Социология

Кравченко Альберт Иванович

Организованная преступность подростков существует и в России. Правда, официально она была признана только в 90-е годы. Вначале считалось, что она касается только взрослых. Но вскоре выяснилось, что до 40 % правонарушений подростков носило организованный, групповой характер. Исследование Б. Я. Петелина [224] позволило установить, что если прежде молодежные группировки насчитывали 3–5 человек, то в 90-е годы – 50, 100 и более. Еще в конце 80-х годов в Казани было совершено 180 групповых преступлений, в том числе 50 случаев массовых драк «стенка на стенку» с применением ножей, самодельного оружия и «арматуры». Впрочем, и в других регионах выявлены сотни преступных группировок. Численное превосходство (пятеро-семеро на одного) позволяет им безбоязненно (не встречая сопротивления со стороны жертвы) и безнаказанно (возраст уберегает от уголовной ответственности) совершать разбойные нападения, грабежи, хулиганские действия, квартирные кражи. Характерны

дела о «налетах на Москву», организуемых приезжими молодежными группами. Обычно они прибывают утром и сразу начинают «бомбить»: совершают разбойные нападения на московских сверстников, грабят и избивают их.

224

См.: Петелин Б. Я. Организованная преступность несовершеннолетних // ^цитол^^смте исследования. – 1990. № 9. С. 92–98.

В России криминогенные группы подростков различались степенью организованности. В Татарии и Мордовии же это – «конторы». Они образовывались по месту учебы, жительства или работы. Их действия носили одноразовый, ситуативный характер. Кроме того, существовали преступные шайки, куда несовершеннолетние входили наряду со взрослыми. В отличие от «контор» шайки (группы «риска», «бизнеса») имели еще более серьезную антиобщественную направленность и свою организацию, кассу-общак, из которой финансировали попавших в заключение, больницу, а также похороны «своих». Их возглавлял лидер, как правило, 19–22 лет. Ниже по иерархии располагались «старики» («боевики») 16–18 лет и, наконец, «шелуха» – 14-летние подростки. [225]

225

См.: Петелин Б. Я. Организованная преступность несовершеннолетних.

Девиантное и делинквентное поведение можно различать следующим образом: первое относительно, а второе абсолютно. То, что для одного человека или группы – отклонение, то для другого или других может быть привычкой и даже нормой поведения. Высший класс считает свое поведение нормой, а поведение представителей других классов, особенно низших, – отклонением. Девиантное поведение относительно, ибо имеет отношение только к культурным нормам данной группы. Но делинквентное поведение абсолютно по отношению к законам страны. Уличное ограбление представителями социальных низов может с их точки зрения считаться нормальным видом заработка или способом установления социальной справедливости. Но это не отклонение, а преступление, поскольку существует абсолютная норма– юридический закон, квалифицирующий ограбление в качестве преступления.

§ 4. Криминальное поведение

Когда мы рассматривали девиантное поведение в узком смысле, то характеризовали его как совокупность отклоняющихся от принятых норм поступков, не подпадающих под юрисдикцию административного и уголовного права. Более существенной формой отклонения от стандартов общественной жизни выступает, как мы видели, делинквентное поведение. Оно совершается и взрослыми, и молодежью, хотя последней чаще, и заключается главным образом в административных проступках, хотя частично затрагивает, если речь идет о несовершеннолетних преступниках, и уголовное право. Однако все это можно характеризовать как любительские занятия. Когда же мы вступаем в сферу криминального поведения, то речь должна идти преимущественно или даже исключительно о профессиональной преступности

Под профессиональной преступностью понимается совершение преступлений с целью извлечения средств к существованию, получения основного или дополнительного дохода. Профессиональная преступность представляет собой относительно замкнутую общественно опасную подсистему, обладающую рядом признаков и характеристик, способную к самовоспроизводству криминальной деятельности.

В проведенном А. А. Тайбаковым в 1989–1992 годах исследовании, осуществленном в нескольких регионах России, при помощи экспертного опроса, интервью, анализа документов (около 3 000 личных дел осужденных за корыстные преступления и отбывающих наказание в местах лишения свободы) создавался портрет «среднестатистического» профессионального преступника. [226] Выяснилось, что самой распространенной возрастной группой среди осужденных мужчин были 36-40-летние (46 %), а среди женщин – 30-45-летние (83 %). Напомним, что именно в этом возрасте нормальный человек достигает максимальной трудоспособности, вершин мастерства в избранной профессии, приобретает ключевые профессиональные навыки, накапливает необходимый производственный опыт. Среди исследуемых преступников был достаточно высок образовательный уровень, подавляющее большинство из них имели среднее и среднее специальное образование, среди мужчин и женщин соответственно – 31 и 43 %, 49 и 38 %. Одной из существенных характеристик представителей профессионального криминалитета является наличие легального места работы. Работали на момент совершения преступления 23 и 43 %, не работали и не учились 59 и 39 % соответственно. Однако при более глубоком изучении этих данных было установлено, что для профессиональных преступников

