Сочини что-нибудь
Шрифт:
А звонил Рэндалу Стю Гилкрест.
– Тут твоя девочка была только что.
Так и ведут себя добрые соседи: присматривают за твоими близкими. Рэндал похвастался, что с июля Лиза будет чаще гостить у него.
– До конца лета? – удивился Стю. – Она выросла в милую барышню. Гордишься, поди?
Тон его голоса Рэндалу не понравился. О чем-то Стю недоговаривал.
Так Рэндал и спросил, напрямую. И не ошибся.
– У нее, смотрю, новый конь, – сказал Стю.
Рэндал объяснил, какая беда приключилась с прошлым любимцем Лизы, и прихвастнул, в какую даль пришлось
Когда же Стю заговорил, теплоты в его голосе как небывало.
– Я, как никто другой, хочу ошибиться, – едва не прорычал он, – но мне показалось, что это Сынишка Рыжего Султана. Я прав?
Рэндал опешил. От страха его прошиб озноб.
– Хороший жеребец, – осмелев, проговорил он. – Славный.
Стю не ответил. То есть ответил, но не сразу.
– Рэндал, мы с тобой бог знает сколько соседи…
– Уже три поколения, – согласился Рэндал и поинтересовался, в чем дело.
– Я только хочу сказать, – процедил Стю, – что вам с Лизой всегда будут рады у нас.
– Стю?
– Это не мое дело, конечно, – запинаясь, произнес сосед, – но мы с Глендой будем очень признательны, если ты не станешь приводить к нам эту бестию.
Рэндал спросил: в коне, что ли, дело? Может, Лиза успела провиниться? У Гилкрестов две дочки ее возраста. Девчонки могли поссориться, поцапаться, а после помириться – и все быстрее вспышки молнии жарким августом. Они любят сгустить краски.
В трубке щелкнуло, и в беседу вступила жена Стю, Гленда. Рэндал представил, как она сидит на кровати, со второй трубкой в руке.
– Рэндал, – сказала она, – не сердись, пожалуйста, но мы не разрешим нашим девочкам и близко подходить к твоей ферме. Пока жива эта лошадь.
Рэндал начал было возражать, однако Гилкресты попрощались с ним и повесили трубки.
За следующие несколько часов позвонили почти все соседи: Хокинсы, Рамиресы, Кой, Шэнди и Тернеры. По всему выходило, что группа наездниц движется вкруг района по Семнадцатой дороге, в сторону Боундари-лейн, а после – на запад по Скай-Ридж-трейл и по дороге заглядывает к родителям или родственникам каждой девочки в группе. Все они – матери, отцы, тетушки, дядюшки, бабки-дедки или кузены – по очереди спешили отзвониться. Сдержанно поприветствовав Рэндала, все, как один, спрашивали: уж не Сынишка ли Рыжего Султана под седлом Лизы? Стоило ответить утвердительно: да, мол, он самый, – как его предупреждали: чтобы копыта этого жеребца на их дворе не было. Более того, если Рэндал от него не избавится, с ним перестанут общаться.
К концу поездки Лиза осталась совершенно одна: ближе к вечеру компаньонкам строго запретили сопровождать ее. Впрочем, к дому Лиза подъезжала, ни капли не смущенная. Голову держала высоко, спину прямо, вид имела самодовольный, если не сказать победный.
Жеребец вел себя кротко, проявлял доброту и покладистость. Лиза, пока чистила ему бока, сказала, что он послушен, исполняет команды. И ход у него плавный. Ничто – ни собаки, ни машины, ни самолеты, с которых опыляют посевы, – его не пугает. Никто и слова дурного не сказал. Странная реакция
Той ночью, когда Рэндал с дочерью мыли посуду, к их дому подъехала машина. Остановилась в конце гравийной дорожки. Из-за звонков Рэндал нервничал; он ждал, что машина вот-вот уедет, но тут окно разбилось. Кто-то побежал прочь, заскрипели по гравию покрышки. Среди осколков на ковре в гостиной лежал изогнутый предмет… Подкова.
Лиза взглянула на нее, слегка скривив губы в улыбке.
В следующую субботу они погрузили Сынишку Рыжего Султана в прицеп и поехали на ферму к Мерривезерам. Энид Мерривезер обучала верховой езде всех в округе еще с тех пор, как сам Рэндал был мальчишкой. Парковка перед паддоком кишела мамочками, их дочками и лошадьми. Стоило Лизе распахнуть дверцу прицепа, как гомон на площадке смолк.
Одна девочка захихикала, за что удостоилась гневного взгляда старших.
Кто-то произнес:
– Да это никак Сынишка Рыжего Султана…
Все обернулись на голос Энид Мерривезер, великой наездницы. Она шла, поскрипывая кожаными сапогами; на пуговицах ее фрака играл бликами солнечный свет. Окинув взглядом притихших мрачных мамаш, она посмотрела на Лизу и не без сочувствия сказала:
– Прости, но группу на этот сезон мы набрали. С избытком.
Рэндал выступил вперед со словами:
– Помнится, вы набирали группы и покрупнее.
Если не считать мамочек, девчонок набралось не больше среднего.
Лиза будто не слышала обращенных к ней слов – она провела жеребца вниз по пандусу. Энид попятилась – Энид Мерривезер, которая никогда прежде не пятилась, как бы ни был конь строптив! Не спуская глаз с жеребца, она жестом велела остальным расступиться. Подняла стек.
– Буду признательна, если ты погрузишь животное обратно в кузов и увезешь.
Толпа затаила дыхание.
– С какой стати? – прокричала в ответ Лиза с таким небрежением, какого Рэндал прежде в голосе дочери не слыхал. Лиза не просто покраснела. Она сделалась цвета солнца, когда смотришь на него сквозь прикрытые веки.
– С какой стати!.. – рассмеялась мисс Мерривезер и оглядела толпу в поисках поддержки. – Твой конь – убийца!
Невозмутимо глядя на свое отражение в ногтях, Лиза сказала:
– А вот и нет. – Она прижалась к щеке лошади. – Право же, он милый мальчик.
– Он хуже, чем убийца, – сказала великая наездница и сделала жест мамашам, чтобы те подтвердили ее слова. – Здесь всякий согласится со мной.
Лиза обернулась к отцу – Рэндал стоял онемев. Конь тем временем вытянул шею, принюхался и зевнул.
Энид Мерривезер посмотрела на усмехающуюся девочку чуть ли не с жалостью.
– Лиза Рэндал, ты прекрасно знаешь, что этот конь – воплощение зла.
– А вот и нет! – промурлыкала Лиза и поцеловала араба. Мамаши поморщились.
Ночью Рэндал заколотил досками разбитое окно. В сумерках он еще видел во дворе холмик и самодельный крест из двух досок на нем. Выкрашенный в белый крест был подписан: