Социальная сеть "Ковчег" -2
Шрифт:
Даше сейчас, возможно, легче. Она видит всё, что происходит. А мои страхи сейчас больше, так как я в неопределённости. Грегори точно не появится. Ему для работы нужны десятки поглупевших людей и не дай Бог, среди них окажется действующий акушер Даши. Ребёнок сам не родится, ему нужно помогать.
Время застыло. Я просчитывал все варианты развития событий и сам себе накручивал панику. Главное сейчас Даша и ребёнок. Хоть бы, всё было хорошо!
Ребёнок
Почему
— Поздравляю, — обрадовано сказал Грегори и протянул свою руку.
— С чем? — нетерпеливо спросил я, пожав его тёплую руку и чувствуя, что мои пальцы дрожат.
— Тебя выбрали, — гордо сообщил он. — Ты теперь президент.
— Понятно, — быстро ответил я. — А что с ребёнком?
— Всё в порядке, — улыбнулся Грегори. — Теперь тебе осталось дерево посадить и увидеть Париж.
— Можешь мне показать сына? — с надеждой спросил я.
— Только ненадолго, — нахмурился Грегори. — Закрой глаза.
Я закрыл глаза и сразу увидел палату. Даша лежала накрытая простынкой и кормила грудью сморщенный красный комочек. Врачи терпеливо ждали глядя куда-то вверх. Картинка переместилась на ребёнка. Он жадно сосал грудь и казался очень спокойным. Даша перебирала редкие волосики на его маленькой головке. Глаза ребёнка были закрыты. В волосиках застряли какие-то корочки.
Как взрослые определяют, на кого похож ребёнок? Я смотрел, и мне не с чем было сравнивать. Обычный ребёнок, только очень маленький. Даша выглядела очень усталой, но счастливой. Она пристально вглядывалась в лицо малыша и улыбалась. Мне почему-то была интересна именно Даша, а не ребёнок. Я наслаждался её счастьем и даже немного ревновал.
Я помню, как тяжело перестраивать свою психику и выстраивать своё отношение к ребёнку. Мужчины не рождаются папами. В отличие от женщин, они не играют в детстве с куклами и не имеют большого опыта общения с маленькими существами. Мужчинам больше нравятся войнушки и машинки. В своих детей, они влюбляются медленнее, чем женщины. Им сначала нужно поверить в то, что это их ребёнок. Им нужно подержать его в руках. Нужно, чтобы проснулась ответственность и инстинкт защитника. Внезапно, картинка выключилась, и мне пришлось открыть глаза.
— Сеанс завершён, — улыбнулся Грегори. — Тут в соседней палате роды начинаются, не хочу мешать. Хотя тут есть дети, а они ретранслируют сигнал лучше, чем сумасшедшие.
— Нашёл, кого сравнивать, — поморщился я. — Я теперь папа! Представляешь?
— Да, да, — улыбнулся Грег. — Представляю. Ты молодец. Погнался за двумя зайцами и обоих поймал.
В это время, из палаты вышел доктор и с серьёзным лицом подошёл ко мне, не обращая внимания
— А я за вас голосовал! Рад, что вы выиграли.
— Спасибо вам, — улыбнулся я. — Как там мой сын и жена?
— Всё прошло на удивление хорошо, — ответил доктор. — Если бы все роженицы были так спокойны, как ваша жена, не было бы этих седин.
Доктор снял синюю шапочку и показал на свои волосы. Потом он присел у стенки и показал рукой, чтобы я тоже сел. Грегори стоял и довольно смотрел на нас.
— У вас отличный сын, — отметил доктор. — Он очень похож на вас. Вес четыре двести. Мы взяли анализ крови, если оставите свою визитку, я лично позвоню вам и сообщу результаты.
— Спасибо, вот моя визитка, — улыбнулся я, протягивая карточку.
— Президентские ещё не напечатали? — осторожно посмеялся доктор. — Вот как бывает. Два великих события в один день. Это же первый ваш ребёнок.
Я немного подумал, вспоминая своего, уже взрослого сына. Почему-то вспомнил кружки Штерна и, спохватившись, ответил:
— Первый.
— А почему вы задумались? — по-доброму рассмеялся доктор.
— Волнуюсь, — улыбнулся я.
— Ну, это понятно, — помяв свою шапочку в руках, ответил доктор. — Вы ещё спокойный отец. Меня обычно заваливают вопросами, что теперь делать и куда бежать. Волнение людей, выливается в их разговорчивость.
Мы сидели с доктором молча. Он смотрел в пол и ни чего не говорил. Было ощущение, что он чего-то ждёт. Грегори смотрел на меня с улыбкой. Потом он не выдержал и мысленно сказал:
— Слушай, он же не просто так сидит. Привыкай. Все кого будешь встречать теперь, будут клянчить у тебя разные просьбы. Спроси, чем ты можешь ему помочь. Он же всё же помог тебе стать отцом. Ты ему должен.
Я кивнул головой. Доктор заметил это движение и поднял на меня свои глаза. Я улыбнулся ему и сказал:
— Спасибо вам за сына. Может я смогу вам чем-то помочь? Может есть какие-нибудь проблемы?
— Пожалуйста. Мне право неудобно просить вас, — заёрзав на своём месте, сказал доктор.
— Ну и зря, — улыбнулся я. — Я помогу вам, чем смогу.
— Тут такое дело, — нахмурился он. — У меня тоже есть сын. Он уже взрослый и попал в беду.
— Что у него случилось? — спросил я, сделав заинтересованное лицо.
Пока доктор мялся и пытался начать говорить, я думал о том, как сложно иметь способность, решать любые вопросы. Люди стесняются тебя попросить, и тебе приходится клещами тянуть из них то, что им нужно. Для меня это пара слов, а для него это целая жизнь и зачем весь этот цирк со стеснением. Мы теряли время ещё две минуты, потом доктор быстро заговорил:
— Вы удивитесь, я доктор, но не смог спасти своего сына. Он наркоман. Когда вы начали бороться с наркосетями в Лос-Анжелесе, он переехал в Техас, так как не мог найти дозы.