Сохраняйте спокойствие!
Шрифт:
— Да так, у бати «Москвич» убитый.
— А ты москвич живой. Так что сменишь скоро.
— Я согласен, — быстро согласился Пашка.
Народ не только непуганый, он еще и ненабалованный. Думают, что тачка — это вершина крутости, а настоящее своё богатство считают убогими халупами. То есть да, у всех это реально убогие халупы по факту, да у всех практически. Но ценны сами московские стены, они сильно помогут некоторым в скором времени. Кому статус сменить, кому жизнь спасут. Или наоборот.
Я поставил машину прямо напротив центральных ворот. Ржавые створки листовой стали, обваренные уголком, навевали мысли о бренности всего сущего, кроме самих ворот. Такие так просто не возьмешь, во всяком случае не тараном.
— Закрыто! — Павел зачем-то покачал створку, подёргал замок.
— У тебя ключ есть?
— Отмычка. Универсальная.
Проказов уже впечатлился электролифтами стекол, теперь будет удивляться на мою отмычку. Выйдя из машины, я подошел к воротам. Ага, замок выглядит солидно, но вполне мне по силам. Тут главное что? Не палить по замку фронтально, как это принято в кино. Слабый замок развалится, а такой точно нет. А еще важно не словить рикошет. Что в ногу, что в глаз получить раскаленный кусочек бесформенного свинца в латунной оболочке то ещё счастье. Подхожу у воротине и прижимаюсь к ней всем телом, распластавшись как кленовый лист на гербарии. «Паш, отойди подальше от греха!» Плавным движением достаю из-под мышки пистолет, снимаю с предохранителя и загоняю патрон в патронник. Чуть под углом и сверху вывожу ствол, целя ниже дужки в тело замка, бабах! Лязг и скрип качающегося на дужке механизма, больше не препятствующего нам.
— Жорж, ты чего сделал! Сейчас люди сбегутся.
— Дураков нет по этой глухомани на выстрел бежать, на окраине народ умный живёт, всё больше совхозные рабочие на пенсии да шоферюги спивающиеся. У них с инстинктом самосохранения всё хорошо. Поэтессы и прочие труженицы интеллектуального труда здесь не водятся.
Я вытащил дужку из петель и потянул за воротину. Какой чарующий чистый мощный тон! Даже жалко, что скоро он пропадет под действием смазки и просто частого открывания ворот. Звук уйдет, останется банальный скрип железа.
— Чего встал! Открывай ворота настежь, Ярл! Как заеду, прикроешь.
Глава 16
Локи, участковый и Замок
А дальше было уже не так неинтересно. Промка, она и в Африке промка. Типичная заброшенная не то автобаза, не то механическая мастерская, состоящая из трех зданий, огороженная забором. Причем, брошенная недавно и не при капитализме. Это в будущем с таких объектов будут как метлой сметать вообще всё. В двадцать первом веке вынесли бы весь металл, а в девяностых даже рамы вырвали бы, проводку из стен, даже затертый линолеум скатали бы. Я в своё время недоумевал, зачем рамы вырывают? Оказалось, из них предприимчивые граждане строили теплицы. Или парники? Далек от земли, разницу не улавливаю.
Уникальность конкретно этого объекта была видна невооруженным взглядом. Она представляла из себя церковь второй половины девятнадцатого века, торчащую посередине огороженной территории. Что примечательно и приятно, глухой кирпичный забор вокруг церкви, а заодно и всей базы еще не развалился, выглядит вполне антуражно. Церковь — простой параллелепипед без архитектурных излишеств с восьмигранной башней колокольни и сгнившим куполом над нею. Доминанта такая себе, вкусная. Типичная башня над типичным баронским недозамком.
— Вот это всё, оно что, к нам отходит? ВОТ ЭТО ВСЁ!? — Мне кажется, Пашка не принялся как щенок бегать только потому, что пока не поверил в реальность происходящего. — Знаешь, Локи, даже если ты меня обманул и посмеялся над бедным Ярлом. Даже если это так. Я всё равно благодарен тебе. За эти несколько минут веры в то, что всё это может быть нашим!
