Содержательное единство 1994-2000
Шрифт:
Незадолго до взрывов по телевидению показывают эпизод, в котором генерал Шаманов заявляет о своем желании баллотироваться губернатором Ульяновской области. Ему напоминают: "Вы же говорили, что уйдете из армии, только если произойдет новое предательство в Чечне?" Он отмалчивается.
Я достаточно детально занимался сюжетами вокруг генерала де Голля, личностью Сустеля, природой так называемого ОАС, расколом Франции в связи с проблемой Алжира. И честно признаюсь – не в каждом моменте этого разбирательства мои симпатии были на стороне де Голля. Тем более, что, как показывает история, Франция после потери Алжира так и не опомнилась. Окончательные же оценки
"Стратегии напряженности" было на это глубоко наплевать. "Система" смеялась над подобной моральностью в том историческом эпизоде. Как смеется она и сейчас над моральностью тех, кто не может взять планку подлинной борьбы за Россию в рамках ее Большого Проекта и одновременно не готов смириться с разного рода позорными вариантами. Кто не понимает: или ты часть своего Большого Проекта, или ты марионетка этой самой "Большой Игры".
Или-или. Выбор пока не сделан. Но и предопределенности пока нет. В этом итог 100 дней Владимира Путина, 100 дней выгорания эйфории, 100 дней "пожатия десницы", 100 дней выбора между возможностью быть и казаться, исторически действовать или сниматься на том или другом фоне.
21.09.2000 : Путин – год у власти
Сергей Кургинян
Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 2000. #5
Часть 1.
Лирическое отступление
(оно же методологическое вступление)
или
"О некоторых значимых мелочах"
Проходит совещание президента России В.Путина и так называемых "олигархов". На этом совещании российский крупный бизнес еще раз показывает свою полную неспособность строить конструктивный диалог с властью. Разговор по существу подменяется утрированной и потому особенно неубедительной демонстрацией беспредельной лояльности. Это – в пределах конфиденциальной беседы.
Затем наступает время публичности. Тут все меняется. "Олигархи" надуваются, как мыльные пузыри. Пытаются придать себе ту виртуальную значимость, которая должна компенсировать глубокую зависимость во всем, что касается реальных процессов. И начинается: "Власть теперь будет с нами считаться!.." – "Мы наконец-то твердо обозначили позицию!.." – и так далее.
Происходит невротическая компенсация на публике той полной потери лица, которая только что имела место в реальном диалоге тет-а-тет с властью. Ничего более унизительного в принципе быть не может. И единственное, что как-то выводит ситуацию за рамки традиционного российского сюжета со знаменитым гоголевским поручиком Пироговым, – это фраза, как бы походя брошенная ничем особенно до этого не выделявшимся Бендукидзе: "Я, кажется, был на совсем другом совещании".
Эта фраза вдруг высветила парадоксальность конкретной ситуации – ситуации этого пресловутого совещания. Но, как бывает весьма и весьма редко, эта же фраза вдруг оказалась фразой-символом, позволяющим описать гораздо более широкий круг ситуаций последнего времени.
Читая невротически-триумфальные рапорты об успехах, те победные реляции, которыми приближенные к власти фигуры наполняют и начиняют придворную прессу, я все время вспоминаю фразу Бендукидзе. Все время, образно говоря, ощущаю, что, в отличие от этих триумфаторов, я, видимо, "был на совсем другом совещании". Том совещании, которое власть проводила не с отдельными фигурами, силами, элитными группами, а с РЕАЛЬНОСТЬЮ.
На этом постоянно длящемся совещании не происходит, увы, ничего такого, что можно было бы не только предъявить, но и подать в сколько-нибудь триумфальном ключе.
Сразу же оговорюсь: мне совсем немного нужно для того, чтобы присоединиться к оптимистическим оценкам происходящего.
Мне для этого нужно резко меньше, нежели многим записным оптимистам.
Мне не нужно, например, переходить от демократических экстазов к прославлению недемократических (или недостаточно демократических) форм властвования. Я никогда не был в восторге от нашей суррогатной, глубоко двусмысленной, пронизанной насквозь полицейщиной "демократии".
Мне не нужно, далее, переходить от воплей в поддержку Гусинского к предложениям дать прокуратуре дополнительные сведения, вскрывающие демонический характер данного олигарха и его СМИ. У меня всегда было слишком много вопросов к характеру этих СМИ.
Вопросов к их надрывной антигосударственности, которая рискует быть наглядной иллюстрацией на тему определенных "заговоров". Вопросов к прославлению каналом НТВ, владелец которого является высокопоставленной фигурой Всемирного еврейского конгресса, "героизма" львовских "борцов с коммунизмом". Тех самых, которые уничтожили во Львове большинство евреев еще до того, как этим занялись эсэсовские зондер-команды. Вопросов к тому весьма специфическому тону, в котором освещались и освещаются деяния прибалтийских "борцов с коммунизмом", входивших в состав эсэсовских дивизий.
Мне глубоко омерзительны поклоны в адрес исламских радикалов, восхваляемых только за то, что они воюют с Россией. Называть себя либералами и при этом воспевать героизм УНА-УНСО или пресловутых "серых волков" – согласитесь, в этом слишком много двусмысленности.
Далее, я хорошо знаю, что такое выбор героев для сюжетов. И выбор в качестве героини матери одного из погибших на "Курске" моряков.
Матери, которая упоенно плещется в Средиземном море, куда она вывезена совместными усилиями близкого к РПЦ фонда и Мальтийского ордена.
Матери, наглядно показывающей, что "Родина-мать зовет" – это невозвратимое прошлое, а нынешний день России – это день унижения.
Матери, которая должна выглядеть особо контрастно на фоне палестинской женщины из соседнего сюжета, сказавшей в связи с гибелью сына: "У меня еще пять сыновей, и я буду горда, если все они погибнут за свободу родины!.."
Матери, которая, как говорят социологи, никоим образом не может быть "репрезентативной". Потому, что другие матери других погибших на "Курске" вели себя совсем по-другому.
Матери, которую явно выводят мастерским образом в некий символический ряд, используя ее плескание в водах Средиземного моря в мифологическим контексте по принципу сопоставления: "вода-могила" – "вода забвения".
Матери, которую буквально погружают в мертвую воду этого забвения и дальше плещут этой водой в лицо униженному, обманутому народу.
Нет уж, простите! Ко всему этому я буду относиться с абсолютной холодностью – и исходя только из одного. А именно – из аналитических калькуляций, которые позволяют противопоставить дешевым эмоциям, основанным на принципе "мочат или не мочат", логику многоходовой шахматной игры, логику окончательных издержек и приобретений в ходе подобной игры. Только это и ничего более.