Соколиные перья и зеркало Кощеевны
Шрифт:
Филипп вместо ответа густо покраснел, но отпираться не стал.
— Но ведь так не бывает! — попытался он ухватиться за безвозвратно ускользающую привычную картину мира.
— Почему же ты меня узнал? — вспоминая историю на биологическом стационаре, проникновенно глянула на него Ева.
Она все-таки уговорила его поесть, а потом, следуя рекомендациям медработника, уложила в постель и лишь тогда согласилась выслушать.
— Я уже больше десяти лет вижу такие сны, — собравшись с духом, начал Филипп. — Объемные, цветные, с погружением куда более полным, чем в компьютерной игре
Любуясь, как солнечный луч пробирается по загорелой мускулистой руке, которая в любой момент могла преобразиться в крыло, Ева с умилением подумала о том, что с таким добытчиком семья нигде не пропадет.
— Родители знают? — осторожно спросила она.
Филипп неопределенно хмыкнул, устраиваясь на боку так, чтобы не травмировать обожженную спину.
— Пришлось рассказать, когда начал по ночам ходить.
«А периодически и улетать в окошко», — подумала Ева, понимая, что Филипп, похоже, переживал все тяготы шаманской болезни.
Она по этой теме писала реферат, да и отец как-то делал репортаж и даже встречался с одним якутским ойуном, но посвящения, конечно, не проходил. Сопоставляя рассказы отца и свои недавние впечатления, Ева предположила, что Филипп полностью менял обличье только в крайних случаях, например, когда речь шла о спасении человеческой жизни и время исчислялось мгновениями. А в снах действовал тот самый аватар, сравнимый с духом-помощником шамана.
— А кому-нибудь еще ты рассказывал о своих «видениях»?
Филипп, помрачнев, покачал головой.
— Да никто не спрашивал. Видимо, ничего странного не замечал или, как Ксюша, находили рациональное объяснение. А к врачам обращаться мы с родителями побоялись. Учет в психоневрологическом диспансере поставил бы крест на вузе моей мечты.
Ева согласно кивнула, даже не пытаясь представить, к каким последствиям в таком нетривиальном случае могло привести применение транквилизаторов и других психотропных веществ. Да и беседы с не имеющими соответствующей подготовки психологами тут тоже вряд ли бы помогли. Она невольно представила себе сокола, запертого в тесной клетке какой-нибудь областной психушки или сломленного, спивающегося охотника или лесоруба, только в общении с природой ощущающего себя живым.
— А как же твой прадед-целитель? — поинтересовалась она.
— Деда Филя к тому времени уже умер, — совсем сник Филипп. — Вот вскоре после его смерти я и начал «летать».
Ева даже зажмурилась, вспоминая занятия по устному творчеству, которое взяла как один из дополнительных курсов в добавление к английскому. По народным поверьям колдуны не могут умереть, пока не найдут преемника, желательно среди родных. Хотя, возможно, у потомков Финиста, от которого Балобановы вели свой род, все происходило как-то иначе. Но почему родителям Филиппа даже в голову не пришло, живя в сердце Сибири, найти знающего шамана? С другой стороны, возможно, Артем Балобанов, унаследовавший от деда частичку
— Все началось с того видения, в котором я запутался в силках, а потом увидел тебя, — проникновенно проговорил Филипп.
— Сокола-балобана я освобождала наяву, — стараясь не расплавиться от солнца и обжигающего взгляда карих соколиных глаз, напомнила Ева. — И у меня есть куча свидетелей. А вчера ты просто пропал, оставив всю одежду в руках у Ксюши.
— И потом на крыше появился сокол, — криво усмехнулся Филипп. — Хотя птицы обычно не летают в грозу. Это даже наши горе-стримеры знают.
Он прикрыл веки, уткнувшись лицом в подушку. Ева потянулась к нему, поправляя его растрепавшиеся волосы. Филипп порывисто поймал ее руку, усаживая на постель рядом с собой.
— Но ведь это невозможно! — проговорил он убежденно, приподнимаясь под одеялом, и переплетая Евины пальцы со своими.
— Противоречит всем законам природы, — согласилась Ева, не думая освобождаться или отводить взгляд.
Она Филиппа понимала. Разве она сама в последние дни, переживая, что сходит с ума, не пыталась найти странным совпадениям и слишком реалистичным снам логическое объяснение? А еще она могла точно сказать, что все это как-то связано с Бессмертным. Не просто так сокол впервые появился возле того проклятого полигона. И своей догадкой она поспешила поделиться с Филиппом.
— Ты хочешь сказать, что Константин Щаславович еще тогда пытался меня поймать? — поинтересовался он, то ли принимая открывшуюся перед ними новую реальность, то ли уточняя правила игры.
— А потом устроил настоящую облаву, отслеживая все вакансии, на которые ты откликался, и отсекая тебе все ходы, — кивнула Ева.
— Но зачем я ему? — немного отстранившись, спросил Филипп. — Я-то думал, он мне просто мстит, и еще удивлялся не столько низости, сколько мелочности и дотошности. Других программистов у него что ли нет?
Ева пожала плечами. Зачем понадобился мальчик с шаманскими задатками могущественному аффинажному королю, она сказать, конечно, не могла. С другой стороны, далеко не все кудесники умеют принимать облик своего тотема.
— И получается, Карина Ищеева тоже все подстроила? — пытаясь связать воедино цепь разворачивающихся вокруг него событий, нахмурился Филипп. — Я еще понять не мог, зачем кому-то понадобилось сбивать настройки круиз-контроля яхты.
— Думаю, она это сделала специально, хотя не знаю, могла ли обратно вернуть, — сухо заметила Ева. — Она по образованию вообще-то, как и родители, эколог и экономист. — «И могущественная ведьма», — добавила она про себя.
— Возможно, Карина хочет с тобой поквитаться из-за причастности твоего отца к гибели ее матери! — предположила Ева, вспоминая относящуюся еще к Первой Кавказской историю, в которую оказались вовлечены Артем Балобанов и Михаил Шатунов.
— Ну да, — вспомнил Филипп. — Я действительно забыл, что ее мать — Елена Ищеева, которая в той вайнахской башне хотела провести какой-то ритуал с человеческими жертвоприношениями. Отец не любил об этом говорить. И как я мог во второй раз так бездарно попасться? — скривился он.