— Настоящие боги не требуют веры, богов просто знают. Ненавидят, боятся или поклоняются, уже не так важно. Но знают об их существовании. А теперь проникнись моментом и ощути, смертный, силу и щедрость Локи.
Я подошел к дверям в заброшенную церковь и выстрелил в очередной амбарный замок. Старые двухстворчатые двери, закрывающие арочный проём ждали меня, они открылись с готовностью и без скрипа. Почему-то вспомнились многочисленные авантюрные романы будущего. Сталкеры, мародерка, эпоха мёртвых… Кстати, именно Андрей Круз своими сказками когда-то раскачал меня на первый длинный ствол. А дальше уже просто не мог остановиться. Было дело. Ну что, отмародёрим локацию? Захожу, парни, контроль территории!
В пустой церкви на удивление было не гулко. Тихо, пусто, никак. Даже жути заброшенного храма не почувствовал. Боги ушли отсюда так давно, что даже духу их здесь не осталось. Немного пустых ящиков, пара покрышек, чуток мусора, и всё на этом. Ни витражей многоцветных, ни иных намёков на атрибуты культового сооружения. Пустой склад и точка.
— Локи, ты это видишь?!
— Вижу, вон там лестница ведет на башню. Смотри не свались, а то придётся нового ярла выбирать.
— Я аккуратно! — И щеночек поскакал изучать богатство, в которое он еще не поверил. А дело не в вере, я в курсе, что передача московской недвижимости новообразованному клубу уже почти оформлена. И в клубе на данный момент числится всего одна штатная единица — руководитель клуба, то есть я. Зато недвижимости — объект номер такой-то, состоящий из четырёх зданий с нулевой остаточной стоимостью, находящийся по такому-то адресу. Тип зданий — капитальные, тип ограды — капитальная, тип руководителя — скользкий жадный временами порывистый до сильного. На этом инвентаризационная опись заканчивается.
В лесу раздавался топор дровосека. А если честно — Ярл воевал с досками, которые стали последней преградой между ним и лестницей. Надолго гнилых досок не хватило, пара минут, и ухающий по-бабуиньи Павел вознёсся в неведомую высь.
— Э-ге-гей! Ты там еще живой?!
— Нормально! Есть проход!
Всё-таки я старый, иначе бы непременно полез на бывшую колокольню. А так, чего я там не видел? Мусор под ногами, мусор на ступенях, гнилые доски на площадке, а сразу за ними желтеющая пойма речки Городни и олово Цареборисовского пруда. Грустно, я один помню его первоначальное название. Словно не из будущего провалился сюда, а из прошлого. В этом веке в этой стране народ не знает своей истории. Кто не задумывается, кто верит накрученному вранью, кто просто не может пробиться сквозь слои дезинформации, хотя нутром чует лжу.
— Чего, уже уезжаем?
— Да, надо к участковому заехать познакомиться.
— Что, прямо с пушкой и поедешь?
Он солидно не стал интересоваться оружием, когда я его применил, даже вежливо отвёл глаза в сторону, словно мог увидеть что-то неприличное. Вернее, неположенное его взору. И было заметно, что Павлу понравилось мой доверие. Ствол у твоего приятеля — сейчас это серьезная тайна. Чувство прикосновения к чужому сокровенному даёт надежду, что ближний твой доверяет. А доверие люди ценят, оно и просто приятно, и может быть конвертировано во что-то реальное. Хоть в пользу от сотрудничества, хоть в тридцать серебряников. А что, тот шекель, которыми Иуда брал за информацию о месте дислокации своего наставника, весил четырнадцать грамм. Тридцать монет весят четыреста двадцать граммов — нормальная цена. За меня, понятное дело, сейчас дали бы больше, если бы я мух ловил. Так что будь аккуратнее, дорогой Жорж.