Содержанки
Шрифт:
Тут я глубоко задумалась. Чем я буду заниматься, в самом деле? Чем я хочу заниматься дальше, на что буду тратить свою жизнь, которую таким чудом удалось сохранить? Вышивать крестиком? Проедать честно заработанные за долгие годы работы содержанкой средства? Не знаю, что-нибудь придумаю. Я знаю только, что каждый раз, когда судьба, взъевшись на меня за что-то, наносила удар, я всегда поднималась и шла дальше. Все правильно, и я выстою снова в этом мире волков. Мне есть для кого жить.
– К ней нельзя! Говорю же вам, к ней нельзя! Да что это такое! –
Какие-то голоса бубнили хором что-то неразборчивое, а медсестра, которая возмущалась громче их, кричала, что это – палата интенсивной терапии и пускать сюда не положено ни под каким соусом.
Я заледенела. Неужели Свинтус решил накрыть меня и здесь? Или это какой-то его грязный трюк, чтобы защитить себя? Может, там стоит бригада следователей из какого-нибудь следственного комитета и хочет предъявить мне обвинение? Может, у меня дома уже нашли склад какого-нибудь героина, при изъятии которого я оказала сопротивление и была подстрелена? Может, я дала кому-нибудь взятку? Свинтус может что угодно изобрести!
Я попыталась приподняться, судорожно просчитывая варианты отхода. Бежать было некуда. Я была на пару ходов позади и к тому же имела серьезное ранение. Черт, ну за что!
– А я пройду, и наплевать мне на вас! Зовите охрану! – вдруг довольно громко крикнула женщина, голос которой был достаточно сильно похож на Маринин. Через секунду дверь распахнулась, и она сама, собственной персоной оказалась на пороге палаты. – Господи, как ты выглядишь! Кошмар. Ты вообще как? – Марина бросилась ко мне, оглядывая забинтованную голову и полностью замотанное плечо. – Ты на призрак похожа.
– Ты тоже, – пробормотала я, ухмыляясь. Прошедшая ночь оставила на ее лице след, напоминавший чем-то след трактора.
– Да что вы меня трогаете! Я беременная, я тут у вас сейчас рожу, если что! – раздался еще один голос, и в палату влетела Дашка. Рядом с ней возник щуплый молодой человек невзрачной наружности, идентифицировать которого мне не удалось.
– Я вызову главврача! – крикнула медсестра, возмущенно наблюдая нашествие в моей палате.
Я побледнела и посмотрела на Дашку. Она тут же всхлипнула, бросилась ко мне и прижалась щекой к моему забинтованному плечу.
– Ну-ну… Хватит. Не утопи меня в море слез. – Я ласково погладила ее по голове здоровой рукой.
– Не могу поверить! – всхлипнула Дашка.
– Главное – все позади. Ты сама-то как? – спросила я.
– Я? Да я в лучшем виде! – улыбнулась она сквозь слезы, а потом, встрепенувшись, кивнула на своего тощего спутника. – Познакомься – это Юра.
– Что? Тот самый Юра! – вытаращилась я. – Господи, а его-то ты где раздобыла.
– Ты представляешь, мы с ним столкнулись на улице! Он жил в том общежитии. Он, оказывается, учится не в Москве, а в Зеленограде, в МИЭТЕ!
– Зеленоград – тоже Москва, – буркнул Юра.
– Ну и что. Все равно, даже если бы я им и написала… – Дашка повернулась ко мне. – Представляешь, он по документам, оказывается,
– Я бы сам тебя нашел, – нахохлился Юра. – Я тебе уже и письмо отправил. В правильный Ростов, – язвительно уточнил он. – А твоя мама потеряла письмо.
– Представляешь?! – кивнула Дашка. – Баба Зося недоглядела, а позже выяснилось, что мать зачем-то выкидывала нашу почту на помойку.
– Ну, это же наша мать, – кивнула я.
– Ладно, это все ерунда. Какая разница, главное – мы нашлись. И как! Представляешь, прямо столкнулись на улице, у подъезда в общежитие. Он стоял там, ждал соседа, чтобы ему отдать какой-то концепт.
– Конспект, – поправил ее Юра. Он держал Дашку за плечи обеими руками и не сводил с нее восторженного и нежного взгляда. Надо же, бывает такое!
– Но это все мелочи. Главное – это что ты жива, – улыбнулась Даша, схватив мою ладонь. – Ты-то как? Это такой кошмар! Когда Марина позвонила, я чуть не кончилась прям там же. Я так испугалась, что чуть не родила. Господи, как он мог в тебя выстрелить? А ты знаешь, что он человека сбил? А то, что вы – во всех новостях?
– Не вываливай ты на нее все сразу, – простонала Марина, держась за виски – у нее явно болела голова.
– Да ладно. Я немного, – трещала Дашка. – В общем, теперь Свинтус… то есть, как его, Василий ваш… он теперь официально – оборотень в погонах.
– А где он? – прошептала я.
– Как где? – пожала плечами Марина. – В СИЗО. Надеюсь, что он теперь там – надолго. Ладно, ты лежи и не нервничай. Тебе выздоравливать надо, а нас отсюда сейчас будут выводить с охраной. Слушай, давай я тебя переведу в какую-нибудь приличную больницу? Или хотя бы в отдельную палату. Что ты здесь лежишь с кучей калек?
– Марина! – с укором сказала я.
Как всегда, она говорила раньше, чем думала, и соседка по палате, та самая, что дала мне телефон, фыркнула, взяла костыли и поковыляла прочь из палаты.
– Ну, прости! – пожала плечами Марина. – Все равно нужно тебя перевести в приличное место.
И она ушла говорить с медсестрой, которая была возмущена «такой наглостью» до предела, однако после получения некоторой суммы подобрела и даже позволила Марине поставить в палате цветы. Дашка сидела рядом со мной, не отходя, и трещала. Ее мальчик Юра смотрел на нее с нескрываемым обожанием. Он был таким юным и таким серьезным, что я не смогла сдержать улыбку. Я пожала Дашкину ладонь и тихо спросила:
– Значит, есть любовь, да?
– Ну конечно! – возмущенно вытаращилась она. – Конечно, есть. Как ты могла подумать, что нет!
– Я… я обещала. Мы с тобой поспорили…
– Это ерунда! – покачала головой Дашка.
Но я только сильнее сжала ее ладонь.
– Ты, Дашка… – я немного задыхалась, когда говорила. Но не сказать этого я не могла. – Ты – это все, что у меня есть. Я хочу, чтобы у вас была роскошная свадьба. Я так много для тебя хочу! Я хочу, чтобы ты стала модельером.