Социологические опусы или крах эпохи Манкурта

Лось Фома

ВОЛЯ – И НИКАКИХ ЦЕПЕЙ

Как уже упоминалось ранее, подросток регулярно общался с отцом, даже несмотря на то, что тот проживал в другом городе. Май гостил у него дважды в год, и хотя на сей раз лимит поездок был исчерпан, массированное давление дома вынудило юношу собраться в дорогу. Несмотря на то, что мама никогда не говорила об отце дурного, хорошего сказано тоже было немного. Все эпитеты, которыми она его вознаграждала, сводились либо к «гулящему кобелю», либо к «жеребцу»! Тем не менее Май относился к отцу с должным уважением, поскольку тот всегда подчёркивал важность мамы в жизни любого мальчугана. Правда, многое зависело и от её отношения к мужу. Иными словами, от того, как она обращается к отцу, тона, каким с ним разговаривает, и других бытовых мелочей. Ведь любой малец впитывает всё с детства, и у него формируются поведенческие стереотипы, которые очень сложно изменить впоследствии.

Но вот билеты туда-обратно были куплены, и Май вместе с вместительной спортивной сумкой подошёл к плацкартному вагону ближайшего поезда. Оказавшись внутри, подросток нашёл своё место и расположился рядом с вагоном-рестораном, из которого аппетитно пахло жареной рыбой. Поезд тронулся, попутчики стали распаковывать сумки и доставать оттуда кто курочку с аппетитно поджаренной корочкой, обильно приправленную зеленью, кто варёные яички с ароматным домашним хлебом, кто сало, колбасу, солёные огурцы и свежие помидоры. А был и такой персонаж, что не поленился взять в дорогу торт. Причём в праздничной упаковке, но со слизанным сверху кремом. Тут же раздалось бульканье всяческих напитков, весело разливаемых под всеобщий смех. В общем, вагон, как водится, задышал, загудел, загалдел и зачавкал под мерное перестукивание колёс. Вереница усталых деревьев потянулась за окнами, притягивая взоры тех, кто не принимал участия во всеобщем пиршестве, а рассматривал мелькавший пейзаж.

Спустя некоторое время Май сошёл на железнодорожной станции такого же провинциального городка, откуда приехал. И прогулочным шагом направился к дому, где проживала семья отца. Благо тот жил неподалёку. Его папа работал водителем-дальнобойщиком. Про таких обычно говорят: «У него в каждом городе жена и дети», – что, впрочем, было недалеко от истины. Однако если папа и заводил детей, то всех записывал на свою фамилию, чем вызывал немалое уважение сотрудниц загса, листавших его паспорт и с восхищением смотревших на слегка вытянутое лошадиное лицо да кряжистую фигуру с округлым животом. Что не мешало папе пользоваться успехом у дам, чем и объяснялось такая плодовитость.

Папа исповедовал следующий принцип: воля – и никаких цепей! Он не признавал штампов в паспортах, поскольку это, по его мнению, не защищало ни женщин, ни детей. Но считал, что, взяв себе какую-либо девочку в жёны, мужчина не вправе пользоваться ею, не неся ответственности. Что всегда выражалось в его искренней заботе о детях. Май подошёл к двухэтажному деревянному домику и бодро взбежал на последний этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта, и ему не составило труда войти внутрь, не поднимая шум. Аккуратно поставив сумку на пол, он достал из неё красочную коробку с игрушками. Тут его заметил младший братишка, такой же Пчёлкин, только поменьше. Он с визгом бросился к брату, оседлал того, и они весело закружились. Папа выглянул из кухни, где готовил что-то вкусное. Ничем не выказав удивления, он кивнул на дверь в ванную, чтобы сын вымыл с дороги руки, и жестом пригласил к столу. Дело в том, что Май не стал в этот раз предупреждать о своём приезде, потому что знал: ему всегда рады в этом доме.

Из магазина вернулась хозяйка, принеся с собой запах свежевыпеченного хлеба и ватрушек. Она по-родственному обняла Мая, чмокнула в нос, не преминув восхититься, каким он стал ладным, и, надев фартук, стала помогать мужу кашеварить. Спустя всего ничего семья дружно насытилась завтраком, и Май уехал с отцом по делам, попутно обсуждая сложившуюся ситуацию. Внимательно выслушав сына, папа попросил его не травмировать маму, потому как той и без этого несладко, поскольку она понимает, что Май вырос и вскоре начнёт жить самостоятельно. Что же касается дочери олигарха, то он только улыбался, видя, каким неравнодушным становится Май, едва о ней заходит речь, но мнения своего не переменил. А оно было таково: решил жениться – вперёд! Я тебя поддержу. Вот так, заручившись поддержкой отца, Май на следующий день отправился восвояси. Теперь он был уверен как никогда. Более его ничто не смущало.

