Сокол на запястье

Елисеева Ольга Игоревна

За это время пленный впал в полное оцепенение. Чуть ли не перестал дышать. Только мысль о Пелее сверлом ворочалась у него в мозгах. Увидев оруженосца живым, Делайс испытал чувство похожее на счастье. Пелей был старше него, он сражался с детства. Когда шесть лет назад молодого воина приставили к сыну архонта чуть ли не в качестве няньки, он не стал ни издеваться над хилым подростком, ни унижать его казарменными шуточками. Просто честно взялся учить, как не обрезаться о меч и не уронить копье себе на ногу. Когда

же отец позволил Делайсу завести отряд гоплитов, тот держал друга на особом счету и всегда советовался с ним. Впрочем, и оруженосец умел отойти в тень, и никто бы не осмелился сказать, что сын архонта не сам командует своими воинами.

Сейчас, стоя на коленях в шатре Тиргитао, Делайс прекрасно знал, что Пелей, если жив, тоже изводится по нему.

Дробный топот копыт у подножия холма отвлек внимание пленника. Кто-то бегом поднимался по склону. Полог шатра Тиргитао словно раздуло ветром и в широкой солнечной полосе появилась женская фигура.

— Сто правда? — с порога крикнула незнакомка.

Солнце било ей в спину, и Делайс не мог рассмотреть лица, но судя по голосу, она была молодой.

— Это правда? — без всяких церемоний повторила она, обращаясь к царице.

— Что? — Тиргитао поморщилась, словно ей в глаз попали соком лимона.

— Что на Совином было только тридцать человек?

Царица выдержала паузу.

— Там нашли около тридцати трупов. — нехотя произнесла она. — Где остальные, не знаю.

— Какие остальные? Холм был отрезан! — махнула рукой незнакомка. — Значит тридцать. — она помолчала. — А мы думали, не меньше трех сотен…

— Спроси у него. — Тиргитао все с такой же кислой миной указала на Делайса. — Он там был.

Вошедшая «амазонка» резко развернулась к нему.

— Шутишь? Он дрался на Совином?

Она недоверчиво разглядывала измочаленную фигуру пленника. Видимо, у нее сложилось впечатление, что ворота защищали титаны и гиганты.

— Что ж вы его так… — протянула гостья, обращаясь к стражницам Македы.

Наверное, ей было позволено многое, потому что она, оттолкнула охранниц и, подхватив пленника за локоть, помогла ему встать.

— Пей. — незнакомка отстегнула фляжку и приложила ее к губам Делайса.

Только тут она рассмотрела его лицо и застыла с поднятой рукой.

— Что? Похож? — враждебно осведомилась царица. — Сын Гекатея.

— Говорят, ты ранена? — незнакомка повернулась к царице. — Врут?

— Если бы! — Тиргитао запустила в Делайса куриной костью. — Этот постарался.

— Драка есть драка. — пожала плечами всадница. — Но сын архонта это хорошо. Очень хорошо.

— Сначала я хотела оставить его в живых. — медленно произнесла царица. — Но теперь, — она потерла плечо, — Легко он не умрет. Ему доставят почести. — Тиргитао поморщилась. Перевязанное предплечье тянуло при каждом движении.

— Я тебя понимаю. — собеседница подошла к столу, отодвинула ногой складной табурет и села на него. — Но сама подумай: сын архонта — какой козырь на переговорах. Валы будут нашими. Без дальнейшего штурма. Мы заставим Гекатея сдаться.

По ее манерам Делайс понял, что незнакомка находится с Тиргитао в очень близких отношениях и запросто перечит ей. При этом ни одна из присутствующих меотянок не посмела даже открыть рот, чтобы вмешаться в разговор, хотя по их лицам было видно, что слова царской собеседницы им не нравятся. «Может, она ее любовница?» — Делайс слышал, про такое.

— Дорогая сестра, — холодно заявила Тиргитао, — тебе наплевать на мои раны?

— Хочешь, я сама тебе их залижу? — грубо рассеялась всадница. Ей вторили другие меотянки, находившиеся в шатре.

Царица зыркнула кошачьими глазами по сторонам, и смех застрял в горле у стражниц.

— Я не привыкла оставлять свои обиды не оплаченными. — бросила она. — Тебе это хорошо известно, Бреселида.

— Лучше, чем кому-либо. — с вызовом парировала «амазонка». — Но сейчас война с соседями. И мы больше выиграем, если…

Так, Делайс, еще почти ничего не понимая в происходящем, догадался, что между сестрами много такого, чего не высказать словами.

Женщины заспорили, перешли на крик.

— Македа! — рявкнула царица. — Выводи его.

— Не прикасайся! — тут же отозвалась ее сестра.

Пленник с ужасом понял, что его судьба стала для них очередным камнем преткновения, и дело с обеих сторон пошло на принцип.

— Выполняй приказ!

Македа с охотой вытолкнула Делайса из шатра. Она не забыла, как он опозорил ее, сбив с ног.

— Отруби ему, как рабу, пальцы на левой руке! — неслось им след. — Отрежь уши, нос и выколи глаза! Пусть захлебнется собственной кровью. Завтра подбросим его труп папаше под стену!

— Если ты замучишь сына архонта, мир с Пантикапеем будет невозможен даже после того, как мы возьмем валы. По закону его отец будет тебе мстить до конца!

— Глупости! Заплачу виру!

— Победитель побежденному? Вдумайся, что ты говоришь? Хочешь, чтоб над нами смеялись?

— Стой! — Тиргитао кричала из шатра, обращаясь к Македе.

Но злобная сотница, которой охрана Делайса уже успела осточертеть, распластала пленника на земле. Стражницы освободили от веревок его левую руку и, крепко держа, вытянули ее вперед.

Бреселида сообразила раньше сестры, что начальница охраны намеренно не слышит приказа. Она выскочила из шатра и изо всех сил толкнула Македу в спину. Сотница пошатнулась и удар ее акинака пришелся по касательной, задев лишь мизинец Делайса.

Адская боль обожгла руку. В глазах потемнело. Теперь он лежал на земле, засунув пальцы в рот и действительно давясь хлеставшей из раны кровью.