Сокол. Трилогия
Шрифт:
Фараон обнял супругу, осторожно спуская широкие бретельки платья. Обнажив грудь, принялся целовать ее с таким неистовством, словно и не было никакой бурно прошедшей ночи.
– О, что ты делаешь, муж мой?
– Боишься, что увидят? – Молодой царь высоко задрал подол платья жены.
– Нет, как раз не боюсь… Нет… Но нас там ждут… ждут… ждут… Впрочем, подождут… О, как жарки твои объятия!!! А губы так сладки… словно намазаны медом!
– А ты похожа на богиню… Нет! Ты и есть богиня!
Отражавшиеся от воды
– И кто же нас там ждет, за излучиной? – наконец тихо спросил царь.
– А ты греби – и увидишь. – Рассмеявшись, царица ловко натянула платье и, шутливо погрозив пальцем, добавила: – Воистину твой пыл не угас! Неужто тебе не хватало наложниц?
– Я их не хотел.
– Но ты же царь!
– Все равно… Я люблю тебя, а не их.
На отмели, за излучиной, уцепившись якорями в дно, покачивалась одинокая барка с высокой кормой и устроенной посередине палубы обычной плетеной каютой.
– Нам туда, – улыбнулась Тейя. – Поработай-ка веслами, о венценосный супруг мой.
Ах-маси хохотнул:
– Поистине вот уж не в тягость мне такая работа!
Навалившись на весла, молодой фараон быстро достиг барки, и легкая тростниковая лодка мягко ткнулась носом в низкий борт.
Странно, но барка казалась пустынной – не было видно ни гребцов, ни кормчего – вообще никого.
– Лезем на борт, милый, – быстро скомандовала царица. – Ну-ка помоги…
Нежно схватив супругу за талию, Ах-маси помог ей забраться… ох, неспроста хитрая Тейя попросила помощи. Это ей-то не забраться самой? С ее-то ловкостью и проворством?
Лодка довольно сильно качнулась, и фараон, чуть покраснев, запоздало подумал – а как же они не перевернулись во время того, как… А ведь могли бы! Запросто могли.
– Обними меня! – Встав на высокой корме, неожиданно распорядилась царица.
О вот уж воистину – об этом не нужно было упрашивать молодого царя!
– Теперь поцелуй! – не унималась супруга. – Теперь сними платье…
– Так, может, пойдем в ка…
– Нет! Снимай… Пусть все видят!
Миг – и сорванное платье опустилось на палубу мягким белым лоскутком, а нагая царица, лукаво скосив глаза на застывшие позади барки, обняв, увлекла мужа в каюту… О, можно себе представить, с какой жадностью сейчас пожирала сию картину стража!
Вот наконец и каюта. Бархатная полутьма. Влажные зовущие губы… которые вдруг ни с того ни с сего отстранились.
И чей-то вкрадчивый голос:
– Рад, что наконец-то дождался вас.
Что?!
Ах-маси вздрогнул. В каюте кто-то был! Гнев залил молодого царя во мгновенье ока – кто?! Кто осмелился?!
– Не сердись, милый, – проведя рукой по спине мужа, тихонько засмеялась Тейа. – Поверь, так было нужно!
– Но кто здесь… Ах, это ты, любезнейший Усермаатрамериамон!
Жрец почтительно
– Все знают, что это – барка любви, где уединились божественные супруги, – усаживаясь на циновку, вполголоса пояснила Тейя. – Что ты на меня так смотришь, муж мой? Неужели отвык видеть собственную жену без одежды?
– Отвык… – честно признался царь.
– Ну, тогда подай мне накидку… вон там, в углу.
– Можно начинать, о царица? – опустив глаза, все так же вкрадчиво осведомился жрец.
Тейа повела плечом:
– Позволь, все же начну я. Ты, – она перевела взгляд на супруга, – верно, думаешь, не слишком ли мы таимся?
– Нет, не думаю, – тут же возразил фараон. – В войске слишком много лазутчиков и предателей.
– Вот и мы о том же… Нужно обсудить важное дело. Лучше всего – здесь. – Юная царица неожиданно чихнула и, засмеявшись, махнула рукой. – Теперь говори ты, жрец.
– Волею Ах-хатпи, благой царицы-матери, благословившей нас в дальний путь, хочу поведать тебе, о мой царь, о тайном и опасном деле, что выпадет на долю твою и божественной супруги твоей, – цветисто произнес Усермаатрамериамон. – Выпадет, если будет на то твоя воля. Лишь одни боги, благословенный Амон, Осирис, Исида и Гор, знают, как, должно быть…
– Слушай, давай как-нибудь побыстрей, а? – скривившись, перебил фараон. – А то мы так и до утра не закончим.
– Можно и побыстрей. – Жрец тряхнул головой. – Как скажешь, великий царь. У царя хека хасут Апопи, как ты, верно, помнишь, два волшебных сокола, дающих власть и силу. У нас же – у тебя – только один.
– Да, он всегда при мне. – Ах-маси поспешно схватился за грудь. – Ну, почти всегда. Так ты что хочешь этим сказать?
– Мы не победим захватчиков своими силами, – глухо промолвил Усермаатрамериамон. – Не возражай, о великий царь. Твоя мать, божественная царица Ах-хатпи, советовалась со жрецами древнего храма Птаха. Жрецы и прорицательницы поведали ей об исходе недавнего сражения.
– Штурм оказался неудачным, – быстро дополнила Тейя. – А огромные корабли чужаков без труда разгромили наш флот из утлых речных барок.
– Да! Надо строить флот! – сжав кулаки, дернулся фараон. – Хорошие морские суда! Только тогда мы разобьем союзников хека хасут – коварных финикийцев, только тогда Хат-Уарит будет наконец взят… Или – что вернее – сдастся на милость победителей.
– Флот долго строить… И потом – кто пойдет в моряки? – Тейя скептически склонила голову. – Кто из жителей Черной земли добровольно согласиться рискнуть своим телом? А вдруг корабль пойдет ко дну? Кто тогда будет ходить по полям Иалу? Придется искать наемников, а это снова время – и немалые средства, которых у нас пока нет.