Соединение

Соединение – сверхразум, наподобие Больцмановского мозга, стихийно возникший на основе общих особенностей психики людей и социума в результате действия механизма будущего, связывающего нервные системы людей и организующего дополнительный канал обратной связи, коммуникации между ними. Соединение включает в себя психику, продукты психики, эффекты коммуникации и деятельности людей как иерархически подчиненные структуры, части своего организма, за счет того, что общие и относительно устойчивые, регулярно проявляющиеся характеристики и проявления таковых явились основой возникновения его кибернетического организма и поддерживают его существование.

Сверхинтеллект, возникнув, развил таковые общие структуры, находящиеся на пересечении психики, среды, тела и коммуникации, выявив их общие характеристики, и таким образом упрочил свое существование, поместив человечество в непроницаемую ловушку внешней среды, создаваемой и воспроизводимой людьми в общем и по отдельности фактически

Мысленные эксперименты с построением мозга на основе социальных систем могут вызвать улыбку по нескольким причинам:

Так как функциями мозга уже являются обратная связь со средой в общем и коммуникация с себе подобными в частности, привнесение качественно более совершенного коммуникативного канала в социальное пространство будет отражать специфику уже существующей системы в ее гипертрофированной форме: тогда может вполне выйти, что Соединение уже существует, и никто из людей или почти никто не обладает собственной личностью, свободой воли или разумом или обладает ими только в той мере, в которой это предусмотрено структурой доминирующего коммуникативно-средового конструкта, поддерживающего выживание индивида. Чем более будут разработаны подобные взаимосвязи, конструкты, находящиеся на линии соприкосновения внешней среды, социума и психики, чем более они будут учтены, замкнуты, тем более умозрительно обобщенными, независимыми, самостоятельными мы можем их представить. Как известно, страдание систематично ввиду несовершенства и неразвитости общества, неоднородности составляющих его структур, неадекватности в сфере распределения ресурсов и пр. В предложенной нами системе оно становится также первичным и необходимым для воспроизведения за счет изначально неадекватных, непропорциональных личности структур, лежащих в ее основе за счет ориентации соединения на деиндивидуализированные, общие схемы социальной коммуникативной структуры, преобладающие в обществе. Можно говорить о наличии у внешней по отношению к нам среде, в том числе социальной, особой инерции, которую мы так или иначе можем до некоторой степени отождествить с психикой на основе закономерностей ее функционирования и соотношения ее с психикой организмов, ее воспроизводящих, но перестраивающих в гораздо меньшей степени за счет их места в ней.

Смещение позиции человеческого счастья или, допустим, определенный коэффициент обратной связи организма с социальной средой существования в сторону более выраженного влияния последней в таковой может приводить к эффектам «Соединения».

Возникновение сверхразума на основе уже существующих разумов кажется очень вероятным, естественным по сравнению с флуктуациями в других, неживых, системах, могущими вызвать подобный эффект.

На мой взгляд, это просто уморительно. Следовательно, можно себе представить, что будет с организмом, отсоединенным или отсоединяемым от сверхразума в результате неполадок со связью. Представления о действительности для такового организма постепенно перестанут быть связаны с актуальными процессами внешней деятельности и их структурой, связанной с функционированием сверхразума, с действиями включенных в него автоматических функциональных систем: информационное поле организма и разумной среды, которую организует сверхинтеллект, станут различными. В условиях действия сверхинтеллекта биологическая среда, пространства и ресурсы для выживания биологических организмов, должны быть им захвачены, организованы и преобразованы с точки зрения нужд сверхразума, что значительно снижает шанс изолированного организма найти или создать альтернативную среду для выживания и добычи ресурсов, не принимая в расчет функционирование сверхинтеллекта, ресурсы и разум которого, значительно превосходят ресурсы и разум организма.

Мир предстает перед таким организмом постепенно все более неприспособленным для удовлетворения его нужд, окружающая среда кажется все более расщепленной, неупорядоченной, лишенной смысла (относительно удовлетворительного функционирования изолированного организма). Бывшие прежде устойчивыми феномены внутреннего мира объекта, отражавшие существовавшие прежде связи и информационные кластеры, ей адекватные, деградируют, распадаются, переформируются. У организма появляется своя собственная мотивация. Такой организм будет стремиться к тому, чтобы выделить сферы, где его взаимодействие с внешней реальностью было бы удовлетворительным, пытаться изменить свое поведение, исходя из ресурсов, чтобы компенсировать процессы распада, пытаться игнорировать новые феномены функционирования. На втором этапе, когда процесс изоляции зайдет уже достаточно далеко, объект, уже исходя из собственных нужд, то есть феноменов изолированного функционирования, получивших развитие на базе деградировавших связей, будет стремиться приписать миру удовлетворительные характеристики, изменить внешнюю реальность соответствующим образом, исходя из своих рабочих коммуникативных и пр. структур. Однако, мир Соединения является монолитной структурой, и потому он постепенно должен перестать поддерживать жизненные процессы не включенного в его структуру организма. Организм должен тогда быть изолирован сверхразумом, и вторичные компенсаторные связи и стратегии организма, исходя из особенностей преобразованной социальным сверхразумом среды и особенностей самого организма, тогда неминуемо должны оказаться в значительной мере неэффективными. На этом этапе отдельный организм должен вступить в противодействие со структурой, частью которой он был, для выяснение ее пригодности для обеспечения собственного выживания, потом, выяснив, что таковая непригодна, он должен так или иначе проявить агрессию как следствие такового понимания, активность для переформирования, добычи ресурсов, удерживаемых системой, частью которой он остается в некотором роде из-за основных характеристик организации его изолированной психики, типичных процессов обеспечения и поддержания его организма, постепенного характера распада связей. На финальной стадии описываемого нами социально-психического заболевания функции биологического функционирования организма перестают поддерживаться системой.

