Сохраняйте спокойствие!
Шрифт:
— Да ладно! Кто-то мне рассказывал, что не работает без полной предоплаты. Не вы ли? Риски, расходы, традиции бизнеса… Где тот ушлый маклер, Гуревич?
— Я понял. Давай бумажку.
Пока я сходил за листом бумаги и карандашом, мой клиент вытаскивал из портфеля заранее приготовленную пачку пятидесятирублевых купюр. Он рисовал схему, а я пересчитывал бумажки, заодно прислушиваясь к тактильным ощущениям. Кто их знает, этих кооператоров, вдруг подсунет билеты банка шуток. Или как они называются в будущем — уже подзабыл. Проще говоря, фальшак.
— Когда у вас расходятся рабочие? И кто будет из числа акционеров предприятия?
— Я буду там точно, за двух других партнеров не ручаюсь. В свете сказанного тобой уже и не знаю, с кем играть. Рабочие уйдут в шесть вечера. А вы с парнями подходите…
— Как нам будет удобно, но не позже семи вечера. Точность — вежливость королей.
И вообще, мне кажется, что для первого раза будет достаточно меня одного. Таскать тела и кого-то закапывать не собираюсь, а донести мысль до бармалеев смогу и один. Времена пока такие, что люди значки «Юный друг бандита» уже покупают, а на стволы еще не накопили. Или побаиваются таскать — вдруг выстрелит. Но это их проблемы, слава Лакшми, я лишен предрассудков и оков в этом вопросе. Во многих других — тоже. Теперь бы еще пять тысяч рублей вложить во что-нибудь путное, чтоб не сгорели. И дело даже не в возможной потере средств при внезапном обмене полтинников и соток, такой фортель без уведомления КГБ не пройдет, а в банальной инфляции. Вон, уже доллар на черном рынке за семь рублей продают. И покупают, что характерно. Буженина у кооператоров дороже, чем по десятке за кило. Или тупо прожрать всю сумму? А не растолстею? Оно ведь как бывает, начнешь питаться сверх меры, и никакой турник не поможет талию держать в норме. Кубики… с кубиками и сейчас никак не обстоит, не выделяются они на моём прессе. Ладно, вложу часть денег в тело, остальное всё в дело.
Импровизируй — сказал Онегин недавно. А как, не сказал, еще и границы дозволенного не обозначил — так что пусть теперь не пеняет на меня инициативного и широко мыслящего. Вон у меня сумка спортивная почти новая есть, с ней пойду на дело. А то, что она с одного торца порвана — так сам и порвал для удобства. С утра пораньше встал, покушал под оптимистический шедевр группы «Квин» «I Wan’t To Break Free!», снова посмеялся, что выкрик «Господь знает!» на англицком языке уж очень созвучен с русским «Гавно!». А потом занялся реализацией своей идеи. И вы знаете, ППС-43 со сложенным прикладом не просто хорошо помещается в сумку, но и позволяет вести огонь прямо из неё. Главное, заранее снять с предохранителя и дослать патрон. А потом можно неприцельно лупить с одной руки куда-то в сторону противника или почти прицельно, придерживая сумку левой. Пробовать сейчас не стану, у меня отделка дороже, чем у некоторых автомобиль. Если взять совсем убитую тачку. Да и соседей приучать к стрельбе за стеной не нужно — вызовут милиционера, общайся потом с ним, доказывай, что громко включил музыку.
Музыка — сейчас из колонок несется забойная «Another one bites the dust» — «Еще один повержен в грязь» про уличную перестрелку. Я не нарочно, оно само так заиграло! Сказать, что фанатею от Квинов нельзя, всё подряд не слушаю. Но вот этот сборник на кассете мне очень заходит. Какой-то добрый человек собрал подборку хитов и запустил её в продажу. Вернее, в «Звукозапись». Не меломан, просто люблю слушать самое некоторое из отдельного. Впрочем, как большинство нормальных обыкновенных людей. А я поскольку не трусь с озабоченными в плане коллекционирования записей и дисков, не обмениваюсь записями, не ищу новинки или наоборот, раритеты, то просто иду в маленькую государственную конторку «Звукозапись» на Олимпийской площади. Совершенно легально и законно, по мнению властей, мне на мои кассеты записывают всё, чего угодно душе. В том числе сборники шлягеров конкретной группы или сборную солянку. Только номер в квитанции укажи, и неважно, советский исполнитель или вражеский голос. Такой вот железный у нас занавес. С разнонаправленной нелинейной проводимостью.
Если бы ко мне приперся кто из вышеупомянутых меломанов, он бы скривился от того, что вместо солидного катушечника в квартире стоит плебейский кассетник, но вот такой я неразборчивый в этом плане. Как-то, еще в прошлой жизни, заинтересовался диапазоном частот музыкальных инструментов, услаждающих мой слух. Оказалось, что сугубое большинство излучает в пределах от пятидесяти до пяти тысяч герц. Вся музыка заточена под такой диапазон и ограниченное количество октав. А самые звонкие, самые высокочастотные звуки выдают тарелки барабанной установки, они дают до десяти тысяч герц. Так что если не брать музыкальный треугольник, используемый в симфонических оркестрах, то… То вполне достаточно аппаратуры второго класса качества, воспроизводящей записи в диапазоне до двенадцати килогерц. А чего тогда все столько сильно волнуются по поводу аппаратуры? Всякие гармоники, нюансы звучания, нелинейные искажения… но не в диапазоне дело, как мне кажется. Скорее, половина проблемы в понтах.
