Сочувствую ее темным духам… (1-12)
Шрифт:
– Какой хороший день сегодня. Жаль, что вскоре мы можем лишиться всего этого. Мистер Шелтер. – Ученый развернулся и, нахмурившись, посмотрел на главного консула. – Я сделаю все возможное, чтобы сохранить такие дни.
– Я рад это слышать, – гордо сказал Шелтер. – Вы – настоящий человек, а это звучит куда лучше, чем гражданин. Но как бы там не было с вашими испытаниями, оформить патент на Канцерфецит вы сможете прямо сейчас – скажите в научном центре, что я замолвил за вас словечко.
– Благодарю вас, мистер Шелтер, но не стоит, – отрывисто произнес Майлз. – Патент на Канцерфецит должен принадлежать Рею Крицу. Я бы с радостью поделился
– Месяц назад здесь в музее был Элиас, – задумчиво сказал Шелтер. – Финзгеффель сказал, что он забрал один экспонат для научного эксперимента. Обещал вернуть его через мгновение – да, так и сказал – через мгновение, – добавил Шелтер, увидев поднявшиеся от удивления брови Майлза, – но так и не вернул и сам куда-то исчез. Надеюсь, что с ним и Реем все в порядке.
Майлз кивнул, затем приоткрыл рот, словно хотел что-то заявить, но сказал лишь:
– Спасибо за уделенное мне время, мистер Шелтер.
– Спасибо за исследования, которыми вы со мной поделились. Всего доброго.
Майлз покинул кабинет. Перед уходом Шелтер поймал его взгляд, в нем читались нацеленность и разочарование одновременно. Тяжело вздохнув, Шелтер вновь посмотрел в окно.
Что правда, то правда – день поистине был чудесный. Едва пышные облака покинули голубое небо, как два солнца – искусственное и появившееся естественное – стали соревноваться друг с другом в яркости. Расцветшие кусты рододендрона и смородины, росшие вдоль узких вымощенных гравием тропинок, слегка покачивались на теплом ветерке. Тяжело осознавать, что это, возможно, один из последних подобных деньков. И пока решение проблемы не найдено, но пока есть такие деньки, лучшим вариантом будет насладиться ими…
Шелтер вновь взглянул на часы.
11.59.57; 11.59.58; 11.59.59…
РАК
Расставание на расстоянии
12.00.00
Зазвонил телефон. Недовольно бормоча себе под нос, он отключил его и перевернулся на другой бок. Будильник не давал ему как следует выспаться. Прошедшая ночь была довольно напряженная, он пришел домой только под утро. Нет, он не был завзятым тусовщиком – всю прошлую ночь он пытался взломать входной замок, чтобы пробраться внутрь дома. И нет, он не был каким-то домушником – он просто хотел забрать то, что считал по праву своим. И дом, в который он хотел пробраться, был когда-то его домом. И перестал быть таковым по вине лишь одного человека…
Его отчима…
Он ненавидел своего отчима. Не было такого человека, которого он презирал бы так же сильно, как его. Человека, чье присутствие вызывало бы одинаково равные страх и ненависть. Поэтому ночь – самое подходящее время, чтобы забрать то, что он очень любил, у того, кого он патологически не переносил. "Желать тебе смерти – это меньшее, что я могу желать" – часто думал он.
Он…
Майкл Бернс.
После очередного конфликта отчим забрал мотоцикл, который когда-то купил Майклу в порыве желания понравиться его матери. Конфискацию отчим обосновывал тем, что мотоцикл был приобретен за его деньги. Это произошло, когда Майкл был на работе, расстроенная мать ему позвонила и все рассказала. Правда это было уже после того, как Майкл написал заявление о краже и собирался отправиться в участок. По документам мотоцикл принадлежал отчиму, поэтому Майкл не смог предъявить обвинение в краже. Обессиленый от ярости, Майкл решил угнать мотоцикл, а для этого ему необходимо было забрать ключи и экипировку, которые находились в его некогда родном доме.
Майкл основательно подготовился к ограблению. Отвертки, булавки, заточки, складной нож – все это оказалось бесполезным даже перед входной дверью. Майкл посещал множество сайтов, посвященных грабежам и способам проникновения внутрь – но все тщетно. Майкл не предвидел, что защита дома будет настолько надежной. Хотя чему, собственно, удивляться – преподавая в Мельбурнском университете историю, а в свободное время занимаясь писательством, отчим имел солидный доход, а потому основательно позаботился о безопасности своего жилища. Так что Майкл смог проникнуть только на небольшой садовой участок, по неосторожности испачкав газон. Полночи "грабитель" только и делал, что заметал свои многочисленные следы, а остаток ночного бдения ушел на ненависть к себе за неодоцененность возможностей врага. Вернувшись домой где-то в пятом часу утра, Майкл, полный злобы и усталости, просто рухнул на кровать и, не снимая одежды, мгновенно уснул.
12.10.00
Телефон навязчиво будил своего владельца, Майкл снова отключил его. Как же хорошо – лежать в приятной полудреме, не думать ни о чем, не встречать напасти очередного дня, не задумываться о своих прошлых неудачах, просто лежать и предаваться сладкому забвению…
12.20.00
Майкл спросонья осознал, что будильник на телефоне можно отключить насовсем, а не ставить на повторный звонок. Едва он собрался это сделать, как телефон вновь зазвонил. Это был не будильник. "Р.Бэлор" значилось на дисплее.
Сонность в один миг пропала. Почувствовав внутренний подъем, Майкл подскочил на кровати, откашлялся и бодрым голосом произнес:
– Да, Бекки, привет!
– Привет, – раздалось из трубки. – Чем занимаешься?
– Да так, – уклончиво ответил Майкл. – Не могу нормально выспаться, все из-за треклятой работы. Как учеба?
– Учеба как учеба, – так же уклончиво сообщила Ребекка. – Нам надо поговорить.
– Я смогу подъехать к трем к универу…
– Не стоит, – холодно произнесла Ребекка. Майкл заметил этот холодок в ее голосе, и его внутренний подъем пропал так же быстро, как появился.
– Что-то случилось? – осторожно спросил он.
– Нет… Хотя да, случилось. – Майкл почувствовал, как Ребекка набирает воздух в грудь. – Майк… Нам нужно расстаться.
Что-то неприятное подвернулось у Майкла в животе. Несколько секунд он пытался вспомнить свои последние проступки, побудившие Ребекку бросить его.
– Отлично, – сухо сказал Майкл, так ничего не вспомнив.
– Отлично?… Да ты… – Ребекка задыхалась от возмущения. – Тебе все равно, что ли?
– Да, мне все равно, – как можно равнодушнее произнес Майкл.