Сочинения

Державин Гавриил Романович

Арканом не схватил поднесь?

Что ж стал?
– Борза ль коня не стало?

Возьми ковер свой самолет.

Ружейного ль снаряду мало?

Махни ширинкой - лес падет.

Запаса ли не видишь хлебна?

Гложи железны просфиры.

Жупан ли, епанча ль потребна?

Сам невидимкой всё бери.

Сапог нет?
– ступни самоходны

Надень, перчатки самородны

И дуй на огнь, на мраз, на глад:

Российской силе нет преград.

Бывало,

ведь и в прежни годы

Взлетала саранча на Русь,

Многообразные уроды

Грозили ей налогом уз.

Был грех, от свар своих кряхтели,

Теряли янством и главы, -

Но лишь на бога мы воззрели,

От сна вспрянули будто львы.

Был враг чипчак - и где чипчаки?

Был недруг лях - и где те ляхи?

Был сей, был тот - их нет; а Русь?..

Всяк знай, мотай себе на ус.

Да как же это так случалось?

Заботились, как днесь, цари;

Премудро всё распоряжалось,

Водили рать богатыри:

При Святославиче Добрыня

Убил дракона в облаках;

Чернец Донского - исполина

Татарского поверг во прах.

Голицын, Шереметев, Львовы

Крушили зубы в дни Петровы;

Побед Екатерины лавр -

Чесма, Кагул, Крым, Рымник, Тавр.

Неужто Альпы в мире шашка?

Там молньи Павла видел галл;

На кляче белая рубашка

Не раз его в усы щелкал, -

Или теперь у Александра

При войске нету молодца?

С крестом на адска Саламандра

Ужель не сыщется бойца?

Внемли же моему ты гласу:

Усердно помоляся Спасу,

В четыре стороны поклон -

И из ножон булат твой вон!

И с свистом звонким, молодецким,

Разбойника сбрось Соловья

С дубов копьем вновь мурзавецким

И будь у нас второй Илья;

И, заперши в железной клетке,

Как желтоглазого сыча,

Уранга, сфинкса на веревке

Примчи, за плечьми второча.

Иль двадцать молодцов отборны::,

Лицом, летами, ростом сходных.

Пошли ты за себя за злым;

Двадцатый хоть - приедет с ним.

Для лучшей храбрых душ поджоги

Ты расскажи им русску быль,

Что старики, быв в службе строги,

Все невозможности чли в пыль:

Сжигали грады воробьями,

Ходили в лодках по земле,

Топили вражий стан прудами,

Имели пищу в киселе,

Спускались в мрачны подземелья.

Живот считали за безделья;

К отчизне ревностью горя,

За веру мерли и царя.

Однако ж, чтоб не быть и жертвой,

Ты меч им кладенец отдай,

Живой водой их спрысни, мертвой

И горы злата обещай;

Черкесенок, грузинок

милых,

У коих зарьные уста,

Бровь черна, жил по телу синих

Сквозь виден огнь и красота;

А на грудях, как пух зыбучих,

Лилей кусты и роз пахучих

Манят к себе и старцев длань, -

Ты, словом, всё сули им в дань.

Я дочь свою и сам крестову,

Красотку юную, во брак

Отдам тому, кто грудь Орлову

На славный сей отважит шаг;

Денисовым и Краснощеким,

Орловым, Иловайским вслед,

По безднам, по горам высоким

В дом отчий лавр кто принесет;

Девицы, барыни донские,

Вздев платья русские, златые,

Введут его в крестов чертог

И воспоют: “Велик наш бог!”

Под вечер, утром, на зарянке,

Сей радостный услыша глас,

Живя уединенным в Званке,

Так-сяк взбреду я на Парнас

И песню войску там Донскому,

Тебе на гуслях пробренчу:

Да белому царю, младому,

В венце алмазы расцвечу.

Пусть звук ужасных днешних боев

Сподвижников его героев

Мой повторяет холм и лес,

И гул шумит, как гром небес!

1807

Евгению. Жизнь Званская

Блажен, кто менее зависит от людей,

Свободен от долгов и от хлопот приказных,

Не ищет при дворе ни злата, ни честей

И чужд сует разнообразных!

Зачем же в Петрополь на вольну ехать страсть,

С пространства в тесноту, с свободы за затворы,

Под бремя роскоши, богатств, сирен под власть

И пред вельможей пышны взоры?

Возможно ли сравнять что с вольностью златой,

С уединением и тишиной на Зваике?

Довольство, здравие, согласие с женой,

Покой мне нужен - дней в останке.

Восстав от сна, взвожу на небо скромный взор;

Мой утренюет дух правителю вселенной;

Благодарю, что вновь чудес, красот позор

Открыл мне в жизни толь блаженной.

Пройдя минувшую и не нашедши в ней,

Чтоб черная змия мне сердце угрызала,

О! коль доволен я, оставил что людей

И честолюбия избег от жала!

Дыша невинностью, пью воздух, влагу рос,

Зрю на багрянец зарь, на солнце восходяще,

Ищу красивых мест между лилей и роз,

Средь сада храм жезлом чертяще.

Иль, накорми моих пшеницей голубей,

Смотрю над чашей вод, как вьют под небом круги;

На разноперых птиц, поющих средь сетей,

На кроющих, как снегом, луги.

Пастушьего вблизи внимаю рога зов,