официальная работа (сторожем, вахтером, уборщицей, санитаркой, диспетчером на дому и т. п.) выступает в качестве одного из средств социального камуфляжа и имеет формальное значение. От 68 до 75 % опрошенных имели семью. Такие цифры неслучайны, поскольку профессиональный преступник может за счет своего ремесла обеспечить содержание семьи, причем семья эта отличается достаточной устойчивостью.

226

См.: Тайбаков А. А. Профессиональный преступник (опыт социологического исследования) // Социологические исследования. – 1993. № 8. С. 84–87.

Анализ полученных данных позволил охарактеризовать явление профессиональной преступности следующим образом.

1. Совершение преступлений является одним из основных или основным способом добычи средств к существованию (об этом заявили 78 % опрошенных респондентов).

2. Совершение преступлений преступниками-профессионалами включает предварительную подготовку, обучение, овладение профессиональными навыками и секретами (около 80 % отметили наличие данного фактора).

3. У профессиональных преступников имеются специальные, заранее подготовленные и опробованные приспособления, облегчающие совершение противоправных деяний (75 % опрошенных преступников имеют в своем арсенале такие орудия).

4. Криминальным профессионалам присущи специальные приемы и способы совершения преступлений (91 % респондентов знает и применяет их в своей «практике»).

5. Профессиональный преступник выбирает преступную карьеру в качестве жизненной цели (…). [227]

6. Среди представителей профессиональной преступности существует четкая иерархическая внутриклановая градация (об этом заявили 87 %).

7. У профессиональных преступников есть свойственный только им преступный сленг, жаргон (владеют такими «профессионализмами» 95 % опрошенных).

227

Процент респондентов, положительно ответивших на этот вопрос, в первоисточнике не указан. (Примеч. ред.)

8. Представители профессионального криминалитета объединяются в особые «ассоциации» по профессиональному, корпоративному признаку (об этом свидетельствуют 82 % респондентов).

9. Профессиональной преступности свойственны свои традиции, обычаи, преступный фольклор и другие элементы преступной субкультуры (71 % респондентов в той или иной степени знакомы с этими явлениями).

10. Профессиональные преступники способны готовить криминальную смену, передавать навыки, способы и приемы совершения противоправных деяний начинающим преступникам (около 50 % опрошенных прошли своего рода «воровские школы»).

11. Профессиональные преступники имеют строго определенные модели посткриминального поведения (92 % имеют хорошо налаженные каналы сбыта похищенного, отработанные пути отхода с места совершения преступлений и т. п.).

12. Профессиональные преступники выражают чувство престижа, гордости своей криминальной профессией и иные подобные компенсаторные психологические явления (45 % респондентов сообщили, что испытывают чувство гордости). [228]

В России сейчас около 300 титулованных «воров в законе» – лидеров профессионального преступного мира. Каждый четвертый из них отбывает наказание в местах лишения свободы. При их непосредственном участии в российских тюрьмах за долгие годы сложились устойчивые кланы. Три четверти оставшихся на свободе возглавляют мощные криминальные группировки или легальный бизнес. Оборот многих таких фирм и преступных структур составляет десятки и сотни миллионов долларов. Многие криминальные авторитеты, прежде всего наркобароны, перенесли сферу своей деятельности за рубеж, а деньги большинства из них хранятся на зарубежных счетах. Только на маленьком Кипре «новые русские» организовали около 2 тыс. сомнительных оффшорных компаний, банков и туристических фирм.

228

См.: Тайбаков А. А. Профессиональный преступник. С. 84–87.

Подавляющее большинство крупных российских криминальных авторитетов рассматривает Запад отнюдь не как место криминального заработка денег. В России сегодня существуют такие возможности быстрого оборота денег, каких нет ни в Европе, ни в США. Преимущество Запада в том, что здесь незаконные деньги можно совершенно легально использовать и вкладывать в абсолютно законные предприятия.

Наибольшую социальную опасность представляют уголовные преступления. Они классифицируются по многим видам. Общим показателем уровня уголовной преступности является количество зарегистрированных преступлений. В нашей стране оно увеличилось с 835 тыс. в 1976 году до 2 756 тыс. в 1995 году, т. е. на 330 %. [229]

229

См.: Социальная статистика: Учебник. – М., 1997. С. 362.