Содержательное единство 1994-2000
Шрифт:
Нам ведь понятно, что закрытая игра вокруг КПВ-4 распасовывается с помощью деления на несколько контрастных субигр. Одна из таких субигр может быть ультрадемократической и даже космополитической. А другая – суперпатриотической. Поэтому нет никаких иллюзий по поводу того, что авторы различных западнических моделей "модернизации через катастрофу" (Фадин, Ракитов и другие) совсем-совсем, никаким боком не завязаны с совершенно другими держателями КПВ-4. Причем не просто КПВ-4, а именно КПВ-4/2. Это Ракитов может думать, что катастрофа либерализирует ядро культуры. Это Фадин может фантазировать, что западник выживет (ибо он активный агент рынка), а почвенник вымрет. А некрасный неосел считает, что выживут он сам и его агенты. Его, а вовсе не рынка! Да и не просто выживут! А как в условиях катастрофы закрутят гайки! Да как прижмут это быдло!
Нужны гарантии, что данная изначально мерзостная, но ранее еще наполненная обещаниями величия химера, лопнувшая в Чечне и превращающаяся у нас на глазах просто в способ уничтожить государство и население под видом их модернизации, ликвидирована. Сданы должны быть не люди, а сам КПВ данного типа. Это невозможно втемную. Те, кто должен сдать КПВ указанного калибра, прекрасно знают, как это делается по-настоящему, без дураков. И они могут быть уверены, что в этом случае никто не будет никого добивать, а напротив… Впрочем, с обещаниями погодим… Ибо никакой сдачей всерьез пока не пахнет. Блефуют, вертятся, визжат, надувают мистификаторов…
Прорисовывая контуры противоречий между спецслужбами (ранее КГБ) и единой вертикальной все пронизывающей Имперской канцелярией (ранее КПСС), мы вовсе не хотим замыкать это противоречие в пределах советской истории и особенно ее поздних периодов (хотя именно в это время подобное противоречие проявило себя с максимальной силой). Но оно воспроизводилось и далее. И тот же аппарат президента Ельцина, выстроенный на основе прямого копирования рассекреченных инструкций о номенклатуре (аппарате ЦК КПСС) повторял структуры бывшей правящей партии и Имперской канцелярии. Это сходство намечалось еще до 1993 года и выявилось в полном объеме после принятия новой конституции РФ.
Что же касается перехода КПВ-4/1 в КПВ-4/2, то в 1992-93 годах все развивалось гладко. Модернизаторы ликовали и глумились над теми (и впрямь поддающимися иллюзиям людьми), кто в произошедшем видел триумф Гайдара и Чубайса. На самом же деле Гайдар и Чубайс (вольно или невольно – это их дело) бойко выполняли веймаризаторские функции. Они быстро ограбили население. Быстро же начала подыматься волна протеста.
Теперь сторонникам перехода от КПВ-4/1 к КПВ-4/2 оставалось решить одну-единственную проблему: производить ли этот переход через доминировавшую по Конституции советскую власть (власть Съезда и Верховного Совета) или же менять тип власти, закреплять через Конституцию буржуазный авторитаризм и после этого (укрепляя недовольство "гайдаровским бардаком" через показательное принесение в жертву "бросового" Верховного Совета и Съезда) начинать строительство отношений в обществе и типа власти в стране по модели КПВ-4/2. Еще и еще раз обращаю внимание на то, что перед событиями октября 1993 года бурно расцветали рассуждения о том, что модернизация может возникнуть только на крови подавленных мятежей и при пропускании общества через катастрофу (смена ядра, выкристаллизовывание нации и т.п.)
Обсуждавшие дилемму субъекты и элитные комплексы решили не класть все яйца в одну корзину. Фактически один и тот же проект и одинаково вписанные в один и тот же спецслужбистский контур фигуры стали бы венчать то или иное разрешение сшибки между представительной и исполнительной властью. В целом спецслужбы сильно тяготели к операциям на поле "плюрализма, связанного с победой представительной власти". Здесь можно было и поиграть сильнее репрессиями, и подогреть еще больше политический хаос с тем, чтобы потом кристаллизовать нужный формат в более податливой ситуации. И напротив, начало Имперской канцелярии к этому моменту уже облюбовало себе Кремль в качестве привычного места. Однако вновь повторю, что и элитный комплекс, планирующий реализацию
КПВ-4/2, совершенно не собирался связывать свою судьбу только с Верховным Советом и Съездом, проявившими в последний момент непонятливость и непослушность.
