Сокол против кречета
Шрифт:
В те же стародавние времена у племен шел негласный спор – какое из них главнее. А как его разрешить? Да проще простого. Из какого племени эмир или хан, как его в народе называли, у того и старшинство. И как-то так вышло, что ханы все больше из барсил были. Они и сами о том не забывали, именовали себя ханами булгар и барсил, то есть все прочие племена в кучку, а свое – наособицу. А потом для солидности и еще кое-что придумали – мы-де из рода серебряных булгар. А все прочие – медные, что ли?
Дольше всех этому возвышению барсил противились именно сувары. У вас Биляр, а у нас Сувар, вы в Булгаре, а мы в Саскине. Однако лет двести назад и они сдались, признав над собой верховенство
Но при правлении последнего хана в них вновь проснулась гордость, поскольку по отцу Ильгам ибн Салиху Абдулла был самым настоящим барсилом, зато по матери он доводился сродни жителям Сувара.
Если бы у Мультека мать тоже была суваркой, тогда еще куда ни шло. Но у них с Абдуллой родство имелось лишь по отцу, а потому очень уж обидно показалось горожанам. Пришел из степи какой-то неведомый чужак и начинает свой порядок устанавливать – ни за что одного хана скидывает, другого ставит, дань требует, да еще с Русью рассорить норовит.
А наш родной хан Абдулла, между прочим, старинную клятву дал князю Константину, который тогда еще в князьях хаживал, да не простую, а священную [64] . Ее нарушить нельзя, Аллах не простит.
Так что теперь получается – камень всплыл, или, может, хмель утонул? А если нет, тогда разве могут они с русичами так поступить? Или суварцы наособицу от хана? Да нет, наоборот как раз.
Начинались разговоры тихо, мирно, степенно, без излишней суеты, как и подобает торговым людям. Закончились же криком, шумом, гамом… как и подобает торговым людям. Словом, отправили горожане людей Мультека обратно несолоно хлебавши. Можно сказать, послали, и лишь Аллаху ведомо – куда именно. Ишь, нахватались от пушкарей.
64
Речь идет о торжественной клятве булгар, которая заканчивается словами: «разве тогда нарушим договор свой, когда камень начнет плавать, а хмель тонуть». Именно так, заключая союзный договор, поклялся Абдулла князю Константину.
К тому же хан Абдулла по совету и примеру русского друга успел за два десятка лет одеть стены самых крупных своих городов в каменные рубашки, хотя сделать это было задачей не из легких. Абдулла из-за этого вынужден был даже отказаться от строительства насыпных валов по рекам Черемшану, Кондурае, Ику и Шешме.
А куда деваться, если только периметр стен столицы Булгарии – Биляра составлял около шести километров, а у града Булгара и того больше. Но чего у местных жителей было не отнять, так это трудолюбия. Если уж даже лентяй, когда речь идет о сохранении собственной жизни, не задумываясь, закатает рукава и будет вкалывать до седьмого пота, то что уж говорить о булгарах.
У хана Абдуллы стимулов имелось целых два. Помимо того, что камень и впрямь прочнее дерева, царь обещал выделить на каждый из перестроенных городов не меньше десятка пушек, отливать которые булгарские ремесленники еще не умели, а Константин учить их этому не спешил.
Слово он свое сдержал с лихвой. Для Сувара государь дополнительно выделил еще двадцать малокалиберных орудий, специально приспособленных для ведения фланкирующего [65] огня картечью из башен, выступающих из стен.
65
Фланкирующий – боковой.
На Биляр и Булгар он дал и вовсе по пятьдесят, отчего Вячеслав даже ворчал на друга, поскольку такого количества не имели даже его войска. Первую полусотню малокалиберных полевых пушек верховный воевода получил давно, еще лет семь назад, но после этого все орудия отправлялись только в города, да и то…
Санкт-Петербург, Динаминде с Ригой и Ревель на севере, Судак, Азов, Корчев и еще пяток городов в Крыму, а также Дербент на Кавказе, Ярославль, Червень, Ростиславль Красный на Пруте и Дунайск в устье Дуная их имели, а вот внутри страны пушками ощетинились лишь стены Рязани, Ряжска и Ожска, да еще Мурома – из-за близости с неспокойной мордвой, а также Нижнего Новгорода, который также считался рубежным городом.
Восточные форпосты на Волге и Яике, разумеется, тоже получили артиллерию, причем в первую очередь. Сразу после них Константин принялся снабжать орудиями своего союзника, но пушкарским делом в Булгарии заправляли исключительно присланные русичи.
Для их проживания в своих городах Абдулла выделил по целому кварталу. В них же разместились литейные мастерские, в которых десятки булгарских ремесленников трудились над изготовлением гранат и ядер, а также заготавливали порох. В подвалах башен были устроены склады, где все это хранилось.
А еще Абдулла, согласно договора, выстроил в каждом из этих кварталов прекрасную баню, уступающую Ак-пулату [66] разве что в роскоши внешней и внутренней отделки, да в размерах. Там же он поставил каменные храмы, высота куполов у которых была всего на пару-тройку метров поменьше, чем у главного минарета города.
Словом, пушкари жили под двойным благословением. К одному они приобщались в церкви, а другое призывали на них сами горожане, прекрасно понимая, что Аллах слишком далеко и чересчур высоко, так что когда придут монголы, то реальной помощи они гораздо быстрее дождутся от русичей, чем от своего небесного покровителя.
66
Ак-пулат – самая знаменитая и роскошная баня Булгара. Ее длина составляла тридцать метров, высота – шесть. Она имела не только пол с подогревом, но и специальный бассейн для омовения.
Как назло, именно в то время, когда суварцы решили показать кукиш великому джихангиру, в шатре у Мультека сидел сам Бату. Увидев расстроенные лица послов, он сразу понял, с чем они явились к своему господину и какой ответ с собой принесли. Разве что в словах ошибся, да и то не угадал самую малость.
Посмотрев на разгневанного чингизида, Мультек заторопился с просьбой дать ему еще одну попытку.
– В гордости, да сгоряча, чего только не скажешь, – убеждал он монгола, обиженно надувшего губы. – Вот завтра проснутся и непременно каяться начнут. Глядишь, сами на поклон прибегут.
– А не прибегут, тогда шесть моих и два твоих тумена живо научат их вежливости, – добавил Вату, но новую попытку разрешил.
Не из-за доброты – ею и не пахло. Во-первых, хан хотел соблазнить жителей всех прочих городов примером Сувара, а во-вторых – заполучить русских пушкарей. Очень уж он опасался, что во время штурма его рассвирепевшие воины снова забудут о предупреждении и вырежут всех, тем более что русичи, как пить дать, встретят монголов, держа в руках не хлеб-соль, а оружие.
Мультек выждал сутки – пусть горячие головы немного остынут – после чего вновь подослал к городу своих людей. Народ к тому времени и впрямь успокоился, но совсем не так, как надеялся новоявленный союзник монголов. На смену отчаянной решимости пришло хладнокровие и трезвое осознание того, что просто так враг не отступит, а значит – быть осаде.