Сокровенный смысл жизни. Том 3

Ливрага Хорхе Анхель

Д.С.Г.: Как Вы сами сказали, очень важно поддерживать культ великих людей, беря их за образец и пример, которому надо следовать. Как Вы объясняете существующую сегодня в мире тенденцию к «развенчанию» великих людей истории? Принизив их значимость, как Вы только что сказали, мы останемся ни с чем, ибо, чтобы восхищаться ими, мы должны узнать их и то, что они сделали. Сегодня все происходит наоборот. Как Вы объясняете эту разрушительную тенденцию?

Х.А.Л.: Мы живем в ситуации растущего эгоизма; общество все больше и больше дробится, и сегодня потеряла значение даже его основная ячейка – семья. Сегодня не принимается даже идея родины – считается, что это просто место, где мы родились. Семья

рассматривается как объединение отца, матери и детей, которые, вырастая, уходят.

Мы свидетели процесса измельчания и разрушения всех и вся. И в этом процессе мы не способны (и к тому же не хотим) принять великих людей. Почему? Из боязни сравнить себя с ними. Я философ, но в тот день, когда я смогу сказать только три эти слова: «Познай самого себя», я буду намного лучше, чем сейчас. Наша собственная незначительность – это то, что заставляет нас пинать великих людей, принижать их. Мы поступаем так из-за своей собственной малости, мы не можем смириться с тем, что не способны на то, что делали они. И в итоге появляются образцы, гораздо менее достойные подражания, чем те, в кого нам хотелось бы верить и кому хотелось бы следовать.

Д.С.Г.: Страх сравнения, о котором Вы говорили, наверное, мешает нам развивать свою личность, поскольку есть одна вещь, о которой спрашивают все: «Что нужно делать, чтобы развить личность, чтобы стать сильнее?» Скажите, страх – единственное препятствие, или есть и другие?

Могли бы Вы посоветовать какой-то хороший путь развития личности, например, ваш акропольский путь?

Х.А.Л.: Да, страх – это одна из причин, сегодня мы все понемногу боимся всего. Я не смог освободиться от своего юношеского романтизма, и несмотря на свой возраст, и сегодня продолжаю мечтать о Дон Кихоте, продолжаю вдохновляться древними стихами и древними героями.

Я считаю, что мы должны преодолеть страх. Страх исходит из материализма. Мы думаем, что физическая часть – это единственное, что у нас есть, и поэтому очень к ней привязаны. Из страха потерять эту физическую часть (когда я говорю «физическую», то имею в виду не только тело, но и одежду, деньги, общественный и экономический статус и т. д.) мы всегда отступаем. Сегодня во главе угла стоит политика, и если ООН, например, энергично осуждает страну, которая нападает на другое государство, а потом сама вводит туда несколько сотен тысяч солдат, разве это энергичное осуждение чего-то стоит? Если мы боимся, если мы охвачены страхом, если цепляемся за свою физическую часть, то никогда не сможем преодолеть это состояние. Чтобы выйти из него, мы должны подняться до метафизического уровня сознания – уровня, на котором наше физическое тело, наша одежда, наши деньги, наши мнения и убеждения не имеют никакого значения.

Мы должны стать теми, кем являемся на самом деле, – людьми, составляющими часть природы. Разве вода в горной реке боится, падая на камни, хотя знает, что умрет, достигнув моря? Но благодаря этой самоубийственной гонке мы можем любоваться водопадами, озерами, прекрасными полями. Разве листок, прорастая весной из почки, боится осени, которая окрасит его в золотистый цвет, заставит упасть с дерева и превратит в пыль? Нет, природа не знает страха.

Природа продолжает следовать по своему пути, так как знает, что ничто не заканчивается, все начнется вновь.

Знает, что упавшая с вершин вода вновь поднимется вверх облаками пара, что лист, рассыпавшийся в пыль, удобрит землю, и на ней вырастут новые деревья. Мы просто забыли смысл жизни, забыли главное – кто мы, откуда пришли и куда идем…

Только приобретя это метафизическое ощущение смысла, это поистине человеческое чувство, мы победим страх и сможем говорить о наших грезах, наших мечтах, о том, каким нам хотелось бы видеть мир.

Д.С.Г.: Можете ли Вы дать нам какой-то практический совет, который бы помог нам развивать свою личность – или маску, зеркало, щит, как бы мы ее ни называли, – в соответствии с потребностями нашей души?

