Сокол на запястье
Шрифт:
Она приказала всадницам двигаться на север к деревне торетов. Ясина хотела было прихватить скот, но сестра царицы запретила ей, бросив через плечо:
— Я пошутила на счет трофеев.
«Хороши шутки!» — подумал Левкон. Новая хозяйка ему очень не понравилась.
Около двух часов отряд скакал на север, и бывший гиппарх не выдержал бы дороги, если б козлоногий парень не пригласил его на круп своей лошади.
Бреселида напряженно вглядывалась вдаль. Денек сегодня выдался на редкость хлопотный,
— Туда! — сестра царицы вскинула нагайку. «Клянусь Иетросом, сегодня в степи толчея, как на базаре!»
Низенькие лохматые кони меотянок понеслись среди мокрой травы, и вскоре всадницы уже могли различить внушительный отряд мужчин-торетов в традиционных красных платках, узлом закрученных надо лбами. Они преследовали странную пару. Сначала Бреселиде показалось, что это два седока, скачущих на одной лошади. Но приглядевшись, она поняла, что перед нею женщина и кентавр.
— Опять жеребец бабу украл! — меланхолично бросила Ясина. — И когда это кончится?
Она хотела повести свой отряд наперерез, чтоб перехватить человека-коня и помочь преследователям, но Бреселида остановила ее. Не похоже было, чтоб женщина сопротивлялась. Напротив, она припала к торсу кентавра, крепко вцепилась руками ему в плечи и то и дело оглядывалась назад.
— Это Радка. — сообщил Элак, подъехав к госпоже. Его зрение было куда острее человеческого. К тому же юноша-пан прекрасно различал запахи и за версту чуял аромат чебреца, всегда исходивший от одежды синдийки.
Бреселида дала знак, и всадницы поскакали к кентавру. Они вклинились между беглецами и погоней как раз вовремя, чтобы отделить жертвы от преследователей.
Радка с вытаращенными от страха глазами рухнула на руки подруг. Кентавр, привезший ее, смущенно переминался с ноги на ногу, явно не ожидая такого бесстыдного внимания к своей персоне.
— Что вы натворили? За что вас преследуют? — сестра царицы встряхнула подругу за плечи. — Рассказывай! Мне сейчас говорить с твоими сородичами.
— Они убили всех кентавров. Загнали женщин по домам. Захватили власть в родах. А я убила Ганеша. Он… он… верховодил у этих скотов! — выпалила Радка, все еще цепляясь за шею Хиронида.
— Луки готовь! — коротко приказала Бреселида и развернула коня в сторону преследователей. Ей все было ясно. В степи продолжался безобразный кошмар, начало которого она застала в Дандарике, а продолжение в горах над Цемессом.
Выгоревшие брови сотницы сдвинулись к переносице. Дома, в Горгиппии, она пощадила царя, не открыв Тиргитао правду. Но здесь Делайса не было, и Бреселида обязана была навести порядок.
Две сотни хорошо вооруженных всадниц медленно развернулись к торетам, вынимая луки и вытягивая первые стрелы. А потом, как волна, идущая на стремнине против течения, понеслись вперед. Бой был коротким, преследователи не устояли после первого же дружного выстрела. Но и уйти никому не удалось: меотянки знали свое дело.
Со вторым отрядом торетов, шедшим вслед за первым, «амазонки» столкнулись у холма Кобыльей Матери. Их легко окружили и взяли в плен. Напуганные участью товарищей, люди почти не оказали сопротивления.
В деревне женщины-торетки встретили «освободительниц» угрюмо. Многие уже смирились с потерей первенства в делах и теперь горевали при виде мертвых сыновей и братьев.
— Кто поступил с тобой так? — сурово спросила Бреселида у кентавра.
— Мы уже убили Ганеша. — отозвался Хиронид. — Остальным я мстить не хочу. Зачем увеличивать зло?
— Ты добр. — недовольно бросила сотница. — Так можно все простить.
— Он мудр. — возразила Радка. — Он сын Хирона.
— Счастлива приветствовать ваше высочество. — рассеянно кивнула Бреселида. — Ну что, неумехи? — обратилась она к столпившимся посреди деревни тореткам. — Этих вам оставить? — ее хлыст уперся в сторону угрюмых пленных. Их было человек 20, не больше. — Хватит на развод?
Женщины дружно закивали и подались к своим недобитым сородичам. «Что-то мы делаем не то, — пронеслось в голове у Бреселиды. — Сейчас эти бабы ненавидят нас, а не их. В конце концов, они сами уступили власть…» — сотница оборвала крамольные мысли.
— Едемте!
Оставаться в деревне не имело смысла. Кто же отдыхает среди побежденных? «Земля занимается под ногами. — со злостью думала сестра царицы. — Нам уже негде провести ночь. Вторая деревня и в обеих нас перерезали бы, закрой мы глаза».
— Бреселида. — Радка тянула подругу за рукав. — Разреши Хирониду остаться с нами. Ему некуда идти. Все его сородичи убиты.
— Отчего же? — не без раздражения отозвалась сотница. — Пусть остается. Без него наш бродячий зверинец далеко не полон. Мальчик-козел, грифон, кентавр… Кто следующий?
Синдийка не слушала ее брюзжания. Она пересела на оседланную лошадь и подъехала к Хирониду.
— Командир разрешила тебе остаться в сотне. — сказала она человеку-коню, которому Элак осматривал раны. Руки сатира были целительны, и от его прикосновений засыпала боль в ссадинах и рубцах. Но он не мог излечить главного, и это удручало обоих.
— Что мне делать в отряде? — угрюмо спросил кентавр. — Здесь все глазеют на меня, как на чудовище.
— Они скоро привыкнут. — ободрил его пан. — На меня тоже когда-то пялились. А теперь признали за своего и даже любят. Некоторые особенно. — он лукаво стрельнул глазами по сторонам.
— Куда ты пойдешь? У тебя ведь все погибли. — сокрушенно продолжала Радка. Она не могла себе признаться, что просто не хочет отпускать Хиронида. В один день найти кого-то из своей семьи и сразу же потерять!