Вернувшись домой предрассветным поездом, он первым делом сбегал на тренировку и перед посещением школы, не откладывая разговор в долгий ящик, решил пообщаться с мамой. Помня наставления отца, Май мягко начал с того, что уже вырос и, встретив девушку, которая понравилась, готов сделать ей предложение. Мама опешила от столь скорого, а главное, чётко аргументированного и внятно выраженного решения. Причём настолько, что не смогла ничего произнести! Ей на подмогу подоспела бабушка, но что она могла поделать? Зная характер внука, который в мгновенье ока превращался в упрямого барана, она лишь охала да ахала. Суетилась, как наседка над птенцами, что, размахивая крылышками, так и норовят вывалиться из гнезда.

Увы, мальчики подрастают, уходят из дома, и это – норма! Разумеется, сложно принять материнскому сердцу такое. Но такова жизнь. Вот и огласил Май взвешенное решение снять комнату, а также начать подрабатывать для собственного пропитания. Что поделать? Рано или поздно придётся жить самостоятельно. По мне лучше рано! В течение нескольких дней он подыскал угол в просторной коммунальной квартире, что на паях снимали два приятеля, и перевёз туда вещи, уместившиеся в спортивной сумке. На подработку юноша устроился разгружать вагоны в вечернюю смену. Наладив скромный быт, Май стал готовиться к встрече с олигархом, чтобы попросить руки его дочери.

И вот где-то в конце апреля, когда солнце стало припекать не на шутку, он пришёл в офис компании, которой владел олигарх. Он располагался в административном здании бывшей птицефабрики. Когда-то это было одно из трёх градообразующих предприятий, но в лихие девяностые оно было умело приватизировано со всеми вытекающими отсюда последствиями. Войдя в проходную, Май попросил записать его на приём к олигарху. Вахтёр, с сомнением оглядев напористого юношу, посоветовал обратиться в отдел кадров по поводу трудоустройства. Он вежливо объяснил, что олигарх не занимается набором персонала. Для этого есть соответствующее подразделение. Май уважительно выслушал вахтёра, но уточнил, что цель встречи совершенно иная. Это – личный вопрос! Его ответ не удовлетворил, и вахтёр, не рискнув беспокоить секретаршу, попросил Мая покинуть проходную, так как время было утреннее и уже выстроилась очередь из сотрудников, спешивших на работу. Но не тут-то было! Май загородил узкий проход и повторил просьбу записаться на приём. В проходной запахло жареным! Разгорался скандал. Вахтёр, сообразив, что ему не справиться с крепким парнем, а ситуация вышла из-под контроля, вызвал подкрепление. Сотрудники предприятия с любопытством наблюдали, чем же закончится дело. Подоспела помощь, в общем, не станем утомлять читателя подробностями этой потасовки, её итогом стало то, что Мая вытолкали на улицу. Правда, он успел изрядно помять сотрудников охраны.

Так и не добившись желаемого, юноша смыл кровь в заводском фонтане тут же неподалёку и отправился восвояси, раздумывая, каким образом преодолеть эту неожиданную преграду. Однако ввиду наличия камер наблюдения инцидент попал на глаза начальнику охраны. А слухи о драке на проходной в мгновение ока разнеслись по предприятию и достигли ушей самого олигарха. Тот дал команду разобраться и доложить. Через некоторое время ему стали известны детали случившегося, в том числе настойчивая просьба юноши о личной встрече. Олигарх, поручив узнать, где живёт Май, приказал доставить того незамедлительно. Когда парня привезли в офис, он был совершенно спокоен. От утренней потасовки не осталось следов. Слегка измятую, но запачканную кровью рубашку пришлось сменить на обычную футболку, что только подчёркивала его атлетическое сложение. Войдя в кабинет, юноша с достоинством поздоровался с олигархом, а затем и с его женой, что частенько навещала мужа, старательно вникая во все его дела. Вплоть до того, что сама подбирала секретарш, возрастной ценз которых зашкаливал запредельно. Не дожидаясь приглашения сесть, Май изложил свою просьбу. Получилось примерно так:

– Меня зовут Май Пчёлкин. Я прошу руки вашей дочери, потому что люблю её и сделаю всё, что в моих силах, чтобы она была счастлива.

Олигарх от неожиданности побагровел! Ещё бы, какая неслыханная наглость! Мало того, что этот босяк обратился не по имени-отчеству, так чего о себе возомнил! От ярости он стал разъярённо тыкать тревожную кнопку, откликаясь на которую, в кабинет мгновенно ворвался телохранитель. Олигарх приказал вышвырнуть Мая вон! А говорят, что нельзя в одну и ту же воду войти дважды. Ещё как можно!