Сокол на запястье

Елисеева Ольга Игоревна

— Нас много, — продолжал Ганеш. — Скажите спасибо своим бабкам, которые уже третье поколение не ломают новорожденным мальчикам ноги! Мы тянем всю тяжелую работу, пора потребовать свое.

— Так-то оно так, — заявил торет постарше с рваным ухом и следами лошадиного копыта на щеке. — Псаматы нет, ее всадницы предложили свои мечи Тиргитао в столице, а бабы из кочевий акинаков отродясь не держали. Самое время. Но они могут обратиться за помощью к кентаврам. — говоривший потер скулу. — А кентавры — большая сила. Не даром женщины

сходятся с ними каждую весну и осень!

Собравшиеся возмущенно загудели.

— Вот потаскушки!

— Тянет их на скотину!

— Удавить бы всех одним арканом вместе с жеребцами!

— Пора положить этому конец. — подытожил Ганеш. — Кентавры и правда опасны. Но они всего лишь безмозглые кони. Их можно обмануть.

Тот, что с равным ухом, не без опаски уставился на говорившего. Из молодых да ранний! Он-то сам на всю жизнь запомнил, как вожак кентавров Хирон откусил ему пол уха и помял копытами ребра. Только за то, что торет приблизился к месту ночных игрищ у холма Кобыльей Матери.

— Медлить нельзя. — гнул свое Ганеш. — Завтра Великий День. Женщины пойдут на холм варить Осеннее Пиво и ждать жеребцов. Мы подкрадемся в темноте, когда они уже перепьются, и перебьем кентавров стрелами из засады. А потом объявим бабам о совей власти. Что они смогут возразить?

— Всех кентавров, пожалуй, не надо. — подал голос старик Варуда. Он так давно жил, что почти оглох, и кожа на его лысом, как коленка, черепе пошла желтыми пятнами. — Кентавры очень сильные и, когда кроют наших мелких кобыл, жеребята получаются рослые и крепкие. — Варуда всегда говорил дело, к нему прислушивались. Человек живет 50-ю весну и знает, что выгодно роду. — Да и на самих кентаврах пахать можно. — старик зашелся кашляющим смехом. — Двужильные!

«Сразу видно, что ты уже который год с детьми и старухами остаешься на зимовке, — досадливо подумал Ганеш. — Стада гонять тебе не по силам, а вот в земле палкой ковыряться в самый раз».

— Решено, — вслух сказал он. — Мы, тореты, прижмем баб первыми. Остальные роды нас поддержат?

Собравшиеся закивали.

* * *

Хиронид водрузил на голову венок из степной травы и чуть-чуть сдвинул его к правому уху. Так выходило беспечнее.

— Мне идет, пап?

Вожак кентавров Хирон отвесил сыну легкий подзатыльник.

— Ты выглядишь как шалопай из стада! Никогда не стоит забывать, к какой семье принадлежишь!

Хиронид вздохнул и поправил венок.

— Нельзя опускаться до их уровня, — продолжал отец. — Ты же, надеюсь, не обхаживаешь кобыл?

— Что ты, папа. — заверил его Хиронид.

— Настоящие кентавры рождаются только от союза с дриадами, — наставлял сына человек-конь. — А эти, — он возмущенно заржал в сторону толкавшихся у водопоя молодых невежд, — не могут сдержать свою похоть и бросаются на все, что подвернется под копыта. Вот посмотришь, что сегодня будет у холма.

Хиронид снял с ветки чеканные золотые браслеты — знаки царского происхождения — и стал застегивать их над копытами. Он слушал отца в пол уха. Вожак старел. То, что он сегодня пытался поучать сына, как маленького, не говорило в его пользу. Хиронид уже лет пять ездил на холм и сам знал, что к чему. Он ни разу не уронил достоинство царского рода. Единственное, чего не понимал молодой кентавр, почему боги создали людей-коней только одного пола, обрекая их на вечные поиски подруг? «У кобыл есть жеребцы, — рассуждал он, — у женщин мужья. А мы?»

— Я знаю, о чем ты думаешь. — Хирон потрепал сына по длинным вьющимся волосам. — Мы — сила земли — и должны отдавать ее другим существам, будь то лошади или люди. А не сохранять в своем роду. Когда ты льешь семя к корням дерева в священной роще, то через некоторое время дриада приносит маленького кентавра. Если это была липа, жеребенок родится гнедым, если ясень — вороным.

Хиронид посмотрел на себя. Его темно-гнедые бока сочетались с вороными ногами, черными волосами и хвостом.

— Извини, — усмехнулся вожак, — Я немного не рассчитал. Там липа и ясень росли в обнимку друг с другом. Поэтому у тебя две мамы — нимфы Филира и Мелия. Я думал будет пара малышей. Но зато ты вон какой рослый!

Хиронид довольно хмыкнул. Он знал о своих достоинствах, но еще больше гордился отцом, мудрым Хироном. Не зря к нему за советом люди и нелюди приходили за сотни верст. Счастье, что табуном управляет такой вожак!

— Ты поедешь сегодня с нами? — Хиронид раздумывал, стоит одевать браслеты еще и на руки или ограничиться ногами?

— Не надо цеплять на себя все золото, которое есть в доме, — посоветовал отец. — А то другие подумают, что ты выставляешься.

Хиронид вернул украшения на дубовую ветку.

— Тебе ведь и без побрякушек есть что показать. — вожак ободряюще хлопнул сына по плечу. — Да, я поеду, но не знаю, приму ли участие в игрищах. Может, просто посмотрю со стороны. Я ведь уже не молод.

Хиронид удивленно воззрился на отца. По его мнению, вожак был еще очень и очень… Многим молодым стоило позавидовать. Крепкие ноги, густая грива, правда кое-где начинавшая седеть. Великолепный белый окрас, который с годами лишь приобрел серебристый оттенок.

Хирон прекрасно понял ход мыслей сына и, довольно усмехаясь, огладил бороду.

— Не все так просто. — сказал он. — Я уже не тот. И если ты хочешь подтвердить свое право после меня занять место вожака, тебе придется потрудиться сегодня на празднике и показать остальным, что ты, как и я когда-то, можешь покрыть три раза по девять.

Молодой кентавр присвистнул.

— А лучше девять раз по девять, — усмехнулся отец, — Но такое получалось только у нашего великого предка Иксиона. И то, я думаю, это легенда.

— А ты? — робко спросил Хиронид. — Неужели так много?