Сокровище души
Шрифт:
Один раз Ниал поднял голову и сидел так некоторое время, словно к чему-то прислушиваясь, темные глаза были прищурены. Он стал похожим на хищника, осторожного, недоверчивого, однако, не обнаружив угрозы, постепенно расслабился. Но у Грейс создалось впечатление, что он никогда не теряет бдительности. Ниал был истинным хранителем.
Ей хотелось коснуться его плеча, молча посидеть с ним у огня, чтобы передать ему часть своего тепла, убедить своим присутствием, что он не один… и, возможно, самой почувствовать общность с ним. Тем не менее Грейс ограничилась ролью наблюдателя, не способного подойти ближе, и в конце концов проснулась, так и не коснувшись его.
«Если бы я была с тобой…»
Начав предложение, Грейс остановилась. Этого она печатать не собиралась, пальцы лишь двигались по клавиатуре, а слова возникли будто сами по себе. Внезапно испугавшись, она закрыла файл журнала, руки у нее дрожали. «Прекрати думать о нем как о живом человеке», — приказала она себе. Это уже превращается в манию. Сначала концентрация на Ниале казалась вполне обоснованной, помогала ей сохранить рассудок, но теперь, видимо, дает обратный эффект. Прочитав ее записи, любой психиатр решит, что она утратила связь с реальностью, и его нельзя будет винить.
Но для нее реальность — это видеть убитыми мужа и брата, кружить под холодным дождем по улицам, голодать и мерзнуть, спать на заброшенном складе и опасаться нападения. Реальность — это застывать от ужаса, услышав в трубке голос Перриша. Что ей остается, кроме того чтобы искать утешения в снах?
Грейс взглянула на стопу документов и бумаг с записями.
— Я должна работать, — пробормотала она, и собственный голос показался ей успокаивающе нормальным.
Работа спасала ее все прошедшие восемь месяцев, спасет и в оставшиеся несколько дней, хотя проклятый гэльский почти доконал ее. Еще неделя или две, и хроники о рыцарях-тамплиерах и хранителе, Черном Ниале, будут закончены. А когда она перестанет изнурять себя каждый вечер переводами, то прекратятся и сны о нем.
Однако без Ниала, без этой искры, которая заставляет ее чувствовать себя живой, пусть хотя бы во сне, все померкнет окончательно. Не будет переводов, ибо ей уже не получить работу ни в каком другом археологическом фонде, даже под чужим именем. Не будет интригующих загадок, поскольку никакая работа не увлекала ее так, как хроники о Ниале и тамплиерах.
Не будет ничего, кроме мести. Жажда мести клокотала у нее внутри, но Грейс знала, что потом ее ждет лишь унылое, серое небытие, если она, конечно, выживет. Остаток жизни она проведет в бегах, без надежды на будущее, не познает радости иметь от Форда детей, не состарится вместе с ним, не будет нянчить внуков, не станет свидетелем любви и женитьбы Брайена.
Лучше уж сойти с ума.
Грейс придвинула к себе документы, открыла гэльско-английский словарь, приготовила карандаш и почти мгновенно углубилась в работу, охваченная предчувствием чего-то крайне важного.
«Род человеческий не узнает истинной власти. Чаша и саван затмят им солнце. Трон и стяг отвергнут, но истинная власть будет использована хранителем во имя Господа, проведет сквозь завесу времени и защитит сокровище от зла».
Похоже на цитату из Библии, но Грейс была уверена, что не встречала там ничего подобного. Чаша… это может относиться к потиру, а саваном может быть плащаница, в которую завернули распятого Христа. Туринский покров считался покровом Иисуса, но это вопрос спорный. Упоминание о нем встречается задолго до XIV века. Конечно, ранние упоминания могут относиться к другому покрову, возможно, настоящему… Хотя это отнюдь не объясняет, как средневековый фальсификатор умудрился создать покров с негативом образа распятого человека за пять столетий до изобретения фотографии.
— «Чаша и саван затмят им солнце», — повторила Грейс.
Тамплиеры разбили мусульман, ненадолго завоевали для крестоносцев Иерусалим, а потом сами захватили Тампль. За время оккупации они, раэумеется, произвели раскопки и, возможно, нашли много артефактов, относящихся к раннему периоду существования Тампля и зарождению иудаизма. Какие сокровища они могли там обнаружить… какое сокровище?
Рыцарей обвиняли в том, что они поклонялись ложным богам, строили в захваченном Тампле часовни, где было суровое лицо человека… то же самое лицо, которое через столетия обнаружилось на Туринской плащанице.
Следовательно, тамплиеры нашли плащаницу. Что еще? «Чаша»и «саван» уже внесены в список так же, как «трон»и «стяг», но «истинная власть» по-прежнему остается чем-то непонятным.
«Хранитель защитит мир от основы зла».
Совершенно ясно, что под основой зла имеется в виду сатана, почему бы так просто и не сказать? Видимо, подобное многословие огорчало даже средневековых переписчиков.
Грейс почему-то опять вспомнила счастливые дни, проведенные с Фордом и Брайеном в экспедициях. Благодаря финансовой независимости Фонд был одной из немногих организаций, которая постоянно привлекала к раскопкам археологов. Бранен как-то пошутил, что на земле скоро не останется мест, не исследованных Фондом.
Грейс вдруг похолодела. Фонд… Его полное название Amaranthine Potere… Potere… Власть.
Фонд бесконечной власти.
Почему она до сих пор не уловила связи? Ведь языки и переводы — ее специальность. Как же она умудрилась не увидеть, не понять… Это был удар, настоящий удар. Просто нелепость. Серьезная организация занимается поиском сокровищ тамплиеров?
— Сокровище ценнее золота, — прошептала она.
Значит, дело не в деньгах, что подтверждается и документами. Власть. Тамплиеры обладали некой таинственной властью, которую защищали ценой собственной жизни.
Грейс встала и начала ходить по комнате, складывая в уме фрагменты головоломки. Может, Фонд существовал для того, чтобы помешать людям узнать об этой власти, чем бы она ни была? Может, Перриш считает, что должен убить всякого, кто изучает документы, чтобы сохранить тайну власти? Может, он действует как хранитель?
Нет, кое-чего Фонд при всем желании сохранить не мог. Документы пропали несколько веков назад, и любой, кто хоть немного знаком с археологией, не осмелится рассчитывать на то, что манускрипты сохранились. Бумага слишком быстро разрушается, поэтому найдено мало оригиналов, возраст которых составляет двести лет, не говоря уже о семи веках.
Грейс решила не забивать себе голову теориями вроде таинственной власти. Она слишком устала, мозг затуманен. Наиболее приемлемым мотивом являются деньги — просто и банально. Перриш, должно быть, верит, что сокровище тамплиеров представляет собой колоссальное богатство, и собирается потом использовать незаконно присвоенное золото в личных целях. Возможно, на самом деле Фонд есть лишь то, чем кажется: просто археологическая организация без каких-либо темных намерений. Злодеем был Перриш, а не сам Фонд.