Сохраняйте спокойствие!
Шрифт:
Мои доллары, честно скупленные у барыг-валютчиков, аккуратно были уложены под подбивку щита и спокойно прошли пограничный контроль. Что было у других, тем более у забрасываемых «на холод» парней, я не знаю и знать не хочу. После поездки, по итогу которой меня уволили с поста главного тренера, даже Жанна удивилась, насколько хорошо я прибарахлился. И снова погранцам ничего не светило — все мои вещи были без ярлыков, со следами носки и не в товарном количестве. А то, что импортные и почти новые — так в командировке обносился, пришлось как-то выкручиваться. Кстати говоря, большую часть своих боевых тряпок, щиты и половину мечей мы не привезли. Всё было измочалено на тренировках, показательных боях и двух дружеских турнирах. Вот я и повелел не трястись за эту рвань. Этот маневр позволил нам сэкономит на провозе багажа, все спортсмены из-за бугра тащили шмотки. По деньгам получилось очень хорошо, фарца и Львовские спекулянты остались без навара.
Ага, звонок в дверь, Гуревич подъехал. Дверной глазок придуман не нами, не нам от него отказываться. А кто это маячит рядом с Олегом Петровичем возле двери? Я никого не жду. Так что сначала схожу-ка я в кладовочку за молоточком. Молоток — универсальный инструмент, что мятый шлем выправить, что соседей попросить, чтоб не шумели — везде одинаково хорош! Вот только гвозди я им не забиваю — квартира отделана без единого гвоздя. А еще мой молоток на самодельной ручке. Не то, что я не доверяю заводским, просто мне нравится ручное дробящее оружие определенной длины, поэтому у молотка ручка раза в полтора длиннее стандартной. Колено собеседника достаю, даже не приседая.
Ну ладно, окрою дверь, а то так и не узнаю, кого судьба притащила под мою дверь. Намного самонадеянно, сам понимаю, но в той среде, в которую собрался погрузиться, уважают ум и силу — то, чего у самих нет. А у кого всё есть, те вообще ничего и никого не уважают, такие акулы ходят кругами вокруг того, кто сильнее и ждут, когда он ослабнет или ошибётся. Так что не надо создавать у себя романтических представлений про благородных разбойников. Про них слагают баллады нанятые менестрели за еду и прочие блага.
Замок мягко щелкнул, дверь открылась наружу рывком, вылетев из моей руки. А потом на меня полетел Гуревич, чуть не сбив с ног. Еле успел увернуться, благо дистанцию до двери я уже увеличил. Ага, вот и гость незваный, который хуже татарина. И плевать, что светловолосый типичный славянин. Сказано предками — конкретно этот хуже татарина, а предки фигню не скажут. Мужчина лет тридцати в легкой спортивной куртке, джинсах и кроссовках, достаточно хорошо упакованный, стоял и изучающе на меня смотрел. Крепкий и высокий, то есть крупный, матёрый. Я тоже не маленький, но против природы не попрешь — тридцатилетнее тело спортсмена всегда крепче такого же, но на десяток лет моложе.
— Вон пошёл, дядя, тебя я не приглашал.
— А ты еще ножкой топни.
И совершенно гад не боится моего молотка. Самбист поди, или непуганый, но вряд ли. Резкое движение, и противник, а как еще его назвать, уже рядом, берет меня в захват. Вернее пытается. Короткий круг молотком сбит блоком, а вот второй уже на что-то наткнулся. Думаю, что на предплечье правой руки — быстрый гад какой, не успеваю зафиксировать попадание визуально! Но и так догадываюсь — привычка атаковать правую руку никуда не делась. У меня в команде два удара в секунду считается нормой. Так это мечом почти полтора кило, да в доспехах. А лёгкий молоток без сковывающей движение снаряги, без наруча и латной рукавицы у меня залетает в цель где-то за четверть секунды. И то первый удар не прошел — серьёзный противник.
