Сокровенный смысл жизни. Том 3
Шрифт:
Давайте пойдем дальше и посмотрим, что говорит нам о счастье Платон. Если нам немного сложно принять идею о том, что счастье зависит от добродетелей, то слова Платона еще более строги, но на них откликается душа. Платон говорит, что человек не может достичь абсолютного счастья. И не потому, что абсолютного счастья не существует. Дело в том, что человек находится в постоянном поиске стабильности, потому что в нем, по-видимому, действуют противоположные факторы, которые с трудом уживаются друг с другом. В человеке есть земное и небесное начала. В нас есть нечто духовное и нечто материальное, нечто близкое к богам и нечто близкое к земле. И эти два начала постоянно борются, каждое из них пытается заполучить наибольшую часть наших сил. Пока идет эта борьба и пока не достигнуто равновесие, невозможно говорить о счастье. По Платону, мы обретаем счастье, когда принимаем реальность, когда принимаем, что в нас есть и то и другое начала (об этом он говорит весьма ясно), и когда мы принимаем очень глубокую идею, которую он высказал в своих диалогах, напомнив ученикам: «Вы боги, но вы забыли об этом». Это сущность людей, и поэтому нам так трудно достичь абсолютного счастья. Быть богами
Пифагор жил гораздо раньше Платона и был намного категоричнее его. Пифагор говорит, что счастливый человек – это мудрец; он не оставляет нам большого выбора. Следовательно, счастье – ни больше ни меньше как мудрость. Но дело в том, что сам Пифагор не считал себя мудрецом. Когда он сравнивал себя с другими людьми своей эпохи, он говорил, что он только лишь ищет мудрость. Именно Пифагор ввел в обращение термин «философ», «философия». Философ – это тот, кто ищет, тот, кто любит мудрость. Он не обладает мудростью, но любит ее. Он знает, что ему многого не хватает, но он любит то, чего ему не хватает, и постоянно пытается достичь этого. Таким образом, Пифагор не говорит нам: «Я философ, я не мудрец, и поэтому я несчастлив». Он говорит: «Я счастливый человек, потому что знаю, что я ищу».
Конфуций, живший в Китае, за много тысяч километров от Греции, был таким же категоричным, как и Пифагор. Счастливый человек – это человек справедливый. Чтобы быть справедливым, необходима мудрость, необходимо равновесие, необходимо умение приходить во всем к центру, умение познавать суть всего. Когда мы доходим до сути, до глубины всего сущего, мы можем быть справедливыми, справедливыми по отношению к самим себе, к нашей собственной жизни. И в этот миг нас охватывает счастье.
Нам нет нужды упоминать о других философах, не потому что их не было, а потому что они, в той или иной степени, говорят нам об одном и том же. Все они связывают счастье с внутренними факторами, с душой, с великой гармонией, со стабильностью, с мудростью, с познанием глубоких вещей. И все это заставляет нас задать себе вопрос: если великие философы говорят нам о счастье как о ценности внутренней, глубокой, гармоничной, то почему в обыденном понимании счастье пользуется столь дурной славой, почему мы понимаем его столь поверхностно, столь плохо? И это настолько очевидно, что я вчера говорила в шутку, что это будет самая короткая лекция в моей жизни – название: «Возможно ли счастье?», ответ: «Нет».
Дурная слава счастья невероятна. О счастье говорят как о чем-то кратком, нестабильном, неполном. Возможно, мы сами дали повод к появлению его дурной славы. Ведь все мы признаем, что счастье коротко, потому что каждый из нас когда-то испытал счастье, но сколько оно длилось – мгновения? Разумеется, у всех в жизни были минуты стабильного счастья, однако потом какая-нибудь жизненная буря показывала нам, что на самом деле счастье нестабильно. И стоило только поверить, что нам есть на что опереться, как вдруг ураганный ветер сбивал нас с ног. Также все мы задумывались о том, что счастье неполно, потому что, когда у нас есть одна вещь, мы понимаем, что хотим две, когда у нас есть две, мы хотим пять, а когда есть пять – нам надо десять. И вместо того чтобы наслаждаться тем, что у нас есть, мы постоянно страдаем, думая о том многом, что хотим получить. Поэтому счастье на самом деле кратко, непостоянно и неполно. Но не связываем ли мы счастье с предметами внешними по отношению к нам, не связываем ли мы его с тем, что всегда вне нас, что не зависит от нас и что по этой причине мы не можем контролировать?
Стоики справедливо говорили: если мы хотим достичь счастья, мы должны попытаться всеми средствами достичь тех благ, которые зависят только от нас самих. Тех благ, которые мы ощущаем как свои собственные и которые никто не может у нас отобрать. Когда мы ищем счастье, мы всегда протягиваем руки от себя, не правда ли? Платон объяснял, что сама форма нашего тела отражает наши недостатки, и показывал, как забавно, что наши руки всегда направлены наружу, словно пытаются ухватить то, чего у нас нет. Они хотят внести нечто внутрь нас самих, но сначала ищут это «нечто» вовне. Зачастую наши руки превращаются в когтистые лапы, потому что мы хотим захватить вовне что-то, не зная, сможем ли его сохранить. С этой точки зрения получается, что счастье на самом деле кратко и непостоянно, и мы должны признать правоту за теми, кто считает, что счастья нет и не может быть.
В целом мы, люди, очень капризны. Мы чего-то требуем от жизни, думаем, что счастье – это подарок, который мы заслужили только потому, что родились. И никогда не допускаем мысли о том, что счастье – это личное завоевание. Я настаиваю именно на личном завоевании – завоевание бывает и коллективное, и есть много способов добиться счастья всем вместе, если мы едины, однако это очень сложно. Я настаиваю: если бы мы пытались достичь счастья вместе, то через некоторое время начали бы в своем счастье зависеть от других людей, от того, что делают другие или как они себя ведут. Поэтому я считаю счастье в первую очередь личным завоеванием, и даже более того, без тени опасения называю его философским завоеванием: это завоевание, которое зависит от нашей любви к мудрости. Это не означает, что мы должны быть мудрецами или великими философами, что мы должны писать книги или
Чтобы поиск мудрости был успешным, недостаточно только искать ее, нужно и находить что-то, иначе мы будем вечными искателями. Это очень романтично, но совсем непрактично. Для того чтобы найти немного мудрости, чтобы знание пришло к нам, проникло в нас, пустило в нас корни, нужно бороться с главным врагом счастья – болью и ее спутниками. Боль никогда не приходит одна, ее всегда сопровождают тревога, беспокойство, тоска, страхи, страдания; именно боль – та главная преграда, с которой сталкиваются все люди, когда размышляют о своем завоевании счастья. Проблема боли также занимала всех философов, и так или иначе все они пытались отвечать на вопросы, связанные с ней. Я бы не хотела сегодня говорить о боли, это не тема нашей встречи (достаточно того, что я уже сказала), сегодня я хочу говорить о счастье. Так что если мы будем страдать от боли (не от самой боли, а от того, что она нас парализовала), то лучший способ избавиться или отстраниться от нее – увидеть, до какой степени она сковывает нас, отнимает все наши возможности, забирает все наши способности, обессиливает нас. Бороться нужно не с болью, потому что боль – это закон жизни и в любом случае по той или иной причине мы все рано или поздно почувствуем боль. Бороться нужно с параличом, который она порождает, и лучшее средство от паралича – движение. Надо разорвать цепи боли, надо найти маленькие, простые доводы, которые помогут нам избавиться от этих цепей. Я думаю, все согласны с тем, что боль появляется там, где мы сталкиваемся с трудностями, которые жизнь готовит каждому. У кого время от времени в жизни не появляются трудности? Нет необходимости поднимать руки, но если среди присутствующих есть кто-то, кто никогда не испытывает трудностей, то я попрошу его продолжить встречу вместо меня. У всех нас есть трудности, и все мы привыкли делать эти трудности причиной собственного страдания, а потом и несчастья.