В итоге "бросовый материал" (а даже в случае Руцкого и Хасбулатова речь уже шла именно о "бросовом материале") решено было сжечь. И это было мастерски сделано с мастерским же выводом на первые роли самих сжигателей (в том числе близких к Ельцину и далеко не демократических спецслужбистов) и включением на волне событий 1993 года умеренно-протестного национализма В.Жиринов-ского. Этот триумф Жириновского (вспомним идиотски растерянное "Россия! Ты обалдела!") имел значение только в качестве прецедента и "замера", того самого знаменитого "замера снизу", которым грезили сторонники КПВ-4/2 с самого начала 1992 года. Пересаживаться на новую лошадь и переводить КПВ-4/1 в КПВ-4/2 собирались гораздо более высокопоставленные фигуры, чем немного все-таки избыточно театрализованный Владимир Вольфович. По деталям поведения было ясно уже в 1994 году и совсем уже стало ясно в 1996, что сам Жириновский понимает свою роль, но надеется извлечь из нее максимум возможностей.
Перевод стрелки с КПВ-4/1 на КПВ-4/2 всерьез начался в момент русско-чеченской войны, которая как раз и была призвана этот перевод окончательно осуществить и на волне "триумфа усмирения в Грозном" установить новый формат власти. История провала наступления на Чечню заслуживает отдельного подробного описания. Приступая к подобному описанию, скажу лишь, что и в ноябре 1992 года, и в октябре 1993 года в планы сторонников ускоренного введения КПВ-4/2 стали вмешиваться держатели иных проектных инициатив (того, что Дугин высокопарно называет евразийством).
Окончательное расхождение между держателями этих инициатив и апологетами КПВ-4/2 проявилось в ходе чеченской кампании, и фундаментальным предметом расхождения стало отношение к исламу. Россия в ситуации войны в Чечне оказалась парализована конфликтом держателей национально-модернизационного ("цивилизационно-го", а значит антиисламского) проектного основания и так называемыми "евразийцами" (мягкими, жесткими, радикальными). В сущности, этот конфликт прослеживается пунктиром и в событиях 1993 года.
КОЛОССАЛЬНОСТЬ ПОРАЖЕНИЯ В ЧЕЧНЕ, ОЧЕВИДНАЯ СВЯЗЬ ЭТОГО ПОРАЖЕНИЯ С "ПРОЕКТНОЙ РАСКОРЯКОЙ", ПАРАЛИЗОВАВШЕЙ ОБЩЕСТВО И СТРАНУ, РОЛЬ АГЕНТУРНОГО ФАКТОРА ВО ВСЕМ, ЧТО ТАМ ПРОИЗОШЛО (ОТ ДЕЛА ХОЛОДОВА ДО ХАСАВЮРТА), – ВСЕ ЭТО ВМЕСТЕ ПОДВЕЛО ЧЕРТУ ПОД ПРОЕКТОМ КПВ-4/2, КОТОРЫЙ БЫЛ ОСНОВНЫМ, НА КОТОРОМ ЗАМЫКАЛИСЬ МАСШТАБНЫЕ ОЖИДАНИЯ КРУПНЫХ ЭЛИТНЫХ ГРУПП И РАДИ ТОРЖЕСТВА КОТОРОГО БЫЛ РАЗВАЛЕН СССР, НАНЕСЕН УДАР В СПИНУ ЛИБЕРАЛЬНО-СОВЕТСКИМ ГРУППАМ, РАССТРЕЛЯН БЕЛЫЙ ДОМ И РАЗБОМБЛЕН ГРОЗНЫЙ.
При всей нашей готовности терпеливо согласовывать интересы хоть сколь-нибудь прогосударственных групп в условиях неслыханной беды, постигшей Россию, нельзя совсем избежать постановки вопроса об элитной ответственности за:
– безоглядное упоение неизбежностью своего торжества и величием своего проектного основания,
– бесконечную готовность играть своим населением и подвергать его экспериментальной обработке без какой-либо рефлексии на допустимые и недопустимые издержки подобной обработки и…
– такой позорный крах всей амбициозной затеи.
Между тем именно стремление элитных групп уйти от совокупной ответственности за крах своих проектов вызывает недопустимое в условиях нынешней российской беды желание и дальше "играть втемную", выставляя "мальчиков для битья" и воздевая руки по поводу адской мощи и чудовищного всесилия вчерашних консультантов при вовсе не ключевых работниках советского и российского ВПК.