Содержательное единство 1994-2000
Шрифт:
групп, их активность, их совокупная мощность. Итак, 1 – это вес старой элиты в представлении о ней Горбачева, 1* – вес новой, либерально-коммунистической элиты, 0,5 – довесок демократического охвостья. Тогда же я убеждал Горбачева, что эта формула неверна, что ситуация намного сложнее.
Рис. 6.
Рис. 7. Геополитическая волна
Цепная реакция в элитных
Открытым остается вопрос: что вываривается в этом котле? И в чьих конкретно интересах готовится это "острое блюдо"?
Мне кажется, что в этой связи интересен принцип геополитических волн. Согласно этому принципу процесс, запущенный в какой-то точке, может дать максимальный результат не в самой этой точке, а за ее пределами. В этом смысле – русский котел – это запуск процесса в Европе с перестройкой Европы нынешней – в Миттель Европу по хорошо известным моделям и схемам. Как действует геополитическая волна, можно показать на конкретном примере Турции.
Рис. 8а
Рис. 86.
Сразу же оговорю, что в сегодняшней Турции никакой особый политический экстремизм невозможен. И все расчеты США, Израиля, нынешней Европы делаются исходя из этого. Но в условиях ротации элит…? Турция – это не есть некая данность, это – процесс.
Начинается этот процесс – на периферии, в тюркской зоне. Там ротация элит происходит достаточно быстро. Кстати, в этом нет ничего нового. Радикальная тюркская идеология вырабатывалась и в начале XX века не в самой Турции, а на периферии, в Казани. Это, кстати, свойство почти всех радикальных идеологий, создаваемых обычно эмигрантами, фолькс-идеологами и затем выводимыми на поверхность большого политического процесса.
Диалектика цели и средств, описанная мною в феномене "дьявола для грязной работы", убежден, сработает и в отношении Турции. Делая ставку на модернизированную Турцию против фундаменталистского Ирана и давая Турции крупно развернуться в зоне бывшего СССР и даже в России, Запад пытается скомпенсировать рост иранского фактора. Но на самом деле активизация такого субимпериализма Турции – это аргумент для влиятельных элитных групп России в пользу укрепления ирано-российских отношений.
Дальше начинает действовать синдром взаимного политического подстегивания. На фоне сломанного этно-конфессионального баланса Евразии такой синдром может изменить качество самих "исполнительных механизмов". Попросту – Турция в конце такого процесса станет не нынешней либеральной Турцией, а новым субъектом, чья идеология (и реальная, и декларируемая) в конечном счете окажется крайне жесткой.
К власти придет другая элита. Я не хочу сказать, что идеология Боз-гурд станет доминировать. Но произойдет качественный сдвиг именно в эту сторону.
Вот что такое – эффект геополитических волн, инициируемый "русским котлом".
Предположим, что нечто сходное произойдет и в Европе, и что две тенденции, сойдясь на Балканах, переплетутся так, что ось "Берлин – Багдад" обретет некое, безусловно новое, но в чем-то сходное прежнему наполнение. Что тогда? Вот, пожалуй, основной из вопросов, на который мне хотелось бы дать свой ответ.
10.
Я не специалист по Ближнему Востоку и не считаю себя вправе рассуждать о тех проблемах, конкретикой которых я до конца не владею. Но я хотел бы предложить методологически-рискованный, но не бессмысленный взгляд на ближневосточную проблему с точки зрения всего выше сказанного.
Итак, существовала сверхдержава – Советский Союз, строивший свои отношения с третьим, в том числе и арабским, миром, исходя из определенных идеологических оснований.
При этом, уже с конца 70-х годов, было ясно что конфронтация двух сверхдержав, СССР и США, вошла в определенные берега и носит во многом игровой характер. В каком-то смысле СССР играл двойную роль – сдерживал радикализацию исламского мира, разумеется, относительно и в своих интересах (в том числе и в целях стабилизации в Средней Азии), и одновременно косвенно, своим присутствием и зонами своего контроля, диктовал США и Западу в целом безусловные приоритеты в отношении Израиля. Теперь такого мира, как нам говорят, нет. А есть становящаяся…то ли многополярность, то ли монополярность, но в общем, нечто хорошее.
Тогда, конечно, Израилю надо урегулировать отношения в арабском мире. У ислама нет патрона-сверхдержавы, он отвязан, расколот, слаб. Израиль силен. Вместе с тем его прежняя функция для США теряется. И надо, как говорят русские, "ковать железо, пока горячо". Все разумно. Не говоря о том, что урегулирование отношений с окружающим тебя миром необходимо всегда, а любой стресс, в том числе и военно-мобилизационный, рано или поздно рискует обернуться дистрессом.
Все правильно, все хорошо. Но лишь с одним "но". А что, если ожидаемая идиллия (монополярность, разумная многополярность) – это иллюзия? Что, если мы имеем узкую полосу транзитного мироустройства, переход от одной биполярности – к другой, еще более жестокой. Что, если нынешняя эпоха, это не временное плато (рис. 8а), а всего лишь "временная щель", узкий благополучный переходный период от относительного неблагополучия к неблагополучию еще большему? Что тогда? Тогда (рис. 8б) Израиль просто не сумеет развернуть смену форм и структуры приоритетов и окажется в очень сложной, мягко говоря, ситуации.
Ошибочно в этом случае и отношение Израиля к России. Если плато имеется – тогда действительно, с распадом СССР Россия перестает быть зоной повышенного геополитического интереса. Но если плато нет, а есть Россия как источник реструкции мира (ротация элит, транзитная многополярность, DFDJ, геополитические волны и др.), то что есть невнимание Израиля к России, ее низведение до регионального фактора? Это и есть упоминавшееся мною с самого начала обольщение Хитрой Сущностью, не более.
И есть сама эта "Хитрая Сущность", выступающая за пунктирно затронутыми мною темами. Если "Хитрая Сущность" – это не химера, а некая шоковая реальность, то речь может и должна идти о сдвоенном внимании к России – внимании и к источнику еще не одновариантной реструкции всех мировых реалий, и … как к возможному сильному стратегическому союзнику в новом мире. Союзнику, возможному, конечно же, лишь при определенном развороте реструкции, что полностью зависит от протекания идеологического, шире сказать – смыслового процесса в России.
11.
Понимание происходящего в России Западом очень отстает от темпа протекания самого процесса.
На Западе вдруг стали говорить о роли охраны президента в жизни страны. Но ведь этот феномен не изолирован. В России вообще идет становление охранократии. Это свойство всех нестабильных обществ.
Силовые структуры – это не безгласные инструменты. У них есть свои преференции. И ценой услуги октября 1993 года были не только бюджетные уступки ВПК. Изменился климат, была заплачена высокая кадровая и идеолого-политическая цена.
Вдумаемся, однако, в еще более ранние реалии постсоветской эпохи. Ведь пришедший к власти субъект был весьма неоднородным везде. Только сумасшедший мог говорить о победе демократов в Таджикистане. В Таджикистане демократов нет, не было и не будет.
Но и в Прибалтике, и в Молдове, и на Украине, и в России гетерогенность вознесенной наверх элиты была отнюдь не меньшей. Наверх поднялся – весь совокупный (и очень, очень разный) антагонист предшествующему (как в целом советскому, так и перестроечному) периоду. И – тоже совокупный и очень разный субъект DFDJ. Дальше началась некая сепарация.