Социальная медицина
Шрифт:
Но трагедия нашего времени в том, что нередко врач - не односторонний, а взращенный современной социальной средой стопроцентный Подлец. Чем-то больной не понравился, не то сказал, не так посмотрел, не то, как ему бы хотелось, сделал - и, будучи по природе злопамятным, мерзким и пакосным, он тут же при случае отомстил. Не то лекарство дал, не то лечение назначил. А то, не откладывая надолго, тут же на месте прибил. Недавний случай: пример т.н. "ударной терапии". Врач-терапевт Белгородской поликлиники двумя ударами кулака убивает пожилого пациента. Молодой врач из дома престарелых ради собственной забавы привозит пенсионеров на кладбищенскую экскурсию. И сотни других, подобных этим и более мерзких случаев.
Верно, "не остаются в долгу" и больные. По сообщению Центрального Телевидения от 23 июня 2017 г. на протяжении 2016 года сами врачи подверглись нападению со стороны пациентов 1226 раз, получив при этом от незначительных - до особо тяжких телесных повреждений. И в первом, и во втором случае диагноз один: Капитализм. Катастрофическое падение культуры, деградация нравственности. Тяжелейшие жизненные условия. Безысходность. Нагнетание озлобленности.
Социальная медицина, как на первый взгляд это парадоксальным не покажется, едва-ли не больше, чем кому-либо другому, необходима для профилактики, а не редко для коррекции и лечения врачей традиционной медицины.
Далеко не все они от природы добрые, а в современных социальных условиях и нравственно полноценные. Внимание, терпение, доброжелательное отношение, а порою и сочувствие - вот нравственный минимум, предъявляемый к традиционному врачу. Целителю же социальных болезней необходима не только обостренная нравственность, уважительность и доброжелательность, но еще и специфическое отношение к больному, смелость и мужественность.
Врачевание социальных болезней - дело чрезвычайно рискованное. Порой по-настоящему и даже смертельно опасное. Достаточно вспомнить участь Сократа. Социальных больных лечить - все равно, что работником чрезвычайно вредного производства быть. Жизнь отравляют. Душу при общении с ними порой до крови ранят, наизнанку выворачивают. Они злопамятны, пакостны, мстительны, в мерзостях чрезвычайно изобретательны.
Специфика целителей социальных болезней состоит еще и в том, что они лечат не ради материального вознаграждения, а исключительно в силу призвания, из душевного, органического неприятия злобности, подлости и всякой социальной нечисти. Они - врачи Сократова племени. До сих пор живо и в веках не переведется его доброе, порой, подобно своему Вождю, на смерть во имя Нравственности, Доброжелательности и Справедливости идущее мужественное воинство.
Они - не просто военные врачи. Они - сами Воины.
Социальными врачами-воинами являются не только философы, разумеется, лучшие из них, но также и истинные коммунисты, настоящие врачи, лучшие педагоги, журналисты, борцы с преступностью - те, что по призванию, а не ради зарплаты или звания и многие другие - активные носители нравственности, справедливости и доброжелательности.
Диагноз, который врач ставит обычному больному - пациент за оскорбление не принимает. Иное дело - при социальной болезни. Постоянно поражаешься, до какой степени социально больные к себе не критичные! Потому в общении с ними нужна особая предупредительность. И часто - смелость. Порой, чтобы упредить нежелательные эксцессы, необходимо заранее предупредить больного: мои диагнозы социальных болезней - не оскорбления, а средства излечения.
Но если лишь постановка диагноза чревата для целителя, то что говорить о средствах лечения социальных болезней! Врач по обычным болезням - боль устраняет. Целитель же социальных болезней для начала пациенту в личной ли беседе, при людях, на собраниях и т.п. нестерпимую боль причиняет - ему Правду говорит, его совесть бередит. И через душевные страдания, разумеется, если полностью и не излечит, то, во всяком случае, насторожит, а то и методам коррекции его болезни пациента научит. Но скорее, что бывает гораздо чаще, еще больше обозлит.
Весьма специфично и отношение социальных больных к своему недугу. С целью излечения социальной болезни врач для начала совесть у пациента пробуждает. Социального больного, подлого и злобного его совесть, которая в нем, как и в каждом, непременно присутствует, не сама по себе, как в нравственно здоровом человеке начинает говорить и изнутри своими угрызениями его мучить и изводить, а лишь тогда, когда сильным воздействием извне ее удается в нем разбудить, из потаенных щелей вытащить, распломбировать.
Но стоит только совести в больном заговорить, как душу его начинает на части разрывать. Один из признаков того, что он начинает выздоравливать. Однако, поскольку наркотических средств для лечения социальных болезней нет, далеко не каждый больной выдерживает эти нестерпимые для него страдания. Потому-то большинство этих подонков, когда их носом в собственное дерьмо тычут, разоблачают, в лицо правду говорят, от пробудившихся в них совершенно незнакомых им душевных мук они яреют, рот другим затыкают, нередко к смерти, как в свое время Сократа, приговаривают. Свирепеют именно потому, что острую боль при этом чувствуют.
Это - единственный случай, когда у подонков совесть говорит, просыпается, душа свербит и по-своему болит.
ПЕРВЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
НАД СОЦИАЛЬНЫМ БОЛЬНЫМ
Помнится, в 80-х г.г. я произвел свой первый нравственный эксперимент над социальным больным.
В.Распутин в одном из наших разговоров настаивал на том, что у подлых людей совесть начисто отсутствует. Потому они и подлые, утверждал он, что бессовестные. Я же говорил о том, что людей без совести, пусть они будут распоследними мерзавцами, в принципе быть не может. При этом исходил из нераздельной связи противоположностей нравственности и подлости.
Вскоре после этого разговора с Валентином Григорьевичем, выступая в самом начале "перестройки" на партийном собрании института, в котором я работал, в присутствии Секретаря обкома партии я сказал, что самая позорная страница за всю более чем полувековую историю нашего института связана с именем нынешнего ректора.
Дело в том, что две закадычных с многолетним стажем подруги вдруг поссорились, и одна из них поведала общественности, что сын ее бывшей подруги, осужденный на 7 лет за изнасилование, не покидая мест заключения, закончил чуть-ли не с золотой медалью наш, преимущественно девичий институт.