Сокровище духовное, от мира собираемое

Задонский Тихон

Поэтому внимай, христианин, следующе­му:

1) Тяжко человеку быть в нищете телесной, но намного тяжелее быть в нищете душевной. Тяжко человеку иметь тело немощное и рас­слабленное. Тяжко человеку служить телом ка­кому-то злому мучителю, но намного тяжелее служить душою греху и грехом дьяволу. Всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин. 8:34).

Тяжко человеку связанным быть узами же­лезными, но намного тяжелее связанным быть узами греховными: узы железные – тело, а узы греховные душу мучают. Тяжко человеку тер­петь гнев царский, но намного тяжелее терпеть гнев Божий. Тяжко человеку быть плененным телом неким врагом, но намного тяжелее быть душою плененным дьяволом. Тяжко человеку удаленным быть от Отечества и дома своего, от родственников и

друзей своих, но намного тяжелее душе удаленной быть от небесного Отечества и дома Божиего, от Самого Бога и святых Его избранников. Тяжко человеку си­деть в темнице, и мало видеть света, и терпеть неволю, скорбь и обиды, но намного тяжелее душе быть в темнице адской, и бедствие это терпеть вовеки.

Тяжко человеку телом умирать, но намно­го тяжелее душою умирать. Тело умирает, и тя­гота его кончится; душа никогда не умирает, и смерть ее и тягота ее никогда не умирает. На­сколько душа дороже тела, настолько и небла­гополучие ее злее и хуже телесного. Поэтому и искать нужно больше избавления от душев­ного неблагополучия, чем от телесного. Теле­сное неблагополучие, какое бы оно ни было, и каким бы долгим ни было, все кончится, а душевное никогда не кончится.

2) Самая беда приводит к познанию беды, и познание беды убеждает человека искать из­бавления. Видят люди телесную беду и чув­ствуют горесть ее, поэтому и избегают ее, и вся­чески ищут, как от нее избавиться. Не видят душевной беды, которая намного хуже теле­сной, и не чувствуют горести ее, и потому мало кто от нее освободиться усердно желает и ищет, разве только тот, кто познает ее, и чем более познает, тем усерднее ищет, как от нее изба­виться. Слово Божие душевным нашим очам представляет душевную беду, и к познанию нее приводит нас, и образ избавления пред­ставляет нам – Христа. Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8:36).

Слава Богу Человеколюбивому! Идолопок­лонники познали свою прелесть и заблужде­ние, и от того всепагубную свою беду; познали от слова Божиего и преславных Его чудес, и об­ратились ко Христу, и освободил Он их от всепагубной беды, и получили вечное душевное блаженство. Познали свою беду многие, в древности жившие, и сделали пещеры, пустыни и пропасти земные жилищами себе. Познали му­ченики, и изволили лучше умереть и тягчайшее мучение претерпеть, чем отречься от Христа, поскольку от Христа отречься – отречься от всего душевного блаженства и вечной жизни и подпасть душевной пагубе и вечной смерти. Познали душевное бедствие многие разбойни­ки, убийцы, блудники и блудницы, и прочие тягчайшие грешники – и усердно поискали из­бавления, и наши. Познают и ныне многие и, познав, ужасаются, и ищут избавления, так что и о телесных бедах не заботятся, только бы избавиться от душевной беды. Страх душевной беды превосходит и недействительным делает страх телесной беды, как великий шум малый и тихий голос уничтожает. Так познанная беда подвигает человека к поиску избавления.

Познай, христианин, и ты душевное твое бедствие и неблагополучие, и непременно ни о чем так заботиться не будешь, как о том, что­бы от этого бедствия избавиться. Точно страх и ужас обымет тебя, познающего бедствие души твоей, и более пожелаешь плакать и рыдать, чем веселиться. Блажен, воистину блажен, че­ловек, который заблаговременно познает бед­ствие души своей. Познание беды – начало блаженства, как познание болезни – начало здоровья. Познавай так себя, христианин, и будешь блажен.

