Сокровища короля
Шрифт:
– Это твое личное дело, – ледяным тоном ответила Мириэл, несколько раздраженная тем, что ей пришлось проглотить вертевшуюся на языке колкость. От его слов она также почувствовала себя подлой и мелочной.
– Что ж, хоть в этом наши мнения сходятся. Пойдем, – добавил он, глянув через плечо на конюха. Тот старательно запрягал лошадей и, вероятно, прислушивался к их беседе. – Покажу тебе свои новые баржи. Пусть люди думают, будто мы договариваемся о перевозке груза, тогда наша встреча вызовет меньше пересудов.
Мириэл
Бок о бок, но на почтительном расстоянии друг от друга они пошли со двора.
– Где твой муж? – спросил Николас, когда они спустились с холма и зашагали к реке. – Полагаю, в отъезде. Иначе ты не пошла бы так смело искать меня.
– Роберт уехал договариваться о новых закупках шерсти, но он и не ожидает, что я в его отсутствие буду торчать у очага. На таких условиях я не вышла бы за него замуж.
– А почему ты вышла за него?
Мириэл глянула на Николаса. В его лице она увидела любопытство и враждебность.
– У нас много общего, – ответила она, пожимая плечами. Она не собиралась признаваться ему в том, что чувствовала себя слабой и уязвимой, а волевой характер Роберта, его широкая надежная спина служили ей опорой, пока она зализывала раны и готовилась к новым битвам. А также в том, что она не могла устоять перед его напором, который давал ей ощущение покоя… и временами пугал.
– Значит, он предоставляет тебе свободу действий. Мириэл раздраженно фыркнула.
– В той же мере, что и я ему, – сердито сказала она. – У нас полное равноправие, мы – компаньоны. – Заметив, как Николас скептически выгнул брови, она едва сдержалась, чтобы не пнуть его в голень. – А ты думай, что хочешь.
– Мне известны твои способности, – уклончиво проронил он.
Они перешли центральную улицу и направились к реке через южную часть города. Холодный ветер гнал по небу облака.
– Он знает о твоем прошлом?
Мириэл убрала с лица приставший конец платка и посмотрела на Николаса:
– Ты мне угрожаешь?
Он досадливо сдвинул брови:
– Почему каждое мое слово ты воспринимаешь как угрозу или грубость? У нас появилась возможность поговорить наедине, а ты впустую тратишь время.
Мириэл покраснела. Николас был прав, но она не собиралась признавать его правоту. Если она и становилась на дыбы, то причиной тому были чувство вины и желание оградить себя от унижения. Николас был недалек от истины, когда сказал, что она ни разу в жизни ни перед кем не извинялась.
– Он знает, что я поругалась с родными и сбежала из дому, – нехотя призналась она. – Но о том, что я находилась в монастыре, и, разумеется, о тебе ему ничего не известно.
–
– Нет, конечно. Об этом вообще никто не знает. – Она кивком поприветствовала знакомого. Наклон головы, улыбка – все как полагается, полная иллюзия благопристойности.
– Если б я поймал тебя в тот день, убил бы на месте, – тихо сказал он и тоже учтиво склонил набок голову, подыгрывая ей. – По крайней мере, ты обязана объяснить свой поступок. Ведь я расплатился бы с тобой по справедливости.
– И отдал бы мне корону?
Он ускорил шаг, впечатывая каблуки в землю.
– Я сказал: по справедливости.
– Что ж, вот тебе одна из причин. У нас с тобой разные понятия о справедливости. – Мириэл тоже пошла быстрее, чтобы не отставать от него.
– Бог мой, – поморщился Николас – Не хотел бы я быть одним из твоих покупателей.
– А почему ты решил, что я захочу продавать тебе сукно?
– Из соображений выгоды.
Мириэл заскрежетала зубами:
– Интересно, кто из нас попусту тратит время?
– Тогда объясни, почему ты так поступила? – с жаром допытывался он. – Почему сбежала? По справедливости или нет – в этом вопросе у нас с тобой разногласия, – но ты же понимала, что так нельзя поступать с людьми. Убежден, все эти годы ты жила в страхе, что встретишь меня.
– Я сочла, что это оправданный риск, – уныло промолвила Мириэл. Дабы не видеть ярости на его лице, она нагнула голову и стала смотреть на подол своего платья, колыхающийся в такт ее поступи. – Скажу тебе в первый и последний раз: ты прав. Меня действительно мучит чувство вины за содеянное, и я надеялась, что мы не встретимся никогда.
Николас хмыкнул, не разжимая губ, то ли выражая презрение, то ли одобрение – она не поняла. Какое-то время они шли в напряженном молчании, потом он сказал:
– Ты так ничего и не объяснила.
Когда они приблизились к причалу, ветер обрушил на них речные запахи: едкий смрад дубильных и красильных чанов, в которых разлагалась зловонная смесь вайды и мочи, превращаясь в густую синюю краску для окрашивания ткани, которую изготавливали в сукновальных мастерских, расположенных выше по реке.
Мириэл задержала дыхание и не отнимала руки от лица, пока они не миновали зловонный участок. Николас отдувался и чертыхался себе под нос.
– Неудивительно, что эти мастерские запрещено держать в городе, – сдавленно произнес он.
– Однако всем нравится одежда из мягкой кожи и ярких тканей, – заметила Мириэл, пожав плечами. – За роскошь надо платить. – В подтверждение своих слов она дернула его за тунику.
Николас поморщился:
– Мне больше по душе воздух морских просторов и простая льняная рубашка. Я жду объяснений, – потребовал он, обратив на нее суровый взгляд.