Содержанки
Шрифт:
– Что вы от меня хотите? – спросил он, без энтузиазма глядя на нашу мать, забившуюся в углу.
– Можете ей помочь? – с надеждой спросил Саша.
– Помочь? Отчего же, могу, – с готовностью подтвердил доктор. – Предлагаю вам оставить эту несчастную в покое и следить, чтобы она не употребляла по возможности какую-нибудь дрянь.
– Но… как же так… – растерялся Архипов.
– Александр… как ваше отчество?
– Просто Александр.
– Так вот, просто Александр. Тут, в таких случаях наука бессильна. Тут нет уже никакой ни мотивации, ни физических условий для того, чтобы пациент мог бросить пагубную
– И все? – вздохнул Саша.
– И все, – кивнула я, подумав, что это – то, что сказал доктор, – именно то, что я должна сделать для своей матери. Несчастная женщина вовсе не виновата в том, что ее, да и наша с Дашкой жизнь сложилась таким образом – не самым, кстати, плохим. Жизнь – сложная штука. А я могу только оставить мать в покое и проследить за тем, чтобы денежных средств, передаваемых бабе Зосе, хватало на приличную жизнь. Каждый движется вперед своим путем и не всегда, повернув куда-то, может знать, чем завершится дорога.
Марина поначалу аккуратно, а потом все громче и «толще» намекала на то, что хотела бы стать крестной нашей маленькой Юлечки. Она была так настойчива и убедительна, что в конце концов даже Юра, который с трудом понимал, кем эта женщина нам приходится, согласился. Маринино материальное положение улучшилось, так что она заваливала свою маленькую крестницу подарками, большая часть которых была довольно бесполезна и безумно дорога.
Ее финансовый статус улучшился после того, как она наняла адвоката, поручив ему согласовать условия развода с находящимся под следствием мужем, бывшим полковником Москвитиным, теперь уже уволенным из рядов, который в то же самое время отчаянно нуждался в хорошем адвокате. На том и порешили. Марина получила от Свинтуса самые теплые пожелания дальнейшего счастья и львиную долю их совместного имущества, а ему в ответ оплатила адвоката и отозвала свои показания на том основании, что свидетельствовать против мужа не будет. Впрочем, ее показаний и не потребовалось. Запись с камеры видеорегистратора и моя медицинская карта также недвусмысленно показывали все, что требовалось.
Почти после года следствия Свинтуса признали виновным в неосторожном обращении с оружием, повлекшим тяжкие телесные повреждения, и непредумышленном убийстве. Ему дали всего 8 лет, и то благодаря тому, что я дала не совсем правдивые показания, а именно, при свидетелях показала, что Свинтус просто чистил свой табельный пистолет и случайно нажал на курок.
Архипов изошелся ядом, когда узнал, что я собираюсь лгать под присягой.
– Почему ты не можешь сказать правду? – бесился он.
– Потому что он рано или поздно выйдет, – отвечала я.
Но, боюсь, Саша понять моих аргументов не смог. У меня были свои резоны. На моих счетах в банках лежали весьма круглые суммы, полученные разными путями за годы моей трудовой деятельности, у меня была квартира и драгоценности, которые мне хотелось оставить себе. Они были дороги мне как память… Нет, шучу. Все эти дорогие вещи, если бы Свинтус захотел, у меня бы отобрали. Квартиру уж точно. Мне был предложен контракт.
– Понимаете ли, Юлия Владимировна, на кон поставлена честь нашей полиции. Допустимое ли это дело, чтобы боевой офицер, полковник, грозил своей любовнице расправой, стрелял в нее…
– Но что я могу сделать? Все телеканалы показали…
– Телеканалы ошиблись. Они неверно, по-своему трактовали увиденное. Возможно, они вообще сняли другого человека. На суде будут спрашивать вас, и от того, что вы скажете, будет зависеть репутация многих людей.
– Но зачем мне это? – спросила я с интересом.
Меня заверили, что, во-первых, если я буду благоразумной и позабочусь о репутации заслуженных и ни в чем не повинных лиц наверху, меня больше никогда и ни при каких обстоятельствах не побеспокоит Свинтус.
– Это же хорошо?
– Это хорошо, – согласилась я.
Также мне предложили списать остаток долга за квартиру за счет средств того же самого Свинтуса и заверили, что он сам предложил этот вариант и очень рассчитывает на мою сговорчивость. Вот так за несколько минут побои и огнестрел сменились на неосторожное обращение с оружием. С кем не бывает.
Мы с Сашей поженились через год после того, как окончился суд над Свинтусом. Я не хотела и не понимала, зачем нам это нужно, и не желала, чтобы Саша чувствовал какое-то давление и обязательства по отношению ко мне. Мне не хотелось его связывать по рукам и ногам.
– А тебе не кажется, что это я хочу связать тебя по рукам и ногам? – спросил он как-то, когда я в очередной раз отмахнулась от предложения его руки. В его сердце я была уверена так же, как и в своем. Но после настойчивых Сашиных уговоров и даже ультимативных требований я все же согласилась. В частности, он сказал, что, пока у него в паспорте не будет проставлено подтверждение моих слов о любви в виде штампа о заключении брака, он не поверит в мою любовь до конца.
– А после этого поверишь? – рассмеялась я.
– Я вообще никаким твоим словам не собираюсь верить. После того, что твоя сестра рассказала мне о вашей жизни в Ростове, о переломах…
– Ты ее слушай больше, она тебе наплетет! – возмутилась я.
– Это ты мне наплетешь. Думаешь, ты должна всегда и все тянуть в одиночку? Думаешь, все проблемы в мире должны быть твоими проблемами? Нет, моя дорогая. Я люблю тебя, я буду всегда рядом, я буду заботиться о тебе и беречь тебя, даже когда ты будешь строить из себя суперженщину и пытаться тучи разводить руками. Но я бы предпочел быть твоим мужем.
– Ну что ж… – кивнула я. – Только никаких церемоний.
– Никаких церемоний, – пообещал он.
Квартиру я продала быстро. Марина также, после недолгих раздумий, продала загородный дом и приобрела для себя квартирку на Мичуринском и уютную виллочку в Барселоне. Ее дочь Анна покупку одобрила и теперь торчит в Испании неделями, не вылезая. О том, что случилось с отцом, она старается не упоминать. Но отношения с матерью с некоторых пор у нее стали немного теплее. Возможно, этому способствует теплый и даже жаркий климат Барселоны.