Сокровище чародея
Шрифт:
«И правильно сделал! – в сердцах подумала Надежда. – Тебе от Сулеймана этого одна польза была, а ты его за это так отблагодарила! Вот и делай людям добро!»
Но тут же опомнилась: неужели она эту ненормальную всерьез воспринимает?
– Поехала я в горы, долго искала то место и наконец нашла. Древний старик жил в пещере, у него была старая беззубая собака и еще лев иногда приходил.
«Что-то такое я слышала про старца в пещере со львом, – мелькнуло у Надежды. – Очевидно, эта Инес, или как ее там, тоже про это слышала…»
–
– Льва в тот день не было, – отмахнулась Инес, – не его смена была. В общем, поговорили мы с этим старцем, он еще удивился, как я его нашла, потом узнал про Сулеймана и сказал, что я – очень настойчивая и целеустремленная женщина и что он даст мне то, что я прошу. Попробовал бы не дать, я бы его…
В этом месте Надежда прикинула, как бы ей половчее с этой ненормальной распрощаться да и идти по своим делам. Столько времени потратила, и что?
– Дал он мне такой же флакончик, как тот, что у Сулеймана был, но предупредил, что действует это средство не так, как обычное лекарство. Потому что омолаживаться все время нельзя, это противоестественно. Природа такого не потерпит, у нее свои законы, и менять их никому не под силу.
– И как же оно действует? – по инерции спросила Надежда Николаевна.
– Не скажу! – В глазах Инес мелькнул маниакальный огонь. – И вообще, что это ты все расспрашиваешь, вынюхиваешь? Может, хочешь сама этим средством воспользоваться? Тебе не помешает. Вон кожа на подбородке как отвисла и морщины вокруг глаз!
Услышав такое, Надежда машинально зашарила вокруг себя в поисках тяжелого предмета, чтобы стукнуть эту заразу посильнее да и уйти отсюда. А она пускай валяется, а когда очухается, сама выбирается.
– Ой, что это я… – Инес как будто прочитала ее мысли. – К чему все это говорю, если в тайнике ничего нет? Что делать? Что же мне делать?
Она закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону, подвывая и причитая на незнакомом Надежде языке.
Вспомнив, что сумасшедших успокоить трудно, а лучше отвлечь от плохих мыслей, Надежда Николаевна тотчас спросила:
– Слушай, все это было очень давно. А вот скажи, как твое снадобье очутилось тут, в подвале? Если оно так для тебя важно, то берегла бы его как зеницу ока, из рук не выпускала…
– Ты не понимаешь, – вздохнула Инес, отнимая руки от лица, причем Надежда заметила, что слез не было и в помине. Ну, ясно, эта баба та еще артистка. Из погорелого театра. – Я не могла вспомнить…
Опять-таки хитро придумала, восхитилась Надежда, чуть что – на потерю памяти все списывать.
– Ну ладно, – она решила задать последний вопрос, а там уж пора и честь знать, – а скажи мне, пожалуйста, каким боком тут этот Мессир замешался? Кто он вообще такой, ему-то что нужно? Тоже твое чудодейственное омолаживающее средство?
– О, Мессир, – оживилась Инес, – это совсем другая история. Он ищет сокровище.
–
– Корона мавританских королей, очень древняя! – выпалила Инес, и Надежда поняла, что ее терпение закончилось. Хватит слушать байки, пора уходить. Однако что-то ее задержало, должно быть, то самое покалывание в корнях волос, которое предсказывало, что она может узнать нечто важное…
Вскоре после того, как Надежда отправилась в соляную пещеру, в холл страховой компании вошел высокий худощавый мужчина с темными, обильно тронутыми сединой волосами и глубоко посаженными глазами, похожими на револьверные дула.
Худая, бледная девица в зеленом костюме, которая сидела за стойкой рецепции, подняла на него глаза и неуверенно проговорила:
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Обычно она держалась с посетителями строго и высокомерно, но вид этого мужчины отчего-то сбил с нее спесь.
– Можете, – ответил мужчина, сверкнув на нее глазами. – Сделайте вид, что не видели меня.
– Как?.. – пролепетала девица. – Почему?..
– А вот так! – припечатал мужчина и прошел мимо стойки в дальний конец холла, где висела табличка с яркой стрелкой и надписью: «Соляная пещера».
Девица хотела было что-то сказать, но передумала, опустила глаза и сделала вид, что ничего не видит и не слышит.
Странный мужчина спустился по ступенькам, прошел по темному грязноватому коридорчику и, упершись в дверь без надписи, уверенно в нее постучал.
Дверь открылась. На пороге появился крепкий дядька средних лет в униформе охранника. На его лице застыло выражение собственной значимости, которое часто приобретают люди на мелкой административной работе и которое писатель Лесков весьма точно назвал административным восторгом.
– Чего стучишь? – проговорил он раздраженно. – Ну чего ты стучишь? Видишь же, что закрыто, значит, нечего стучать!
– Закрыто? – переспросил мужчина и уставился на охранника черными дулами своих глаз. – Что это вдруг закрыто?
– На про… профилактику, – произнес охранник без прежней уверенности и весь как-то сдулся и обмяк, как проколотый воздушный шарик.
– А ты ничего не перепутал? Какая профилактика может быть в соляной пещере? Соль – она и есть соль, что ей сделается?
– Это… это я не знаю… – лепетал охранник, на глазах теряя свою значительность. – Я человек маленький… мне ничего не говорят… сказали, что закрыто, я и не пускаю…
– Никого не пускаешь? – осведомился незнакомец, буравя охранника взглядом. – Совсем никого?
– Со… совсем… – Охранник попытался отвести глаза, но это не получилось.
– А женщину?
– Ка… какую женщину?
– Ты сам знаешь какую!
Охранник хотел было привычно соврать, но глаза незнакомца затягивали его в бездонную пропасть, где клокотала и клубилась тьма, и он испуганно пробормотал: