Сокровище Империи
Шрифт:
Крис наблюдал за ним и думал о тех старинных книжках, которые читал-перечитывал в детстве. Как там все было просто, в той наивной фантастике, сочиненной давным-давно. Оказавшись в сложной ситуации, герои тех книг всегда находили выход из положения. Или же выход находился сам. Вот если бы сейчас опустилась с небес гигантская рука, взяла Годзиллу за шкирку и забросила за пределы Вселенной. Потом принесла сюда Портоса, целого и невредимого. Потом прихлопнула всех чужаков, набивающихся в соседи. А под конец погрозила бы пальцем Анизателле, и та вместе со своими подружками перестала бы гоняться за троицей файтеров, устроивших бойню в горном храме. Если бы эта длань господня еще смогла оживить Атоса... Э-эх, сюда бы этих старинных фантастов, сочинителей боевиков,
В общем-то, все нравилось Габлеру в этой фантастике, разве что книжные герои казались ему ну очень уж примитивными. Если и были у них мозги, то совсем немного, и Крис не мог понять - то ли авторы специально их изображают такими, то ли персонажи в какой-то степени отражают уровень самих авторов. Верить в последнее очень не хотелось...
Годзилла наконец завершил трапезу и, посидев еще немного за столом, тяжело поднялся и вышел из кафе. Но далеко убредать не стал, устроился в кресле в одной из зон ожидания - кое-кто сидел там в арт-очках, кое-кто играл в игрушки на унидесках. Сложил руки на животе и закрыл глаза.
"Правильно, - подумал Крис.
– Навернул под завязку, теперь можно и пофазить".
Хорошо бы - навечно.
Агент чужаков... Даже если и невольный, все равно - агент чужаков. Чужаков! Габлер вспомнил агрессивных мальчишек, преградивших ему дорогу на ночной тверской набережной и явно неадекватных типов на улице Карабинерной в Елисавете. О каком мирном соседстве с чужаками может идти речь, если и сами ромсы - далеко не та новая историческая общность, где каждый любит другого чуть ли не больше чем самого себя, как твердили еще в школе учителя. Разве он, Кристиан Конрад Габлер, далекий потомок чистокровных землян, в глубине сознания считает равными себе автохтонов и даже кроссов? Да, он считает равным себе кросса Лино Пирико-туо-туо, потому что лично знает Арамиса и уважает его, но это уважение отнюдь не распространяется на всех других полугинейцев. То же самое и с Гранатой. Плевать ему на то, что в роду у Мхитаряна были корбы. Но корбов он не ставил на одну доску с собой. У Годзиллы темная кожа. Да, Юрий Гальс из колонистов, его предки жили на Земле, но он все-таки не такой, как он, светлокожий Крис Габлер. Где-то когда-то он то ли слышал, то ли читал, что именно этот вид розни самый живучий и, вероятнее всего, неискоренимый. Наверное, подобная рознь отсутствует только у ангелов, в давным-давно придуманном кем-то раю... Или и ангелы тоже разные?
Правда, к беллизонке Анизателле, он, потомок древних скандинавов (как утверждал прадед) Крис Габлер, никакой неприязни не испытывал. А эта неприязнь землян к единокровцам из других планетных систем? Как ее преодолеть? А-а, короче, незачем забивать себе голову. О другом сейчас нужно думать...
Минут через сорок Габлеру надоело пялиться на дремлющего Юрия Гальса и он повернулся спиной к ограждению. Народ бродил по ярусу, под ногами у прохожих путались резвящиеся детишки, кто-то шагал к эскалаторам, кто-то удалялся от них. Растерянно озирались, жевали на ходу, вели разговоры, целовались, передавали по кругу бутылку... Незнакомец, шагающий прямиком к Крису, заставил того напрячься - слишком целенаправленно он шел, словно именно Габлера выбрал для какой-то неведомой цели.
Опять какие-нибудь веронцы, не к местной ночи будь помянуты?
Незнакомец был одет в приталенную куртку цвета морской волны с треугольными серебристыми вставками на плечах и облегающие черные джинсы, заправленные в высокие ботинки на толстой подошве. Из воротника куртки выглядывала высокая горловина черного свитера. Одной рукой человек придерживал черную же сумку, свисающую с плеча, а под мышкой другой руки держал какой-то серый сверток. Габлер опознал в этом свертке свою куртку, из которой торчал козырек каскетки, и расслабился. Точнее - застыл от изумления.