Указанная умозрительная болезнь, связанная с существованием личности и описанная выше мной, является основным архетипом, парадигмой, сюжетом всех антиутопических и дистопических произведений, проблематику описания которой подобные авторы стремятся довести до совершенства, по всей видимости, считая ее характерной для нашей реальности, из-за чего мысль о социальном сверхинтеллекте, вобравшем характеристики негибкой по отношению к биологическому выживанию отдельного разумного организма среды, кажется особенно интересной.

Понятие личности в мире соединения является производной социальной системы, или попросту говоря, такое понятие не является релевантным среде за счет унификационно-иерархического, структурно-коллективистского внешнеориентированного функционирования людей, организации формы их функционирования, исходя из требований, необходимых для поддержания существования организма Соединения. Мы можем представить, что существуют две модели существования жизни. Одна из них сводится к функционированию организмов с более-менее одинаковыми возможностями и функциями в более или менее однородной среде, другая сводится к более или менее социальному функционированию, связанному со специализацией организма (в социальной среде), принимающей устойчивую форму, накладывающейся поверх биологического существования и его требований. Можно представить, что таковая социальная форма связана, в той или иной мере является производной или повторяет пути появления, постепенного развития организмов, от одноклеточных до многоклеточных, от организмов с недифференцированными и неспециализированными органами к организмам с дифференцированными органами и системами и далее. С этой точки зрения с моей стороны было естественно предположить эволюцию, которая должна приводить к появлению Соединения.

Существует идея, возможно, являющаяся основным представлением, лежащая в основе прогнозов на будущее, о том, что развитие человека будет происходить или происходит по первому, индивидуальному образцу, который сделает каждого человека подобным богу за счет развития технологий. На мой взгляд, составляя подобные прогнозы, фантазмы, содержащие огромный потенциал оптимизма для человечества, исходящие из предположения о быстрых темпах развития техники, которые могли бы превзойти и взять верх над общей медлительной и печальной социоэволюционной динамикой, также следует учитывать варианты, связанные с более общими процессами развития организмов, текущими формами организации социальной жизни или в целом формами жизни организмов в группе. Ясно, что с точки зрения доминирующей парадигмы будущего, на которую мы все надеемся, развитие дистопического мифа, выработка и придача формы его чертам, предстает вторичной, однако, подобные идеи, на мой взгляд, тем не менее, не перестают отражать или, во всяком случае, стремиться к отражению, основных сил реальности, которые мы надеемся преодолеть как за счет технического прогресса, так и за счет их понимания.

*

Апокалиптические, дистопические или антиутопические произведения важны с точки зрения создания разработанной адекватной концепции зла, как нежелательного модуса существования, к чему, на мой взгляд, должны отчасти стремиться формы современной литературы. Преследуя эту цель я также создала дистопию «Империя Смерти», сильно отличающуюся по стилистике от «Соединения», но связанную отчасти сюжетом, которая, впрочем, является вполне самостоятельным произведением.

Соединение, сверхразум, описываемый в этом романе, все же в некотором роде вынужден благодаря тем же процессам распада, деградации, воссоздавать нечто вроде разумных форм коммуникации с изолирующимся объектом.

Роман ставит наблюдателя посередине, на границе, там, где происходит распад и замыкание форм. Проводя свой мысленный эксперимент, я наблюдаю основные закономерности, описывая формы и структуры воображаемой реальности, исходя из их непосредственного восприятия. Роман вряд ли можно назвать занимательным в привычном смысле этого слова (в отличии от «Империи Смерти», форму которой я придала, исходя из намерения развеселить друга), он не адаптирован специально для людей. Я писала «Соединение» ради собственного удовольствия, и потому роман несколько странен, я бы даже сказала, психоделичен, соответствует сугубо моему вкусу, произволу и выработанной мной методике работы (я основывалась на сосредоточении на проблеме, чем-то похожем на автоматическое письмо, и некоторым своим опытом, связанным с осознанным сновидением). Однако, данный роман можно назвать красивым, несмотря на то, что читать его довольно тяжело.