Теперь давайте рассмотрим обратную ситуацию. У всех нас есть трудности, хорошо… А может быть, эти трудности – способ испытать нас? Может, эти трудности помогают нам освободить свои скрытые внутренние силы, которые иначе мы никогда не пробудим? Разве мы не можем немного поиграть и представить, что мы проходим по жизненным дорогам, полным ловушек и испытаний, чтобы увидеть, способны ли мы избежать их и достаточно ли мы умны, чтобы найти решение, выход? Трудность – это камень на пути, и если мы видим лишь камень, то он раздавит нас, но если камень – это испытание, если мы играем в эту игру, то мы скажем себе: «Некто наблюдает, способен ли я пройти дальше. Да, конечно, я способен пройти вперед». Эту игру нам следовало бы перенести в свою жизнь, чтобы трудности не парализовали нас, а наоборот, помогали нам проявлять больше собственной энергии, становиться чувствительнее (потому что это в нас уже есть), рассудительнее (ведь это тоже возможно), развивать творческие способности, воображение и интуицию. В этом случае трудности превращаются в наших друзей, и мы начинаем смотреть на них как на стимул: каждая трудность бросает нам вызов, каждая трудность вызывает нас на дуэль, и сами мы – маленькие герои, которые приняли вызов и победим их одну за другой. Трудность – это не несчастье, это возможность достичь счастья.
Мы привыкли говорить об ударах, которые получаем от жизни, и правда, мы все получаем удары судьбы, иногда настолько сильные, что мы физически страдаем. А разве эти удары – не способ пробудить нас, заставить как-то реагировать, перестать быть неподвижными, словно растения или минералы, которым часто уподобляемся? Что мы делаем, когда хотим разбудить человека, если уже поздно, а у него, как бы ни звенел будильник, даже ресницы не дрогнут? Мы энергично трясем его, потому что знаем, что иначе он не пошевелится. А если мы дремлем по жизни? А что если мы позволяем проходить мимо нас тому многому, чему мы должны научиться у жизни, считая все это просто бесполезными ударами, страданиями, несчастьем и болью, которые нам ни к чему? Что если эта встряска необходима, чтобы мы открыли глаза и осознали, что пора шевелиться, что мы должны выйти из своего окаменения, из своего растительного состояния, что мы должны перестать пускать корни на одном месте, иначе никогда больше не сдвинемся с него или, в крайнем случае, наше движение превратится в простую реакцию животных? Сколько раз мы, не стесняясь этого (и думая, что имеем на это полное право), раздражались, сердились, протестовали, боролись и спорили со всеми на свете и считали, что это и есть движение, – но то же самое делают и животные. Так разве удары судьбы – не шанс для нас, разве не говорят они о том, что мы являемся чем-то большим, чем кажется?
Думаю, что мы должны учиться не только преодолевать трудности и принимать удары судьбы, но и искать счастье в себе самих. Ведь и самые великие мудрецы говорили, что счастье находится внутри, а не вовне. И если бы мы поискали в себе, то открыли бы, что имеем гораздо больше, чем хотим иметь. Но так как мы всегда смотрим вовне: что у нас есть, а чего нет, что мы можем иметь, а чего нет, – мы не даем себе ни возможности, ни времени открыть то, что есть в нас самих.
Если бы мы начали путешествие в глубь себя, то, возможно, принялись бы обвинять других людей и обстоятельства во всем плохом, что с нами происходит. Это наиболее простой способ оправдать собственное несчастье. И если мы захотим назвать кого-то плохим или если есть люди, которых мы считаем плохими, интересно было бы последовать примеру стоиков, которые рассуждали так: они плохие, ладно, но их зло – это их зло, меня оно не касается, меня касается возможность научиться – если я вижу, что кто-то поступает плохо, я понимаю, что не хочу поступать так же. По крайней мере, стоики смотрели на это так и открыли, что так гораздо легче сосуществовать с другими людьми. Очень удобно говорить: «Есть плохие люди, и поэтому я несчастен». Есть плохие люди – и я успокаиваюсь, сажусь и засыпаю. В таком случае не только плохие люди, но и все, что происходит плохого, будет на нас влиять.