Сокровища мертвых
Шрифт:
Бородач, усмехнувшись, отошел от Виталика.
– Перекур десять минут, – сказал Мамонт. – Клык! – крикнул он стоявшему у входа в грот Ивану. – Ты что там одинешенек стоишь? Поди сюда, примем для веселья и спокойствия совести грамм по сто пятьдесят! – Он достал фляжку.
– Не хочу, – ответил Иван.
– Чего встали? – недовольно спросил вошедший в проход невысокий мужик. – Пашите, мать вашу…
– Закрой хайло, – усмехнулся Мамонт. – Перекур по конституции положен. И не вякай, а то башку откручу, и в футбол поиграем.
Невысокий сорвал с плеча карабина и вскинул его. Но тут же замер.
– Ты
– Работать надо, – пробормотал он.
– Покурят и будут, – сказал Иван.
– Слушай, братишка! – Войдя, Иннокентий сел на стул. – Похоже, дело к завершению идет. Проход люди завалили, потому что встречаются банки из-под тушенки, монеты того времени и…
– Уходил бы ты отсюда, – негромко попросил Старец, – иначе кровь прольется. Уходи, Кеша, не удержу я людей, ежели они на тебя бросятся.
– За меня не бойся, я готов ко всему. Постарайся понять: я всю свою жизнь положил на поиск и не могу уйти. Пусть умру, но рядом с захоронением. Отец наш бандитом был, но он верил и, можно сказать, погиб за веру. Преследовали нас, меня он сумел спасти…
– Не береди рану. Я не знаю, что и как будет дальше. Бог, наверное, и то не ведает. Но я не позволю тревожить прах похороненных. Не для того они живыми в гробы легли. К тому же их еще и золотом осыпали. Так было угодно Господу.
– Мертвым все равно, в чем они лежат и чем осыпаны. Я привел сюда молодых здоровых людей и убью их, за что меня проклянут их родственники и многие другие люди. Но я делаю так потому, что все это должно принадлежать нам с тобой. Половину можешь не трогать и оставить мертвым. Свою я заберу, и никто меня не остановит и не сможет помешать. Если это попытаешься сделать ты, убью и тебя не раздумывая, и совесть мучить не будет. Я имею право на все, что отец завещал нам. Он ради этого банду создал, искал захоронение. А найдем его мы! – Он схватил Старца за плечи. – Братья мы с тобой, Степка, и никуда от этого не деться. Возьму половину и уйду. Не заставляй меня кровь родную проливать! – Он вышел.
– Зря ты так, Кешка, – пробормотал Старец. – Не отдам я никому и ничего. Смерть лютую приму, но не отдам.
– Да все путем, – кивнул Пушка. – Получилось, как ты и говорил. А откуда ты Торовых знаешь?
– От верблюда, – усмехнулся Воин. – Золотишком Торовы занимаются. Покупал я у них, а когда в спецназе был, охранял. Из-за этого и угодил под статью. А убирать сыновей Василия Демьяновича – считай, весь поселок Белка грохнуть надо. Все там под стариком ходят. Вот еще бы Филимона с батей его поссорить – хорошо было бы. А то не быть добру, если кого-то из старожилов обидишь, тем более их кровью испачкаешься. Это похуже будет, чем кавказская кровная месть. Если батя на своего сына проклятие наложит и велит близко к порогу не подпускать, то все – можешь с тем сыном что хочешь делать. Здесь обиду не прощают. Правда, сейчас в центре республики почти по европейским стандартам живут, но окраина еще сильна своими законами и обычаями. И кроме этого…
– Чужие рядом! – услышали они крик и бросились на голос.
– Вот тут и живут староверы, – кивнул на бараки молодой якут с двустволкой на плече. – А казарма солдатская
– Да нас не законность интересует, – хмыкнул один из пяти молодых мужчин, – а работа староверов. Какого хрена они золото моют? И у Ссыльной сопки, и у Лисьих нор. Да и охотятся тоже, когда вздумают.
– А вы кто есть-то, рабы Божьи? – раздался за их спинами насмешливый голос. Пятеро быстро обернулись.
– Да мы тут, – проговорил кто-то сзади.
Вскинув ружья, пятеро испуганно озирались.
– Бросьте пукалки, или положим вас!
Они сразу бросили оружие и подняли руки.
– Рабсилы прибавилось, – усмехнулся Воин. С трех сторон поднялись вооруженные люди. – Кто такие и откуда? – подав руку якуту, спросил он.
– Решили пожить на дикой природе, – усмехнулся тот. – Вот привел их к вам, пусть насладятся этой жизнью в полной мере.
– Значит, грешны? – засмеялся Воин. – Пойдемте, грешники, грехи отрабатывать!
– Вперед! – скомандовал Пушка. – Шаг влево-вправо – попытка к побегу, стреляю без предупреждения. Прыжок на месте – попытка сопротивления.
Остальные бородачи рассмеялись.
– А ты уже в хорошей форме, – входя в грот, сказала Фекла.
Человек, потерявший память, отжимался, упершись кулаками в каменный пол. Подпрыгнув, он встал на ноги.
– Где я? – спросил он. – И как сюда попал?
– Тебя нашли на священном озере, обмороженного, изуродованного. Ты долго был без сознания. Обморожение сняли, лицо заживляли медвежьим жиром, смешанным с…
– Откуда я?
– Этого никто не ведает. Все думают, что ты Аркадий Завин, бывший прапорщик.
– Я вижу женские глаза. Лица не вижу, только глаза. Чьи? Большая труба с закрывающим отверстие рваным железом. Я сую лицо, чтобы воздух вдохнуть. Снег, – он тряхнул головой, – и глаза. И все. Кто я?
– Не мои глаза? – Она подошла к нему. – Может, Господь тебя на меня не зря вывел?…
– Нет. Как меня зовут? Кто я? – Он схватил ее за плечи.
– Перестань, – испуганно попросила она, – больно.
– Кто я? – обхватив голову руками, застонал он. – Откуда, кто я? Ничего не помню.
– Кричит кто-то! – Женя испуганно прижалась к Виталику.
– Я домой хочу! – истерично завопила девушка с короткими волосами. – Мама! – Она бросилась к выходу. – Забери меня! Мама!
Сильный удар в живот ногой сбил ее на каменную твердь.
– Люди молятся, а вы орете! Тсс! – Бородач пнул ее. Парни и Маша с Евгенией испуганно смотрели, как он избивает ногами потерявшую сознание девушку.
– Ты, похоже, убил ее, Червяк, – проговорил подошедший Гвоздь. – Не дала, что ли?
– Кричать начала. Ну я и попробовал ее успокоить.
– Перестарался ты, приятель. – Гвоздь посмотрел на испуганно сбившихся в кучку парней и девушек. – На работу пора, племя молодое!
– Зачем вы их привели? – недовольно спросил Штейн. – А если их будут искать?
– Ты думаешь, здесь все добровольно отказались от той жизни? – усмехнулся Воин. – Рабсила нужна, так что ничего страшного не случится. Ты целую группу привел, и то…