Сокровище чаши
Шрифт:
Так размышляя, он и не заметил, что они уже летели над Среднеазиатским морем, раскинувшимся от северных Трансгималаев до древних земель Гипербореи на севере, от которых ныне виднелись лишь остовы островов у самого полюса.
Это были запретные места для полётов атлантов - недалеко было до Белого Острова…
Он появился внезапно, как бы возникнув уже перед самым кораблём, отчего пришлось резко затормозить, чтобы не пролететь мимо.
Зрелище, безусловно, потрясающее. Остров был построен Предками атлантов, древними лемурийцами, которые были почти в десять раз выше атлантов, и строили они эти огромные стены по совершенным пропорциям, ориентируясь на свой рост. Стены -
Виман опустился на площадь у причала, построенного уже в недавние времена. Наврунг узнал его очертания и с молчаливого согласия Гьянга направил корабль к нему.
Сама атмосфера Города была столь необычна, что атлант замер, как только оказался на твёрдой земле.
Казалось, птицы пели неземными по красоте голосами, но не было слышно ни звука.
Казалось, ангелы касались крылами и осеняли вспышками озарений, и сознание безмерно удивлялось этому, но не было никого видно.
Похоже было, что самый воздух разумен в этих стенах и являет много больше разумности и мудрости, чем иные люди, - так воспринималась атмосфера этого непостижимого города, насыщенная Вечной мудростью от соприкосновения с его жителями.
Сделав несколько шагов, Наврунг понял, что каждый шаг как бы рождает звуки колокольчика или детского смеха, но, замерев, он не услышал ничего. Сделав несколько шагов, понял, что звуки есть, но рождаются они в сознании и потому не воспринимаются как звуки, но скорее как смыслы доброжелательства и любопытства духов воздуха и земли, которые беспрепятственно проявлялись тут, что было необычно и диковинно: обычно они не спешили быть явленными первому встречному.
Вообще, Мир Иной был в этом месте так близок к миру земному, что иногда казалось, будто ступаешь в райских виноградниках и боги шлют тебе улыбки, но стоило тряхнуть головой, как наваждение пропадало, чтобы тут же явиться вновь, с новой силой.
«Вот как выглядит мир небесной чистоты, куда попадают души чистые и незамутнённые – здесь им приют», - подумал атлант.
Они приблизились к открытым Вратам и вошли в огромное здание, где потолок был так высок, что звёзды, изображённые на нём, казались настоящими, а сам потолок – небом, но без солнца, которое появлялось тут по своему желанию, а не по закону.
Амедей остался снаружи, а Наврунг в сопровождении Гьянга ступил внутрь.
Здание было огромным, наверное, даже для строителей-великанов: под шестьсот локтей высотой, оно было как небо. Колонны вдоль стен поднимались вверх, и казалось, что вверху они изгибались, так велика была высота их. Было очень светло, но почти не было окон, и потому было непонятно, каким образом свет появляется внутри – казалось, что сам воздух является источником освещения здесь. Длина здания в два раза более высоты, так что, когда вошли в него, противоположный конец здания был едва виден.
Атмосфера волшебства внутри здания была ещё более ощутимой, сконцентрированной, но смысл голосов теперь был иной. Как если бы все воины, все маги, все мудрейшие правители Земли и Небес ответствовали перед неизменным и непостижимым Законом, который не есть Закон, но всемирная вечная Правда, и, повинуясь ему с радостью и благоговением, они оставляли здесь часть себя. Казалось, мудрость и достоинство всех этих людей сейчас ощущал Наврунг – он как бы ступал сквозь строй гораздо более достойных, чем он, и был хоть и меньшим, но братом им, и это чувство наполняло его гордостью за свой род и благодарностью Гьянгу.
Некоторое время спустя, когда они прошли три четверти пути и подошли к некоему подобию алтаря, Гьянг остановился, но Наврунг продолжал идти, пока какая-то сила не приковала его ноги к земле. Обернувшись, он увидел улыбку Гьянга, и тут же поднявшаяся было тревога покинула его.
Повернувшись обратно, он обомлел: появившись просто из ниоткуда, перед ним предстал тот самый старец с удивительными глазами, которого он видел вчера.
По обычаю предков, атлант приветствовал старца самым уважительным поклоном – стоя на одном колене и упираясь рукой в пол, склонив голову; так он стоял, пока рука старца не коснулась его темени. В этот миг весь смысл его жизни вдруг прошёл перед глазами: он понял, для чего родился, как жил и к чему идёт сейчас его бесстрашная душа. Всё понял он вмиг, и одна лишь радость осталась в душе. Как будто бы крылья выросли за спиной, он поднял голову и произнёс:
– Я знаю, зачем явился в этот дом, и я готов принять свой жребий.
Старец медленно кивнул и превратился в звёздный туман, сквозь который Наврунг увидел вход в подземелье. Он встал и пошёл, как и подобает воину, идущему на самый важный бой своей жизни – с радостью в сердце и достоинством во всей фигуре.
Глядя ему в спину, Гьянг с удивительным спокойствием понял, что всё у него получится.
Россия, декабрь 1994 года
Весь следующий день я пытался осмыслить пережитый сон-не-сон. Все ощущения были очень реальны, очень. Я ходил под впечатлением целый день и никак не мог понять, что всё это значит. В том, что это важно, значимо и что это, быть может, определит мою дальнейшую жизнь, я не сомневался. Но как? Что за неизвестность ждёт меня?
А между тем, физическое состояние стало стремительно ухудшаться. Я перестал есть, следующую ночь почти не спал, а на следующий день эти симптомы не только не исчезли, но и усугубились. Два яблока за день и полная потеря аппетита – это нечто новое для меня, так как я всегда любил вкусно поесть. Но что странно – от нежелания есть было хорошо, как-то сладко. Организм радовался отсутствию пищи.
К концу второго дня я пошёл к Елене Ивановне, так как творилась со мною явно какая-то чертовщина, а лучшим специалистом по чертовщине из всех известных мне людей была именно она.
Сразу за дверью её квартиры меня встретили две чёрные лохматые собаки средних размеров. Облаяв меня для порядка и получив нагоняй от хозяйки, они с важным видом удалились. Мы же проследовали в зал, где вся стена, от пола до потолка, была уставлена книжными полками, и книги были преимущественно мистического содержания.
Оглядев меня придирчивым взглядом, она сразу же поставила меня в центр зала, ушла и тут же вернулась с церковной свечой:
– Влип ты, парень… Кто ж тебя так?... Ну да, ну да, знаю: Петя, тренер твой, голубчик, потешался…
– В смысле «потешался»?
– Ну, он же предлагал тебе «серьёзными вещами» заниматься?
– Ну да, было дело, но это же так, фигня…
– Ага, фигня, а что вчера было?
– Да, это уже не фигня…
– То-то и оно, ну да стой смирно, не вертись.