3) Беды телесные временны, как-то: болез­ни, немощи, нищета, гонение, посмеяние, уничтожение, поругание, клевета, ссылка, пле­нение, темница, узы, лишение богатства и чес­ти, избиение, раны – и сама смерть ничем душе нашей не вредят, а более того, любящим Бога все содействует ко благу (Рим. 8:28). И блажен­ны, как слово Божие учит, те, которые все это ради Христа терпят (См. Мф. 5:11; 10:22).

Телесные и временные беды не только не отнимают у душ наших блаженства, но и ум­ножают. Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше произ­водит в безмерном

преизбытке вечную славу, ког­да мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4:16–18). Написано и вот что: Будучи же суди­мы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (1 Кор. 11:32). И еще: Гос­подь, кого любит, того наказывает; бьет же вся­кого сына, которого принимает (Евр. 12:6).

О том сколь многие бедами телесными и временными подвиглись к истинному покая­нию, история не только церковная, но и свя­щенная свидетельствует. Видим это и ныне. Для того и посылает Человеколюбивый Бог беды на нас – да подвигнемся к истинному покаянию и в страхе Божием поживем. И беды, и напасти о благости и человеколюбии Божием к нам сви­детельствуют. И в бедах, и в напастях должно Человеколюбивого Бога благодарить, ибо все от Него к доброму нашему концу происходит. Он печется о нас. Блудный сын, когда расто­чил имение отеческое и в такую пришел ску­дость и нищету, что начал с голода погибать, тогда уже в себя пришел и сказал: Сколько на­емников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу мо­ему и скажу ему: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15:17–18). Так и грешника беда подвигает возвратиться к Небесному Отцу и истинному покаянию.

Бедами и напастями стесненный грешник так рассуждает: «Не имею я телесных и времен­ных благ. Нищета моя, скудость и убожество увещевает меня искать душевного богатства; поищу его у Христа, Который, будучи богат, меня ради обнищал (2 Кор. 8:9). Телесная моя немощь научает меня искать здоровья душев­ного у Христа: Он Врач душ наших и телес. Тер­плю я бесславие и посмеяние от людей – по­ищу славы и похвалы у Бога. Говорит Господь: Только прославляющих Меня прославлю (1 Цар. 2:30). Терплю я гнев царский или господина моего – поищу милости у Бога. Уповающего на Господа милость окружит (Пс. 31:10).

Служу я телом такому-то человеку, не имею свободы и благородства телесного – поищу свободы и благородства душевного. Все люди меня презирают и оставляют – прибегну я к Богу и приближусь к Нему, и Он не оставит со­здание Свое и не презрит: никого Он не остав­ляет и не презирает. Не остави мене, Господи, Боже мой! Не отступи от мене; вонми в помощь мою, Господи спасения моего! Упование всех кон­цов земли и находящихся в море далеко (Пс. 37:22– 23; 64:6). Удален я от Отечества своего и от дома и отлучен от родственников и друзей моих – постараюсь усерднее искать небесного Отече­ства, и с Ангелами и святыми Божиими вечное дружество иметь. Темница эта, в которой я сижу, и узы эти, которыми я связан, убеждают меня покаянием избавиться от темницы адс­кой и от уз греховных и адовых, и прочее.

Слава Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2:4). Он посылает мне скорбь, но ею меня об­ращает, и пресекает пути к погибели, и к Себе возвращает. Встав, иду к Отцу моему. Так беды телесные и временные не только не вредят ду­шам, но и весьма им полезны. Беды эти ведут нас к покаянию и к Самому Богу, и как бы убеждают нас войти в царствие Божие. Слава Человеколюбивому Богу, слава дивному Его о нас Промыслу! Через беды и напасти наши Он ищет нашего истинного блаженства. Так все наше бедствие и окаянство обращает в наше блаженство.

Но телесное и временное благополучие ча­сто и по большей части развращает человека и губит. Видим это на примере евангельского богача, который не умел богатством своим и благополучием временным владеть, и сошел в погибель (См. Лк. 16:23). Так и ныне многие не умеют владеть богатством, и не по воле Божией, а по своим прихотям расточают его, и развращаются. Многие не уметь владеть здоровьем тела своего, и развращаются, и на злое все дерзают. Благополучие телесное и времен­ное, хотя и добро, однако для растленного че­ловеческого сердца – как для безумного меч, которым он себя самого убивает.