Сокол. Трилогия
Шрифт:
– Так и власти-то у него хоть отбавляй! Ведь Кафиур не кто-нибудь – а вельможа и крупный военачальник.
Повернувшись, Тейя постучала пальцем по кончику носа мужа:
– Милый, таким людям, как Кафиур, власти всегда мало. Всегда!
– Ну, тогда я немедленно прикажу…
– Нет! Ты же сам знаешь, какое влияние имеет при дворе старая знать – правители номов. Даже если Кафиур и виновен – что скажут они? Задохнутся от гнева и ненависти – ведь тронули одного из них! Станут интриговать, вновь потянутся к хека хасут, поднимут какой-нибудь мятеж – а у нас сейчас еще слишком мало сил.
– Каста… – не сдержавшись,
Максим устало прикрыл глаза, гася вспышку гнева. Подобные касты были и в России. Отец как-то рассказывал об одном человеке из его ученой конторы – совершенно, по его словам, никчемном, умеющем лишь перебирать бумажки да лизать начальству зад. Сей деятель со временем достиг должности начальника сектора – потолок для подобных людей. Однако показалось мало, тем более привыкшее к лизоблюдству начальство при первой же возможности потянуло его за собой, все выше и выше. Ну а дальше – высоко забрался, больней падать! Не потянул работу, не смог даже себе подобрать толковых замов – куда там, для этого ведь тоже мозги да умение требуются, и вот, вынужден был уйти… Нет, не на пенсию. Отца – как раз и назначенного уже на должность начальника того самого сектора – попросили (вежливо попросили) взять проштрафившегося деятеля к себе. Заместителем. Правда, не было такой должности – так тут же ввели в штат. Номенклатура своих не сдает – тем и сильна. Так отцу и сказали: «Ну, ты же наш!» Тогда делай что тебе говорят.
Вот то же самое и здесь, в Черной земле… Точнее, это в России, как в Древнем Египте, ничегошеньки не изменилось – все так же, не ради интересов общества и страны назначаются чиновнички-вельможи, а по принципу преданности клану. Называется это – «работать в команде», правда, слово «работать» здесь чаще всего лишнее. Интриговать и подсиживать чужих, грызть зубами, кидаться всей сворой на кого мудрое начальство укажет – это другое дело.
Так что права, кругом права Тейя: трогать Кафиура – себе дороже выйдет. И он, подлец, это наверняка знает. И как же тогда быть? Ведь явный предатель, голимый шпион, и сколько вреда еще принести сможет!
– Если хочешь, я поговорю с вдовой Нефтиш, – неожиданно предложила супруга. – Она присылала вчера людей – упрашивала пожаловать в гости. Здесь ведь не столица, а военный лагерь – можно и пойти, в том нет урона царской чести.
– Клянусь Амоном, меня больше беспокоит Кафиур! Может, перетащить его на нашу сторону?
– Не пойдет. Он глуп и самоуверен. Тем более – считает, что сила на стороне захватчиков, ведь штурм-то был неудачным.
– Да-а… Казнить бы его, чтобы другим неповадно было. Да понимаю, что нельзя! Все же мы еще слишком зависим от старой знати, а новая еще малочисленна. Ничего! Дайте срок!
Фараон с силой ударил кулаком по креслу.
Пока окруженная служанками Тейя занималась утренним туалетом, Макс навестил тезку. Тот выглядел гораздо лучше, даже попытался встать.
– Лежи, лежи. – Фараон уселся на край ложа. – Вижу, вскорости встанешь. Я отправлю тебя домой.
– О, нет, государь! – с жаром возразил анхабец. – Ты же сам знаешь – мое дело здесь. Кругом предательство и измена!
– Ты прав… прав… Что будем делать с Кафиуром? Трогать его нельзя.
– Открыто трогать. – Ах-маси ухмыльнулся.
– На что это ты намекаешь?
– Так… Великий государь, – анхабец понизил голос, – ты
– Да. Мы же говорили – у нас нет иного выхода.
– Можно я пошлю с тобой верных людей, на которых всегда можно положиться? Конечно, лучше бы поплыл сам… Но ты ведь не возьмешь?
– Не возьму, – качнул головой Макс. – Поправляйся.
– Но моих людей…
– Так и быть, пусть будут. Что новенького о вдовице Нефтиш?
– Все по-старому. Все так же сидит с зеркалом на холме.
Поднимаясь, фараон усмехнулся и, простившись со старым другом, перешел на свою барку.
– Когда мы с тобой идем в гости к вдове? – заглянув в шатер, уточнил Макс.
Тейя улыбнулась:
– Как и всегда, после полудня. Нефтиш обещала танцовщиц и музыкантов. Хоть развлечемся… Знаешь, милый, как утомительно было плыть на корабле? Тем более – одной, без тебя.
– Ничего, родная, – не стесняясь служанок, властелин Черной земли поцеловал супругу. – Уже совсем скоро мы будем плыть вместе, качаясь на бурных волнах. Путь неблизкий…
– Но мы будем вместе, а значит – в покое и радости.
– В радости – точно. – Максим весело рассмеялся. – Не знаю вот только – как насчет покоя?
В просторном шатре вдовицы Нефтиш играла музыка. Флейта, лютня, гобой… вот россыпью пророкотали бубны. Слуги заметили кортеж фараона еще издали, и хозяйка шатра лично вышла встречать почетных гостей.
Вдова, женщина лет тридцати, была красива необычной красотою, скорей азиатской, нежели египетской. Зеленовато-карие живые глаза, черные, вразлет, брови, чувственный, несколько большеватый рот, нос с горбинкой, тонкий и длинный, ярко накрашенные губы. Белоснежное платье из тонкого полотна, зеленый, с золотыми вставками пояс и – как и принято – огромные разрезы на юбке, обнажающие стройные бедра. Браслеты, ожерелья, сандалии – важная часть облика богатой и знатной дамы.
Максим тоже явился в сандалиях – как и полагалось царю. Надел их при входе в шатер, и то же самое сделала его царственная супруга.
– Да пребудут ваши Ка всегда в мире и неге! – низко поклонилась Нефтиш. – Воистину это великая честь для меня. Прошу же вас, проходите! Насладитесь сладким вином, яствами, что приготовил для вас мой повар, молоденькими танцовщицами из Иуну.
– Пусть будут благосклонны к тебе боги. – Войдя в шатер, царь и царица уселись на почетное место – в золоченые деревянные креслица, покрытые искусной резьбою.
И тут же подскочили к ним голенькие служанки, по обычаю водружая на парики ароматные шары благовоний. Заиграла негромкая музыка, неслышно сновали слуги. Хозяйка шатра по очереди представила почетным гостям остальных. Да, собственно, и представлять-то никого было не нужно – все друг друга и так хорошо знали. Временное прибежище вдовицы почтило своим присутствием не так уж много людей из числа высшей знати: военачальники Кафиур и Сеннеферптах, еще пара молодых людей – родственников последнего – вот, пожалуй, и все. Да! Еще был начальник обоза Себекенмес – красивый мужчина с несколько пухловатым лицом и циничным взглядом. Одетый нарочито скромно, он держался тишком, усевшись в дальнем углу и похотливо поглядывая на танцовщиц. А те, обнаженные, уже начинали свои жаркие пляски. Звякнула цитра, ударил бубен, и девушки заскользили по раскинутым циновкам, ловко огибая гостей.