. Какие-то непонятные силы, продолжающие действовать и после того, как низложен монарх, обычно питают и поддерживают еще некоторое время его паразитов. Остатки растительных соков в течение двух-трех дней еще сохраняют зеленой листву на ветвях срубленного дерева; потом оно сразу желтеет и вянет; то же происходит и с царедворцами.
Благодаря своеобразному бальзамированию, которое называют» наследственным правом на престол, монарх, если даже он свергнут и изгнан, продолжает существовать; не так обстоит дело с придворными – они более мертвы, чем король. Там, на чужбине, король – мумия, здесь, на родине, придворный – только призрак. А быть тенью тени – это высшая степень худобы. Баркильфедро совсем отощал, изголодался. Тогда он стал сочинителем.
Но его гнали даже из кухонь. Иногда он не знал, где переночевать. «Кто приютит меня?» – вопрошал он и боролся, боролся с упорством человека, близкого к отчаянию, – черта, обычно вызывающая участие к несчастному. Кроме того, он обладал особым талантом: подобно термиту, он просверливал в древесном стволе ход снизу доверху. С помощью имени Иакова II, играя на своих воспоминаниях, чувстве преданности, умилении, он получил доступ к герцогине Джозиане.
Джозиана милостиво отнеслась к человеку, который обладал двумя качествами, способными тронуть сердце: он был беден и умен. Она представила его лорду Дерри-Мойр, поселила в отведенном для слуг помещении, зачислила его в штат своей домашней челяди, была к нему добра и даже иногда разговаривала с ним. Баркильфедро не пришлось больше терпеть ни холода, ни голода. Джозиана говорила ему «ты». Такова была мода: знатные дамы обращались к литераторам на «ты», и те не протестовали. Маркиза де Мальи, принимая, лежа в постели, Руа, которого видела первый раз в жизни, спросила его:
– Это ты написал «Год светской жизни»? Здравствуй!
Позднее писатели расплатились той же монетой. Пришел день, когда Фабр д'Эглантин обратился к герцогине де Роган:
– Ты урожденная Шабо?
То, что Джозиана говорила Баркильфедро «ты», было для него большим успехом. Это приводило его в восторг. Ему льстила высокомерная фамильярность герцогини.
«Леди Джозиана говорит мне «ты»!» – думал он, потирая руки от удовольствия.
Он воспользовался этим, чтобы упрочить свое положение. Он сделался чем-то вроде своего человека во внутренних покоях Джозианы, человека, которого никто не замечает, которого не стесняются; герцогиня не постеснялась бы переменить при нем сорочку. Но все это было ненадежно. А Баркильфедро добивался прочного положения. Герцогиня – только половина пути. Он считал бы все свои труды потерянными, если бы, прокладывая подземный ход, ему не удалось добраться до королевы.
Однажды Баркильфедро обратился к Джозиане:
– Не захочет ли ваша светлость осчастливить меня?
– Чего ты хочешь? – спросила Джозиана.
– Получить должность.
– Должность? Ты?
– Да, ваша светлость.
– Что за фантазия пришла тебе просить должности? Ты ведь ни на что не годен.
– Потому-то я вас и прошу.
Джозиана рассмеялась.
– Какую же должность из всех, для которых ты не пригоден, тебе хотелось бы получить?
– Место откупорщика океанских бутылок.
Джозиана рассмеялась еще веселее:
– Что это такое? Ты шутишь?
– Нет, ваша светлость.
– Хорошо. Для забавы буду отвечать тебе серьезно. Кем ты хочешь быть? Повтори.
– Откупорщиком океанских бутылок.
– При дворе все возможно. Неужели есть такая должность?
– Да, ваша светлость.
– Для меня это ново. Продолжай.
– Такая должность существует.
– Поклянись душой, которой у тебя нет.
– Клянусь.
– Нет, тебе невозможно верить.
– Благодарю вас, ваша светлость.
– Итак, ты хотел бы… Повтори еще раз.
– Распечатывать морские бутылки.
– Такая обязанность, должно быть, не слишком утомительна. Это почти то же, что расчесывать гриву бронзовому коню.
– Почти.
– Ничего не делать… Такое место действительно по тебе. К этому ты вполне пригоден.
– Видите, и я кое на что способен.
– Перестань шутить! Такая должность в самом деле существует?
Баркильфедро почтительно приосанился:
– Ваш августейший отец – король Иаков Второй, ваш зять – знаменитый Георг Датский, герцог Кемберлендский. Ваш отец был, а зять и поныне состоит лорд-адмиралом Англии.
– Подумаешь, какие новости ты мне сообщаешь. Я и без тебя это отлично знаю.
– Но вот чего не знает ваша светлость: в море попадаются три рода находок – те, что лежат на большой глубине, те, что плавают на поверхности, и те, что море выбрасывает на берег.
– Ну и что же?
– Все эти предметы, _легон, флоутсон и джетсон_, являются собственностью генерал-адмирала.