— Жорж, алло! Жорик, я соскучилась уже! Чего ты гад такой не названиваешь? — Ураган эмоций, настоящих или наигранных лился из трубки.
— Жанна дорогая, я тоже рад тебя слышать. Ты чего не в ПТУ своём? Опять прогуливаешь?
— Ага. А ты сам чего сейчас не на службе? К тебе можно завалиться?
— Ко мне нельзя. И вечером нельзя.
— Кобелируешь, Милославский?
— Служу отечеству.
— Ага, понятно. — По поскучневшему голосу слышу, что поняла правильно. Или верит, что у меня служба, или не хочет впиваться в мозг. Наверняка мамаша уже дала ей расклады по моему психотипу. Типа этому психу мозг ковырять нельзя, он и сорваться может. А мужчина стоящий и перспективный. Может, я себе льщу, не знаю. Вполне возможен и такой вариант, когда родители просто доверяют дочке, вернее, не управляют её жизнью. Мол, жизнь сама поправит и внесет коррективы. А если даже жизнь не выправит, то маме с папой нечего и соваться. Есть люди как кремень, а есть горбатые, которых только могила способна выпрямить. — Хату нарисовал зачётную, только зачем? Сам не тусишь, меня не пускаешь. Скучный ты, Жорж, словно тебе уже лет семьдесят.
— Я не скучный, я стабильный.
— Ты?! В каком месте, интересно?
— В самом главном.
— Ну разве что в этом. Ладно, пока! — Обиделась что ли? Или я ей планы обломал? Ну бывает, что поделать.
Универсальный костюм — джинсы, кроссы, футболка, олимпийка, зеркальных очков только не хватает, но время вечернее. Глупо в светофильтрах ходить ввечеру. Ну и спортивная сумка через плечо, как же без неё. Подъехал не к самому цеху, оставил машину в двухстах метрах. Надеюсь, ноги не приделают. Как у всех в этом мире у меня установлена секретка — тумблер выключения массы. Но только у меня стоит рычажок прерывания подачи топлива из бака. В чужих руках машина заведется на том бензине, что плещется в карбюраторе, но никуда не уедет — заглохнет. Пусть тогда танцует злоумышленник вокруг машины. Опытный быстро поймет, что бензин не поступает, да только такое быстро не устранить. Была мысль установить под креслом водителя шип на пружине, но мне она не понравилась. Чего доброго, однажды сам окажешься как бабочка на булавке. А так, из новшеств только электрические стеклоподъемники. Удобно до умопомрачения в сравнении с ручкой от мясорубки. Кое-кто прямо визжит от восторга, катаясь со мной в автомобиле. За эти волшебные кнопочки я был прощен и понят. В том плане, что тачка у меня «необлагороженная», без бахромы, всяких пластмассочек и наклеечек. Интересно, если я салон кожей обтяну, Жанна догадается, что к чему или так и будет попрекать меня колхозным видом Шерхана?
Блин, может и вправду озаботиться? Дверцы фигня — это я и сам смог бы сделать. А вот кресла… Кто и за какие деньги возьмется за такую работу? Тем более, что кожи в свободной продаже в Союзе нет. А что у нас сейчас в свободной продаже, кроме морской капусты? Решено — чуть погодя выйду на какой-нибудь кооператив по галантерейной части и куплю у них кожи несколько листов. Или заказать обивку кресел? Или вступить в долю и наладить эту самую обивку в промышленных масштабах? И кожаную мебель продавать — вообще золотое дно!
Ух, как я размечтался-то! Почти построил бизнес-империю имени господина Милославского. А у меня сейчас на повестке другой вопрос: стрелка с гражданами, якобы желающими влезть в долю кооператива. Товарищества, в котором вероятно нет согласия, как в басне дедушки Крылова. Трио акционеров и три спортсмена в качестве вокальной группы.
Сергей Бармашов ушел из спорта не совсем сам, его что называется «ушли». Не по делу и без вины, но это не повод плакаться и опускать руки. И на завод идти токарем — тоже не повод. В конце концов, именно этому его с детства и учили тренеры и вся идеология самбо. Кто-то проповедует непонятный «путь» в карате, закручивает про дух и еще что-то восточное. А он сам для себя понял главное — нельзя отступать, нельзя себе говорить: «Я проиграл». Тогда всё получится, рано или поздно. А сейчас и времена начинались такие, волчьи времена. Люди расслаиваются на стадо и волков. Из числа последних некоторые маскируются под пастухов, но это тоже волки.
Вот его команде такие же волки, как и он. А эти, которые метят в хозяев жизни, они по своей сути бараны. Бараны обрастают жиром и шерстью, бараны пасутся и не понимают, что им просто дают нагулять жирок. А на опушке леса уже видны серые загривки. Вот только нюанс — волков рядом оказалось на одного больше, чем Сергей считал. Вчера этот молодой показал зубы, падла. Даже не зубы, а здоровенные клыки. И ведь ни капли страха в глазах, только правильная опаска. Ну ничего, если парень смелый и без башки, придет сегодня в столярку демонстрировать свою крутость молодецкую. Пусть приходит. Три взрослых мужчины, повидавших в жизни всякое… Два с половиной — Бармалей поморщился от неудачного движения.