Сочинения
Шрифт:
4. Подвизаясь таким образом в Божественном земледелии, врачуя и души, и тела, Марон, после недолгой болезни, посетившей его для того, чтобы мы познали и слабость тела, и силу души, отошел из жизни сей[196]. О мощах его возник между соседями сильный спор. Жители одного соседнего многолюдного селения, придя как–то все вместе, захватили это вожделенное сокровище, разогнав прочих. Построив для него большой храм, они и до сего дня получают большую пользу, прославляя победоносца Марона во время всеобщего праздника. А мы и заочно получаем от него благословение: вместо гроба для нас достаточно памяти о блаженном.
XVII. АВРААМ
1. Грешно не упомянуть и о достойном удивления Аврааме, хотя бы потому только, что он, после жизни отшельнической, украшал первосвященническую кафедру. Особенно он достоин воспоминания благодаря тому, что, вынужденный
2. Он также был плодом земли Кирской: здесь он и родился, здесь был воспитан и здесь собрал богатство подвижнических добродетелей. Знавшие его рассказывают, что он бдением, стоянием на молитве и постом так изнурил своё тело, что очень долгое время оставался неподвижным, ибо не мог ходить. Затем, освобожденный от этой немощи Промыслом Божиим, Авраам решился, в знак благодарности за Божию благодать, подвергнуть себя спасительным опасностям, переселившись в, одно большое селение, называющееся Ливан, о котором узнал, что оно покрыто мраком нечестия. Скрыв своё монашеское звание под личиной купца, он вместе с другими торговцами пришел туда с мешками, как будто с намерением купить орехов (область эта и производила преимущественно их); наняв дом за небольшую плату, Авраам три или четыре дня безмолвствовал. Потом понемногу начал тихим голосом совершать Божественные службы. Когда жители услышали его псалмопение, то глашатай созвал всех — и мужчин, и женщин; собравшиеся завалили двери дома, где был Авраам, а затем, принеся много земли, с кровли сбросили её внутрь дома. Однако увидев, что пребывающие внутри ничего не хотят ни делать, ни говорить ради своего спасения, а продолжают только молиться Богу, жители Ливана, по повелению старейшины, уняли своё бешенство, отворили дверь, разметали землю и приказали заключенным тотчас удалиться.
3. Но в это время в селение пришли сборщики налогов и стали строго требовать податей, одних за неуплату заключая в кандалы, а других подвергая бичеванию. Авраам, не помня зла, совершенного по отношению к нему, и подражая Господу, на Кресте молившемуся за распина ющих Его, начал просить сборщиков, чтобы они были ми лосердны при собирании дани. Сборщики же потребовали поручительства, и Авраам охотно взял это на себя, обещая спустя некоторое время достать сто золотых, которых не хватало. И жители Ливана, столь дурно обошедшиеся с ним, теперь удивились его человеколюбию, просили у него прощения и приглашали его быть их покровителем, ибо у селения не было господина, сами они были и крестьяне, и господа. Авраам, отправившись в город (это была Емеса) и найдя здесь некоторых своих знакомых, взял у них взаймы сто золотых; потом, возвратившись в селение, исполнил своё обещание.
4. Увидев столь великое его о них попечение, поселяне еще усерднее стали просить его быть их покровителем. Когда он обещался исполнить их желание, при условии, что они согласятся построить в Ливане церковь, жители селения предложили ему тотчас же начать строительство. Они водили блаженного мужа туда и сюда, показывая удобнейшие для этого места: один восхвалял одно, другой — другое. Авраам же, избрав лучшее, заложил фундамент для храма, а затем в короткое время возвёл стены и крышу. После окончания строительства блаженный стал убеждать поселян пригласить к себе священника. А когда они ответили, что не хотят искать другого, умоляя его быть для них отцем и пастырем, он принял благодать священства. Так три года прожил с ними Авраам, мудро направляя их к Божественному; потом, подготовив из среды их самих вместо себя священника, опять удалился в монашеское убежище.
5. Но не будем рассказывать о нём всего, чтобы не сделать нашего повествования слишком пространным. Скажем только, что, просияв такими подвигами, Авраам затем занял кафедру первосвященника в Карах. Этот город был еще заражен нечестием и одержим бесовским неистовством, но, удостоившись попечения такого делателя и приняв огонь его учения, освободился от прежних терний и ныне изобилует жатвами Святого Духа, принося Богу зрелые колосья благочестия. Такую обработку бесплодной земли совершил этот человек Божий отнюдь не без труда, но приложив много старания: подражая ремеслу тех, кому доверено врачевание тел, он то услаждал свою паству убеждениями, то употреблял горькие лекарства, а иногда отсечением и прижиганием больных членов возвращал немощным здоровье. Назидательному слову пастыря и другим способам врачевания помогала и добрая жизнь его. Освещаемые лучами её, жители города и учению внимали и охотно покорялись своему пастырю.
6. Во время святительского служения своего Авраам довольствовался малым количеством хлеба и воды; излишним было для него ложе, не нужен был и огонь. Ночью он совершал попеременно сорок псалмопении, заполняя промежутки между ними двойным количеством молитв; к исходу ночи садился на стул и позволял своим ресницам немного отдохнуть. Что не хлебом единым жив будет человек (Втор.8,3) — это сказал еще законодатель Моисей; подтвердил и Господь, отвергая искушение диавола (Мф.3,4). И сей дивный муж во время святительства своего не вкушал ни хлеба, ни зелени, ни овощей, приготовленных на огне, ни даже воды, которая считается у людей, знакомых с естественными науками, первой из стихий из–за своей необходимости для жизни. Аврааму же пищу и питие заменяли салат, цикорий и петрушка, не требовавшие искусства пекарей и поваров. Во время жатвы он вкушал кое–что от плодов её, но делал это уже после вечернего Богослужения.
7. Столь великими трудами измождая своё тело, сей подвижник имел неусыпное попечение о других. Для странников, заходивших к нему, у него всегда были готовы и постель, и хлебы — чистые и вкусные, и благовонное вино, и рыба, и овощи, и всё другое подобное. В полдень он сам садился с обедающими у него, каждому поднося что–либо пз предложенного, всем подавая чаши и прося их пить. Но сам, подражая своему соименнику, то есть патриарху, прислуживающему странникам (Быт. 18,1–8), не вкушал вместе с ними.
8. По целым дням он присутствовал при спорных делах тяжущихся и убеждал их примириться между собой, а тех, которые не слушали кротких увещаний и не соглашались на справедливые уступки, невольно принуждал к тому; и никто из неправых не выходил победителем благодаря своей дерзости, потому что когда сторону несправедливо обиженного принимал праведник, он оказывался непобедимым. И он был похож на хорошего врача, который препятствует излишнему выделению жизненных соков и заботится о равновесии элементов в организме.
9. Сам царь пожелал видеть его (ибо молва крылата, легко разнося и всё хорошее, и всё дурное) и потребовал его к себе . Когда же праведник пришел, царь поприветствовал его и сказал, что его деревенская одежда из шкуры почетней царской багряницы. И все царевичи припали к рукам и коленам старца и просили благословения у мужа, даже не понимавшего по–гречески.
10. Таким образом любомудрие заслуживает почтение и от царей, и от всех людей, и подвижники, даже после смерти, нередко удостоиваются великих почестей. Удостовериться в этом можно на многих примерах, в первую очередь — на примере этого боговдохновенного мужа. Когда он умер и царь узнал об этом, то пожелал положить почившего в одной из священных гробниц. Но, размыслив, что справедливее будет отдать тело пастыря пастве, царь вызвался сам провожать почившего, идя впереди всех; за царем следовал хор цариц , потом — начальствующие и подчинённые, воины и люди простые. С таким же торжеством встретил гроб праведника город Антиохия, встречали его и все другие города до самой реки Евфрат. К берегу этой реки стеклись и граждане, и чужестранцы, и жители стран приграничных — все наперебой старались получить благословение от покойного. Гроб сопровождало множество ликторов, которые устрашали бичами покушавшихся снять с тела почившего одежды, чтобы иметь от них хоть лоскуток. Слышны были псалмопения и плачевные песни: то одна скорбящая женщина называла его покровителем, питателем, пастырем и учителем, то плачущий мужчина называл его отцем, помощником и заступником. С такими похвалами и слезами предано было погребению святое тело угодника Божия!
11. Я же удивляюсь ему как человеку, который с переменой жизни не изменил образа жития своего, ибо, став епископом, он не предпочел более легкий быт, но лишь приумножил подвижнические труды свои. Поэтому я поместил повествование о нём в историю отшельников, не отделив его от любимого им сообщества, чтобы и самому получить от него за это благословение.
XVIII. ЕВСЕВИЙ
1. К тем святым, о которых я говорил выше, присоединю и великого Евсевия. Он умер немного времени тому назад, но жил очень много лет, подъял, по числу лет жизни, многие и великие труды, приобрёл равную этим трудам добродетель и получил от неё многоразличные плоды; ибо Высший Судия воздаянием наград Своих превышает подвиги человеческие. Евсевий сначала, вверив себя попечению других, шел туда, куда его вели: так как то были мужи Божии, ревнители и подвижники добродетели. Прожив же с ними некоторое время и изучив науку любомудрия, он возлюбил жизнь уединённую и, придя на хребет одной горы, близ которой находится очень большое селение, называемое Асихою, воспользовался одной оградой, камни которой не были связаны между собой даже глиной. Здесь Евсевий и начал проводить остальную жизнь свою в трудах под открытым небом, покрывая тело кожаной одеждой, а питаясь горохом и бобами, смоченными водой. Иногда, впрочем, он употреблял и смоквы, стараясь таким образом подкрепить слабость тела. И дожив до глубокой старости, когда лишился уже большинства зубов, он не изменил ни пищи, ни жилища. В зимние морозы и в летний зной праведник терпеливо переносил все изменения погоды, имея лицо сморщенное и все члены тела иссушенные. Многими трудами он довёл своё тело до такого измождения, что даже пояс не мог держаться на чреслах его, ибо мышцы совсем пропали и пояс свободно соскальзывал вниз. Поэтому Евсевий пришил пояс к хитону, придумав это как единственное средство для удержания пояса на своём месте.