Сокол на запястье
Шрифт:
— В наши времена было поспокойнее, — повторила всадница.
— Поспокойнее будет на погребальном костре. — Асандр Большой дал своим воинам знак объехать караван.
Телеги двигались по дороге к валам, и меотянки уже старались разглядеть среди рабочих, как муравьи, ползавших по земляным отвалам, своих соплеменников.
— Ваши ушли к югу. Где стена упирается в озеро. — сообщил начальник.
— Жаль. — лицо Бреселиды ничего не выражало. — А почему в озеро? Хотели ведь тянуть до Нимфея?
Асандр злобно выругался.
— Нимфейцы отказали. Поди
— Сволочи. — коротко ответила собеседница.
— Я тебе больше скажу, — у Асандра явно накипело. — Наши в Пантикапее не лучше. Если б архонт не надавил своей властью, народное собрание до сих пор не дало бы денег на стену!
— Сто пустых голов всегда меньше, чем одна полная. — усмехнулась меотянка. — Безмозглые торгаши. Сами себя подставляют!
К начальнику стены, кланяясь подошел староста из Порфимия, посланный крестьянами с обозом.
— Хороший урожай, отец? — воин спешился и снял шлем.
— Слава Деметре. — бесхитростно отозвался старик. — Наши женщины потрудились.
— Знаем мы, как они потрудились. — Асандр не сдержался, чтоб не поддеть крестьянина. — Небось, во время сева вокруг деревни не было проходу ни конному, ни пешему? Всех затолкали в борозду?
Окружавшие командира воины заржали.
— Следующей весной ждите нас!
— Приедем, раз у вас бабы такие гостеприимные!
— Тьфу! Бесстыдники! — староста плюнул на дорогу и заковылял прочь.
— Я хотела тебя предупредить…
Асандр обернулся к спутнице.
— На той стороне неспокойно. — Бреселида понизила голос. — И быть может, скоро мы не съедемся вот так в поле с опущенным оружием.
Начальник выжидающе молчал.
— Городки колонистов по нашу сторону пролива, которые еще при моей бабке признали власть меотийских цариц, узнав, что Тиргитао взяла Гекатея себе в мужья…
«Взяла в мужья — странные у них все-таки понятия!» — хмыкнул про себя Асандр.
— …что Тиргитао скрепила договор с Пантикапеем браком, — гнула свое Бреселида, — и решили избрать Гекатея своим архонтом. Понимаешь, что это значит?
— Понимаю. — медленно проговорил воин. — Эллины хотят избавиться от власти Тиргитао и решили, что сейчас подходящий момент. Но это нарушает договор. Неужели Гекатей согласился?
— Гекатей расчетливый человек, — грустно улыбнулась Бреселида. — Он не принял предложения, но… и не отказался. Он прекрасно понимает, что в таком деле можно больше потерять, чем приобрести. Однако Тиргитао подозревает его в сговоре со своими подданными и намеренно ищет повода к ссоре. Теперь, после гибели номада Ферусы на вашей стороне, он есть.
Асандр подавленно молчал.
— Мы на краю войны. — заключила женщина. — Я хотела предупредить, чтоб ты, увидев меотийское оружие, по привычке, не принял за союзников тех, кто может оказаться врагами.
Асандр наклонился с седла и поцеловал Бреселиду в щеку.
— Спасибо. Я буду на стороже.
— Пока еще ничего не случилось, — женщина вздохнула, — но повелишь ли, я спинным хребтом чувствую, что это не надолго.
— Вот и я думаю, чего у меня все кости крутит? — рассеялся воин. Но голос его был невеселым, а во взгляде появился холод.
* * * * *
Город Пантикапей раскинулся на террасах большой горы с плоской вершиной и был с севера окружен рекой. Ее илистые берега утопали в зелени диких садов.
Проехав под стеной из желтых блоков песчаника, караван миновал ворота. Хлеб пропустили сразу. Меотянки оказались на шумных не мощенных улицах, плотно зажатых глухими стенами домов из кирпича-сырца. Бреселида любила Пантикапей, она никогда не видела городов больше и красивее него. Внимание всадницы привлекла толпа, давившаяся у каменной толлы в углу площади. Здесь лавки с желтыми полотняными навесами были раздвинуты, и горластые торговки выкрикивали не свой товар, а что-то совсем не членораздельное.
Подъехав ближе, Бреселида с седла увидела странное зрелище. За толой в земле была вырыта довольно тесная пещера. В ней, свернувшись клубком, лежал большой питон. Он не обращал на кричащих людей ни малейшего внимания. Временами змей поднимал плоскую голову и прищуривал желтые яйцевидные глаза. Они то и дело подергивались пленкой, а на узкой шее заметно было сглатывающее движение, словно у питона ходил кадык.
Шесть молодых жриц в черных пеплосах стояли вокруг земляной дыры и, горестно завывая, драли на себе волосы, царапали ногтями лица. Похоже, они на что-то жаловались. Остальные собравшиеся вторили им с еще большим жаром. Некоторые из них кидали в питона кусками лепешек и яблоками, от которых змей уворачивался с невероятным проворством. Толпа явно досаждала ему. Наверное. он предпочел бы уползти из этого шумного местечка в один из диких яблоневых садов на берегу реки.
Происходящее показалось Бреселиде забавным. Она приказала своим всадницам проводить телеги до складов в порту, а сама решила остаться поглазеть на диковинное действо.
— Что здесь творится? — спросила она у старика в соломенной шляпе, то и дело подпрыгивавшего на одной ноге, чтоб рассмотреть змею.
— Священного питона Гекаты выгнали из храма на горе. — отозвался он. — Лучники Аполлона, будь они не ладны, оскорбляют богиню. А все проклятый Гекатей! Который год уже от варваров жизни нет! Сам женился на амазонке и допустил в город вонючих степняков! — старик поднял глаза на собеседницу и осекся.
— Сдается мне, ты воняешь посильнее меня, дедушка! — рассмеялась Бреселида. — А почему люди швыряют в змею яблоками?
— Они ее кормят. — процедил сквозь зубы старый колонист, всем видом показывая, что разговор с кочевницей задевает его эллинское достоинство.
— Мы не хотим, чтоб богиня подумала, будто весь город желает лишить ее святилища. — вмешалась молоденькая торговка зеленью, выглядывавшая из своей лавки. — Поэтому надо кормить питона. Тогда гнев Гекаты не рухнет на наши головы.