Х.А.Л.: Дать одну практическую рекомендацию, которая была бы полезна всем, очень трудно; но я попытаюсь дать один для всех совет. Было бы хорошо, немного поразмышляв, осознать,

что я – это не моя рука: хотя я очень люблю ее и привязан к ней, но даже если я ее потеряю, то смогу жить дальше. В конце концов, тот, кто написал «Дон Кихота», был калекой. Надо научиться отделять себя от всего маленького и незначительного, научиться видеть истинную цену всего. Нет необходимости в псевдовосточной манере бубнить про себя: «Холод мне не мешает, жара не изнуряет, вода не мочит…», чтобы потом, сев на муравейник, не удержаться от крика. Я имею в виду не это, это абсурдный фарс. Я говорю о вполне реальном – о возможности осознать, что все проходит, что одежда изнашивается, что все материальное появляется и исчезает. Что природа, как говорил Марк Аврелий, все дает нам в долг и что потом это уходит из нашей жизни. О возможности понять, что дети однажды вырастут и станут взрослыми и тогда уже не будут жить со своими родителями. Понять, что наши дедушки и бабушки уже стары и должны умереть. Понять, что все проходит; но сделать это по-настоящему, естественно и попытаться чуть крепче зацепиться за внутреннюю, непреходящую часть нас самих.

Если мы посмотрим вглубь своего существа, за его внешние границы, то увидим, что там есть нечто, напоминающее молчаливого, но активного наблюдателя, нечто, напоминающее искру огня. Мы встретимся с тем, кого никто не может сбить с пути, с тем, кто не зависит от внешних вещей. Нам снова надо возродиться изнутри и встретиться с теми, у кого больше внутреннего огня. Речь идет о попытке выйти из того глупого сумасшествия, в которое мы погружены, чтобы достичь сумасшествия божественного. Например, Вагнер имел возможность творить благодаря одному сумасшедшему королю, который жил в Баварии; да, он был сумасшедшим, но в своем стремлении вверх. Наша проблема в том, что наше сумасшествие направлено вниз. Мы должны попытаться приобрести метафизическое ощущение жизни и признаться в том, что у нас есть стремления, есть мечты, есть сумасшествия; мы должны снять маску стыда, которой так часто пользуемся и которая нас разрушает.

На кафедрах риторики, которая преподается во всех странах, где есть «Новый Акрополь», а таких стран сейчас 28 [1] , я часто наблюдаю такую ситуацию: новички – 20–30 человек – все ходят как немые (хотя, конечно, есть прирожденные ораторы) и жалуются преподавателю (часто им оказываюсь я), что не могут говорить. Тогда я спрашиваю: «Что значит не можешь говорить?» – «Не могу говорить, потому что…» – и так человек начинает говорить. Иными словами, надо дать людям возможность стать теми, кто они есть, и вдохновиться теми, кто в жизни совершил великие подвиги, а не незначительные вещи. Нынешний мир должен измениться, и я имею в виду не косметический ремонт, а полное изменение, настоящую революцию, которая преобразила бы его в корне.

1

Сейчас «Новый Акрополь» существует более чем в 50 странах мира. – Ред.

Мы должны изменить мир. Здесь, в «Акрополе», мы начинаем менять самих себя, трансформировать себя по мере своих сил и возможностей. И если мы, меняя себя, трансформируемся, то, следовательно, мы будем менять и общество, которое нас окружает, мир, с которым соприкасаемся.

Но у нас должны быть силы поднять флаг истины, добра и справедливости. Мы должны верить в сказки намного более симпатичные и приятные, чем те, в которых говорится: «Хотя цена на газ растет, цены на все остальное повышаться не будут». Лично я предпочитаю сказки моего детства, в которых Цари-Волхвы попадают в комнату через дымоход, чтобы оставить подарки. В конце концов, эти сказки лучше сказок об инфляции. Так что не думайте, что современный мир привел нас к истине. Нет, он привел нас лишь к фальши, к недоверию и страху. Мы утратили свои мечты, утратили самое священное, что у нас было, – веру в самих себя, веру в Бога, веру в старших, веру в наши флаги и символы. Мы должны снова найти все это, должны снова собраться у огня и петь древние и новые песни – все вместе, соединив свои руки, несмотря на то что думаем по-разному. Одного человека с другим связывает не равенство, а взаимодополняемость. Поэтому браки заключаются между мужчиной и женщиной, а не между людьми одного пола. Нам нужна не одна на всех идея, а один идеал – идеал согласия, идеал братства.