Секунда с начала контакта — а уже оба порвали сходку, стоим в двух шагах друг от друга, его организм даже еще не начал диагностику, вражина на адреналине и не знает, что правая рука — всё. Удар стопой по моей голени прошел вскользь, только кожу ожёг. Небось и содрал. Если у него кроссовки смочены ядом, то мне хана — погибну как принц Гамлет. А если нет, то еще повоюем. Это я так думаю быстро головным мозгом, потому что телом управляет спинной. Он отвёл меня еще на полшага от опасности. Удар молотком — обманка, основной посыл левой ногой бандюга расшифровал и принял в захват. ОЙ! Какая неудача, его правая ручка не слушается, так что незафиксированная левая пробила в живот, никак особенно не повредив этого кабана. Зато второй круговой удар молотка сверху зацепил кисть, снова правая рука пострадала. А вот теперь до него дошло. Как принято говорить, не дрогнул ни один мускул на лице. Хрена два, чуток подрагивает слева — боль пошла дёргать мозг.
— Чудила, завтра в семь вечера забиваем стрелку. У него в столярке, там и поговорим обстоятельно. Разъясню тебе, куда ты полез, на кого пасть раскрыл.
Какой невоспитанный «хуже татарина» пошёл нынче. Стоит со сломанной в двух местах рукой и обзывается. Ещё и угрожает.
— Вон пошёл! Я тебя не приглашал. Или с лестницы спустить?
Кто-нибудь видел на соревнованиях однорукого самбиста? Не в кино, не на показушных выступлениях, где противник сам подсовывает свою тушку под бросок, а на настоящей сходке без поддавков. Скажу так — у самбиста есть шансы, только с револьвером. Без предохранителя и необходимости досылать патрон. У этого «Нагана» не оказалось, с лестницы лететь не захотелось, так что амбал предпочел слинять. Всё хорошо, кроме одного — теперь неприятель знает, где я живу.
На самом деле не такая большая беда. Двадцатый век ничего не знает о защите личных данных. В «Горсправке» за пять копеек любой человек может по имени, отчеству, фамилии и году рождения получить адрес и номер телефона любого проживающего в городе человека. Если в городе числится десяток полных тезок одного года выпуска, то дадут адреса всех. Номера телефонов опубликованы в телефонных справочниках. И вообще, уважаемый гражданин, твой номер телефона и адрес — они не твои, а государственные! Страна распоряжается информацией так, как ей удобно. Скрывать что-то от общественности? А чем таким секретным вы занимаетесь, что прячете от своих товарищей? Вот так стоит вопрос с личными данными в СССР. Все про всех всё знают и со всеми делятся. Участковый ли придет, незнакомый гражданин… любые данные о тебе ему с готовностью выложат соседи. Еще и интимные подробности добавят, упиваясь своей информированностью, значимостью и пользой для общества. Главное — ни гость, ни гость незваный не знают, где я служу. А то б не приперлись.
— И как это понимать, мой несостоявшийся клиент? — Поворачиваюсь к Гуревичу, изящно покачивая молотком в руке.
— Жорж, не знаю! Не видел за собой никакого хвоста, приехал, вошел в подъезд, поднялся к тебе на площадку, а тут такая вот беда. Догнал и набросился.
— Кто это был?
— Серёга Бармалей. Бармашев, то есть. Главный у этих, которые были нашей группой по решению всяких вопросов. Которые теперь в долю просятся.
— Ну я тебя поздравляю, Олег Петрович.
— С чем? — Тупит или притворяется? Евреи они все по жизни актеры.
— Ты сегодня со своими партнерами общался по поводу разговора со мной?
— Да, посидели, порешали, что и как. С чем к тебе ехать. Я предлагал вместе, но решили, что сначала мне лучше одному с тобой вести дела.
— Поздравляю, тебя вашему Бармалею слил один из партнеров или они оба. Сто процентов. Не так же просто он за тобой увязался. Не к любовнице твоей шел свечку подержать.
— О как. — Или новый акт комедии, или Гуревич на самом деле впал в думу.
— А тогда выходит, дорогой ты мой, что не бригада спортсменов, и не часть бизнеса хочет урвать. А весь, и именно твои подельники.