– Держи свои шмотки, - сказал человек знакомым голосом, остановившись перед Габлером.
– Ох ни хрена себе!
– только и смог выдавить из себя Крис.
– Чего в изумленье разинули рты? Живо шагайте в салон красоты!
– продекламировал Граната и ткнул куртку Габлеру.
– Но учти: за моральный ущерб, связанный с временной утратой привычного облика, я с тебя тоже взыщу.
– Ни хрена себе...
– повторил Крис.
От черноволосого носатого Гамлета Мхитаряна остался, пожалуй, только нос. Да и тот выглядел несколько по-иному на преобразившемся лице. Курчавые черные волосы пропали без следа. Теперь выбритый до блеска череп Принца Датского покрывали редкие параллельные полоски волос цвета хорошо оттертой меди. Густые брови превратились в две ниточки. Черные глазищи перестали быть как черными, так и глазищами: узкие, светло-серые, они делали Гранату вылитым тургом из системы Орка. Щеки округлились, словно файтера год держали в клетке и кормили как на убой. Подбородок стал массивным, раздвоенным, с глубокой ямочкой, над ним нависала пухлая нижняя губа. Да плюс оттопыренные уши. Они придавали Мхитаряну сходство со странным гуманоидным персонажем какой-то детской объемки, дружившим с зубастой зеленокожей рептилией. Граната отнюдь не стал красавцем, но приобрел экзотический облик, казался одновременно хитрым и надменным, и лично у Криса не возникло бы желания поближе познакомиться с обладателем такой физиономии. На ней крупными буквами было написано, что тебя запросто обведут вокруг пальца и выпьют за твой счет. А самое главное: этот скользкий субъект, явный выходец с островов Хоупа - четвертой планеты системы Орка, ничуть не напоминал уроженца Лавли, болтуна и стихоплета Гамлета Мхитаряна. И это было именно то, что требовалось. Теперь для слежки за Годзиллой не нужны будут ни арт-очки, ни каскетка.
– Нос бы тебе еще немного вмять, - задумчиво-мечтательно изрек Габлер, слегка придя в себя.
– Вообще был бы красавцем неописуемым.
– Себе, блип, вминай, синекрыл чешуйчатый!
– тут же нахохлился Граната.
– И учти, Крыс: если хошки от меня в таком виде шарахаться начнут, это тебе будет стоить...
– Во-первых, о хошках пока забудь, - перебил его Габлер, привычно пропустив мимо ушей это "Крыс".
– А во-вторых, хошкам разве главное - хлеборезка твоя? Или все-таки ствол? Тебе ж его не переделали?
Граната гордо выпрямился:
– Ствол в переделке не нуждается!
– Воистину, твоя красота, мистер Мхитарян, может спасти мир, - пробормотал Габлер.
– А то! Летать, нырять, бежать куда-то - со всем управится Граната!
– Мхитарян посмотрел на усмехнувшегося сослуживца и выразительно добавил: - Вот только денег маловато...
– Сейчас перекину, не переживай.
– Крис достал унидеск, пошевелил пальцами.
– Давай твой счет.
Когда денежные вопросы были утрясены, неузнаваемый Граната состроил довольную физиономию:
– Отлично! Вечером - деньги, а утром, значит, будут стулья.
– Он воззрился на кафе.
– А где же наш подопечный?
Габлер кивком указал на зону ожидания:
– Вон, на массу давит... Иди за билетом.
Граната осторожно провел ладонью по лоснящимся волосяным валикам на голове, поправил сумку на плече и шагнул к эскалатору. Но тут же остановился и посмотрел на Габлера:
– Знаешь, Гладик, если это такой развод, то я о тебе сагу сложу, строк на пятьсот, ей-богу!
Крис невесело хмыкнул:
– Я бы не отказался. Но с сагой не получится, Гамлет...
Граната вновь окинул его пристальным взглядом неузнаваемых щелочек-глаз, хотел еще что-то сказать, но так и не сказал. Повел головой, словно разминая шею, и удалился.
"Со всем управится Граната. Дай бог, чтобы именно так и было", - подумал Габлер.
Надел куртку, каскетку и опять повернулся к залу, положив ладони на ограждение.
За стеклянной наружной стеной продолжал медленно падать снег. Снежинки беззаботно порхали в воздухе, не ведая ни о каких чужих проблемах. И Крис не прочь был бы падать вместе с ними... став одной из них...