Сокровище Империи
Шрифт:
– И сердце не дрогнет?
– насмешливо спросил Граната.
Точнее, это голос его прозвучал насмешливо, а внутри у лавлийца все напряглось. Если Годзилла пытался убить Криса, что ему помешает убить и его, Гамлета Мхитаряна? Придушит и оставит тут, в каюте. Высадится на Амазонии и смоется. И даже если убийцу потом и поймают, ему, Гамлету Мхитаряну, будет от этого не легче. Точнее, уже никак не будет.
– Сердце у меня не дрогнет...
– пробормотал Годзилла с таким видом, словно обдумывал что-то очень важное, и потер лоб.
– Значит, уцелел Гладик... Не знаю, как, но уцелел... Выходит, не поднялась рука у...
Он не договорил и посмотрел
– Это он тебя послал, носяра.
И вот тут-то Граната даже насамогоненными своими мозгами, стремящимися не думать, а спать, отчетливо понял: Юрий Гальс убивать его не будет. Ничего не даст Юрию Гальсу убийство сослуживца. Поскольку есть еще живой и здоровый Крис Габлер, который знает о преступной деятельности Годзиллы и до которого дотянуться отсюда, с галеры, невозможно - ни придушить, ни утопить...
Граната молчал, злорадно и торжествующе, и взгляд его, вероятно, был достаточно выразительным, потому что Гальс с досадой плюнул на пол.
– Ай-яй-яй, - укоризненно сказал Мхитарян.
– Как некультурно.
– Замолкни, - мрачно посоветовал уроженец Минохи и принялся сосредоточенно грызть ноготь.
Без своего обычного хохота он казался совсем другим, словно его подменили.
– То "не молчи", то "замолкни", - сказал в потолок Граната.
– Ты уж как-то определись.
Годзилла никак не отреагировал на это замечание и продолжал грызть ноготь. С умственной деятельностью у Гранаты были затруднения - все-таки последняя порция горячительного, как обычно, оказалась лишней, - однако он полагал, что знает примерный ход мыслей темнокожего файтера.
"Каким-то образом Крис Габлер умудрился остаться в живых, - так, должно быть, рассуждал Годзилла.
– И проследил, куда я направляюсь. А чтобы не светиться самому, повесил мне на хвост Мхитаряна. А зачем? Почему Габлер сразу не сдал меня твинсерам? Да потому что сам захотел поиграть и наварить на этом. Значит, твинсеры ничего не знают, и значит - есть шанс".
– Да, Юрик, твинсы ничего не знают, - сказал Граната.
– Пока не знают. И поскольку я обделался по полной программе, тебе, возможно, удастся передать свою штукенцию кому надо. И для этого и убивать меня не нужно, - поспешно добавил он.
– Запер в ванной после посадки, и все дела. Но тебе-то это все равно не поможет, тебя же все равно возьмут, рано или поздно. Куда ты из Вилки-то денешься? На кой хрен ты вообще связался с этими сепаратистами? И когда успел-то, Юрик? Что, деников обещали немерено? И что ты с этими дениками делать будешь за решеткой? На кой они тебе там? А впаяют тебе, думаю, немало. И против кого, Юрик, эту военную разработку намечали использовать? Да против тебя же, чудак! Тебе что, мирная жизнь надоела? Ощущений колючих захотелось? Так ушел бы из Стафла и занимался себе экстримом. У тебя, Юрик, только один нормальный выход - прямо сейчас, отсюда, связываться с твинсами, колоться и сразу в порту им сдаваться. Это тебе в большой зачет пойдет, Юрик, в очень боль... Ты чего?
Разливавшийся соловьем Граната только сейчас заметил, что Годзилла уже давно не грызет ногти, а всем телом подавшись вперед, вовсю пялится на него. Так, что его глаза, и без того навыкат, чуть не падают на пол.
– Ты чего?
– с опаской повторил Мхитарян.
– Это тебе кто сказал про сепаратистов?
– спросил минохианец.
– Гладик?
– Гладик, - не стал отпираться Граната.
– А что тут такого? Я как-то,
– Дурень ты, носяра, - сказал Годзилла и наконец-то привычно хохотнул, блеснув зубами.
– Какие, на хрен, сепаратисты? Ты думаешь, я каким-то придуркам мог продаться? Да я их, если что, первым давить буду, пусть только рыпнутся! Я тебе что, Иуда какой-то или как? Никаких военных разработок! Тут, - он ткнул носком бегунца в нэп, - совсем другое лежит. И сепаратисты тут совершенно ни при чем, носяра.
– Не понял...
– совершенно искренне изумился Граната.
– А Гладик говорил, ты сепаратистам какую-то секретную новинку намылился притаранить.
На самом деле Габлер говорил, что Годзилла отправился в путь с простым сувенирным изделием, но Мхитарян не собирался расстраивать минохианца. Да тот, скорее всего, и не поверил бы.
– Никакую не новинку, и никаким не сепаратистам. Заруби это на своем клюве, файтер!
– А зачем же ты тогда Гладика собирался прикончить?
– растерянно спросил Граната.
Годзилла легко поднялся из кресла, словно был не здоровенным парнем, едва проходящим в дверь и способным руками гнуть подковы, если бы таковые применялись в Стафле, а крохотной птичкой наподобие тех же круглохвосток.
– У нас... у меня просто другого выхода не было, - ответил он.
– И скажу тебе честно, я готов и за решеткой посидеть, лишь бы сделать то, что я должен сделать. А еще я тебе вот что скажу, носяра: врешь ты, и твинсы уже обо мне, конечно, знают. И будут меня караулить. А тебя Гладик послал за мной присматривать. На всякий случай, чтобы я, значит, на полпути не выпрыгнул. Что, не так?
Граната молчал.
– Знают твинсы, знают, - повторил Годзилла.
– Только не выйдет у них ничего, я уж постараюсь.
Он шагнул к Мхитаряну и наклонился над ним. Граната посмотрел ему в глаза и с замиранием сердца подумал, что Годзилла все-таки прикончит его. На всякий случай. Или с досады на жизнь свою, не так сложившуюся.
– Ты извини, Гамлет, - сказал Юрий Гальс.
– Как говорится, ничего личного, но вырублю я тебя надолго, как учили. Хотя, надеюсь, к посадке оклемаешься.
– А мое мнение тебя не интересует?
– уныло подал голос Граната, понимая, что если даже он сейчас врежет головой или коленями Годзилле в пах, это лишь отсрочит финал. Да и увернется Годзилла, он-то водку ведрами не хлебал, знал меру, в отличие от некоторых... не будем показывать пальцем...
– Может, мне чего-то совсем другого хочется. У меня масса желаний.
– Он, как мог, оттягивал неизбежное.
– Я бы даже вот так сформулировал: я полон желаний, как только что налитый стакан. Хотений до хрена, так что не видно дна...
– Рифма у него получилась чуть ли не автоматически.
– Увы, далеко не всегда наши хотения совпадают с тем, что необходимо в данный момент, - назидательно изрек Юрий Гальс.
Граната хотел удивиться этой фразе, весьма неожиданной в устах темнокожего грубоватого файтера, но не успел. Годзилла почти мгновенно выбросил вперед руку, и Гамлет Мхитарян полетел туда, откуда совсем недавно вернулся...
И уже не услышал, как Годзилла, оскалившись, пробормотал:
– Нас не догонят...
А галера "Квинт Серторий" начала торможение.