Сокровища Аттилы
Шрифт:
Глава 10
ЗОВ КРОВИ
1
Аттила вручил Ратмиру серебряную пайзу еще до событий в племенах акациров и утигур. Диор, провожая друга, напомнил ему, что советник Аттилы — сын славянки Лады, отцом которой был князь Бож, — желал бы установить с антами самые дружественные отношения и как родич помогать им по мере сил. С тем Ратмир и отбыл.
Овчи же, посланный в Равенну, где находился императорский
— Очень торопился, скакал день и ночь! — объяснил он, подрагивая от возмущения жирными щеками. — Спешил сообщить, что тебя там унизили, джавшингир, говорили про тебя бесчестные слова, плевались, когда я называл им твое имя! Они и меня унизили, джавшингир! Император отказал в приеме, а его приближенные бросались в меня орехами и насмешничали! Один орех попал мне в глаз! — И действительно, единственный правый глаз постельничего, и без того узкий, почернел и заплыл. — Они кричали, что скорей выдадут Юсту за нищего плебея, чем за вонючего гунна! Ха! Я не стерпел! Я оскорбился, джавшингир! У меня отобрали оружие, но я кинулся на них и расшвырял не меньше двух десятков! Ха, все видели! — гордился постельничий, хвастливо выпячивая пухлую грудь.
Аттиле уже донесли, что на самом деле было не совсем так. Постельничий напал всего лишь на одного, самого малорослого, стукнул того по лысой голове, а когда тот пронзительно завопил, в испуге попятился и наткнулся на другого придворного, который трусливо убежал. Так что свой подвиг Овчи несколько преувеличивал. Но так как сила духа, равно как и телесная мощь, у людей различны, то подвиг карлика, вступившего в схватку с крысой, достоин уважения не менее, чем битва Геракла с Немейским львом.
— Ты поистине достоин награды! — невольно улыбаясь, рассудил Аттила. — Тебе так и не пришлось встретиться с Валентинианом?
— Видел, как не видел! — прокричал Овчи, вспотев от усердия. — Хай, джавшингир, император слонялся среди слуг и раздавал им орехи для метания в меня. Он очень глупый!
Аттила, смеясь, воскликнул:
— Жалую тебя пригоршней монет! Ты хорошо выполнил мое поручение! Знай, за тебя скоро отомстят! А что матушка Галла Плацидия?
— Хай, джавшингир, она похожа на войлочную подстилку для лежания! На Галле Плацидии мужчины только что не спят, но протирают ее кошму очень усердно! Она пожелала познать и меня!
— Вот как! — изумился Аттила, от души веселясь. — И какова она?
— У меня от ее вида случилось расстройство желудка. Вместо себя я послал молодого десятника моей охраны. Вернувшись, он сказал, что ее мог бы удовлетворить только племенной бык!
Аттила хохотал так, что едва не упал с трона, отдышавшись, заключил:
— Гунны недаром говорят: «Суди о племяннике по дяде, а о дочери по матери». — И вот тут он впервые, говоря о себе, вместо «я» сказал «мы». — Мы рады, что свадьбы не будет!
К ставке Верховного правителя прибывали войска племен. Скоро всю долину от гор до реки Тиссы заполнила конница. Запас кормов был взят всего на шесть дней. Подходили все новые и новые отряды. При столь огромном скопище людей и коней нельзя долго оставаться на одном месте. Спешно был собран Большой совет.
После ритуальных жертвоприношений
— Братья! Когда дым сегодняшних приношений достиг небесной равнины, мы увидели птиц, во множестве летящих на юг. Великий Тэнгри дал знать: пора! Наступает утро грозных решающих битв! Воины наточили мечи, а кони откормлены. Гунны пройдут по равнинам земли до предвечернего океана, за которым начинается мрак. Клянусь громоносным Куаром, каждый воин после похода будет носить золотой пояс, а меч вкладывать в ножны, усыпанные драгоценностями. Став властелинами, гунны будут жить, как позволяет им характер и полная воля! Тэнгри указал, куда нанести первый удар — на юг, на Византию! — Выхватив свой меч, Аттила поднял его над головой.
— На Византию! — громом прокатилось по переполненной площади.
И тысячи мечей блеснули на солнце.
В это время толпа запыленных всадников въехала на площадь. Ее сопровождал сотник Ябгу, назначенный вместо Ульгена. Мясистое лицо Ябгу сияло. Наконец–то он стал человеком, облеченным доверием Верховного правителя. Впереди походы. Много погибнет тарханов. А он, Ябгу, теперь первый, кто имеет право притязать на место тысячника.
Ехавшие с ним всадники были вооружены длинными мечами, дальнобойными луками. Приземистые, темнолицые, в войлочных шапках и кожаных панцирях — при взгляде на них становилось ясно, что прибыли свои, но издалека. Впереди гарцевал на сильном жеребце широкоплечий длинноусый всадник. На его шапке алела широкая лента.
Подъехав к помосту, длинноусый легко поднялся по ступенькам помоста, остановился возле Аттилы, дружелюбно, но с достоинством сказал:
— Да осенит тебя своим крылом священная птица Хурри! Я царь Еран. Ты звал нас, и вот мы здесь!
Совет закончился пиром. Сохранившие обычаи предков хайлундуры отказались от предложенных скамеек, для них расстелили толстую кошму. Они восседали за трапезой, склонившись на колени, подобно каравану тяжелоношных верблюдов. У многих тарханов Аттилы эта поза уже вызывала презрительные усмешки и ехидное перешептывание.
— Почему вы шли так долго? Что задержало вас? — спросил Аттила.
— Мы свернули на Кавказ, — бесхитростно отозвался царь хайлундуров.
Аттила нахмурился, ему об этом ничего не было известно. Недавно некоторые вожди соблазняли его повторить поход на Месопотамию, куда в свое время ходил Баламбер. Оказывается, хайлундуры их опередили. Но более Аттилу насторожила независимость Ерана. Прибытия этого сильного племени ждал еще Ругила. Стало быть, они не слишком нуждаются в союзе с остальными гуннами.
— Удачен ли был поход? — вежливо осведомился он.
— Много добычи. Там вас еще помнят. Но сейчас персидский шах Кавад закрыл Дербентский проход крепостными стенами от гор до моря. Пришлось возвращаться к Дарьяльскому ущелью. Вот почему мы задержались. Но, хвала Тэнгри, наши женщины теперь носят красивые одеяния. — Бросив мимолетный взгляд на гору подарков, нагроможденную его воинами на помосте, Еран перешел к тому, что являлось целью его приезда. — Ругила обещал отдать хайлундурам земли между Прутом и Серетом. Сдержишь ли ты, Аттила, его обещание?