Сокровища Перу
Шрифт:
— Попробуйте-ка проехаться! — сказал Рамиро, — вы еще успеете: касса откроется еще только через четверть часа!
— Где? Там, на арене?
— Да, конечно, здесь почва чересчур неровная!
Бенно рассмеялся. Рамиро взял под уздцы осла и вывел его на арену. Следом за ним двинулись туда и все присутствующие, в том числе и переодетый Бенно. Сердце его усиленно билось; какое-то непонятное чувство не то робости, не то смущения овладело им.
— Не робейте, молодой человек, у вас несомненный комический талант и наездник вы превосходный! Держитесь только немного жеманно,
Бенно, прихватив с обеих сторон двумя пальцами свое платье, вышел на арену, помахивая юбкой и жеманно выступая, причем его громадный чепец как-то особенно забавно покачивался из стороны в сторону, так что все присутствующие не могли удержаться от смеха.
— Прекрасно! Превосходно! — ободрял его Рамиро. — Теперь попробуйте вскочить на осла!
Бенно с разбега мигом вскочил в седло, но едва только успел это сделать, как бедняга, подняв морду кверху, жалобно взвыл, затем, поджав хвост, мелкой рысцой побежал вокруг арены с низко опущенной головой и подавленным видом. Все неудержимо засмеялись, даже сам Бенно. Когда Рамиро поднимал свой хлыст кверху, Риголло делал слабую попытку взбрыкнуть, но затем снова продолжал трусить мелкой трусцой с самым покорным видом.
— Браво! Браво! Брависсимо! — звучало со всех сторон.
— О, эта затея сулит нам громадный успех! — воскликнул директор, — по этому случаю мы можем даже увеличить цены!
— Но ведь это же невозможно, — бормотал Бенно, — право, это совершенно немыслимо!
Тогда великанша подошла к нему и растроганным, умоляющим голосом проговорила:
— Ах, молодой человек, ведь вам это ничего не стоит. А я прошу вас, сделайте для нас это большое одолжение! Там, в фургоне, у нас лежит больное дитя. Быть может, бедный ребенок скоро умрет, у него чахотка. А мы не знаем, как обеспечить ему хоть какой-нибудь уход, как позвать врача, так как даже за место это еще не заплачено в городскую управу!
— Хуанита! — тревожно прервал ее директор. Но великанша повелительно взглянула на него, и он смолк.
— Почему же молодому господину и не знать этого, — сказала она, — в этом нет ничего дурного! И я прошу, очень прошу вас, молодой господин, вставьте в нашу сегодняшнюю программу этот номер. Этим вы сделаете настоящее доброе дело!
— Ну, хотя бы только сегодня! — прибавил со своей стороны директор.
— Пусть так! — решил Бенно, — только сегодня, не более, так как я веду тут слишком опасную игру: что, если кто-нибудь из моей семьи узнает, что я публично выступал на сцене?!
— Ну да, ну да, я отлично понимаю, что бывают такого рода обстоятельства — предрассудки, в силу которых некоторые люди гнушаются артистов, гнушаются таланта!.. Да, да, вы правы, я не смею настаивать…
— Так сегодня только!.. Не больше! — повторил Бенно.
Рамиро и великанша переглянулись. «Пусть только попробует, — подумал Рамиро, — сценический успех опьяняет и завлекает, как хорошее крепкое вино, пусть только попробует сегодня!»
— Пора, Педрильо! — сказал он, взглянув на свои часы и обращаясь к «человеку-змее», — пора, мой милый!
Тот на руках прошелся до стены, снял ногами с гвоздя старую медную трубу и затрубил в нее, словно он, подобно древнему пророку, собирался этими трубными звуками заставить пасть стены своего балагана.
II БЕЗУМНЫЙ. — ПАНТОМИМА В ЦИРКЕ. — ДЕБЮТ НА ОСЛЕ РИГОЛЛО. — ПРИВРАТНИК. — БЕСПОЩАДНЫЙ ДЯДЮШКА И ВЕРНЫЙ СЛУГА. — ТАЙНА ДОМА ЦУРГЕЙДЕНОВ
Толпа заволновалась и, точно бурный поток, прорвавший плотину, устремилась в деревянный балаган. Перед входом у маленького столика за кассой сидела испаночка и с самым беззаботным видом, но в тайне с сильно бьющимся и замирающим сердцем принимала плату за вход.
Бенно, притаившись за занавесом, видел, как вошли в зрительный зал и заняли целых две скамьи сплошь его одноклассники. Все они были здесь сегодня.
Вскоре весь цирк был полон до того, что некуда было яблоку упасть, Рамиро расцвел от удовольствия.
Началось представление. Первый номер исполнил Пьерро, затем ученые обезьянки стреляли из пистолетов, маршировали под барабан, причем одна из них была за барабанщика и проделывала множество забавных трюков. После них увеселяла зрителей ученая коза, балансировавшая на четырех тарелках, поставленных на горлышки четырех бутылок.
Бенно наслаждался всем этим из-за занавеса, как вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Это был Михаил.
— Что вы, милый Михаил?
— Почему вы не хотите мне довериться, добрый господин? Я чувствую, что вы знаетесь с тайными силами природы и черной магией.
— Да с чего вы это взяли, Михаил? Никакой черной магии и не существует!..
Бедняга даже испугался.
— Нет, нет, вы ошибаетесь, если бы не было колдовства, мы, люди, никогда не могли бы беседовать с русалками!
— Но чего же вы хотите от русалок, милый друг? — спросил его Бенно.
Глаза Михаила вдруг разгорелись особым огнем, и щеки вспыхнули румянцем.
— О, если бы вы могли мне устроить встречу с ними! — прошептал он дрожащими губами.
— Но это невозможно, мой бедный Михаил!
— Невозможно! Я этому не верю!.. Если я только буду терпеливо ждать до того времени, когда вы найдете это удобным, то я уверен, что мое желание исполнится. Почему бы вам в самом деле не доставить мне это счастье?
— Михаил! Михаил! Где ты там? — крикнула вполголоса великанша, — поди сюда!
Бедняга побежал на зов, а Бенно снова стал смотреть на то, что делалось там, на арене ярко освещенного цирка. А там как раз начиналась большая, очень забавная пантомима. После нее следовало представление ученого пуделя, затем очередь была за Бенно. Риголло вел себя прелестно. Сначала он казался кроток и смирен, как овечка, но когда на предложение директора цирка попытать счастье добыть тысячу гульденов искусством езды на этом осле, трижды объехав вокруг арены, не будучи выбитым из седла, вызвались сперва один из товарищей Бенно, затем другой, — оба они на первом же круге полетели через голову на песок.