Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора
Шрифт:
Стараниями графа, к малочисленному ордену пришла пока еще не вполне заслуженная слава. О них по всей Франции принялись рассказывать, как о героических защитниках Святой земли; бродившие по дорогам Фландрии, Пикардии, Прованса, Бургундии братья-рыцари, как могли, поддерживали положительный образ тамплиеров. Естественно, о прибытии орденских братьев был извещен и знаменитый на всю Европу аббат Бернард из Клерво. Этот знаток теологии понял, что детище Гуго де Пейна может спасти дело отвоевания Гроба Господнего. Аббат Бернард написал под явившихся из Святой земли храмовников трактат с названием «Хвала новому рыцарству».
Аббат монастыря Клерво со свойственной ему прямотой ответил на вопрос, который более всего вызывал сомнения у добрых христиан. Истинно верующий, согласно выводам Бернарда, не должен бояться принять участие в войне на благо церкви, но, наоборот, стремиться к этому:
«Когда он предает смерти злодея, это не убийство человека, а дерзну сказать, искоренение зла. Он мстит за Христа тем, кто творит зло; он защищает христиан. Если он сам падет в бою, то не погибнет, а достигнет своей цели. Ведь он несет смерть во благо Христа, а принимает ее – во имя блага собственного».
Бернард Клервоский написал устав рыцарей Храма и стал духовным покровителем ордена. Наконец великую известность тамплиерам принесло их представление на соборе в Труа, который состоялся в январе 1128 г. На этом соборе де Пейну было дозволено именоваться Великим магистром, а белый плащ тамплиеров (как символ целомудрия) с нашитым красным крестом стал их обязательной одеждой. Впрочем, братья давно носили плащ такого цвета, если им доставало средств его приобрести. С первых шагов своих рыцари Храма стремились выделиться, быть отличными от светских рыцарей Святой земли.
Гуго де Пейн, который еще недавно намеревался распустить свой, можно сказать, семейный орден, теперь оказался во главе целой разноязычной армии. Магистра охватила жажда деятельности; он посетил, кроме Шампани, Анжу, Нормандию, Фландрию, затем перебрался на Британские острова и встретился с английским королем.
Не всякий рыцарь мог принять обет целомудрия, бедности, послушания; воины, не готовые на такие жертвы, могли поступить на службу в орден временно, в качестве гостей, оставляя за собой право возвращения к светской жизни.
До собора в Труа с исполнением обета бедности у храмовников не было проблем, и одежду они носили, какую им дарили люди со своего плеча.
Еще недавно бедный орден, имевший на печати изображение двух всадников на одном коне в память о подобном своем прибытии в Иерусалим, – теперь, вопреки главнейшему обету, начал сказочно богатеть.
Гуго де Пейн, чтобы подчеркнуть свою абсолютную бедность, передал ордену все свое состояние. Так же поступали все, кто надел белый плащ с красным крестом. Во многих христианских странах тамплиерам жертвовали деньги, земли, дома, мельницы, замки; их освобождали от уплаты пошлин и налогов. Так, по иронии судьбы, тамплиеры, отказываясь от всего имущества, поступали в орден, который становился более могущественным и богатым, чем иные короли.
Жених для принцессы Мелисенды
Хитон магистру приходилось надевать довольно часто, особенно при посещении замков могущественных сеньоров. Заставил его один случай, происшедший вскоре по достижении им родной Шампани. Граф Тибо Шампанский заметил, что за его гостем всегда ходят три здоровенных воина с маленьким сундучком.
– Позволь один праздный вопрос, Гуго, – не удержался граф. – Что в сундучке, который ходит за тобой по пятам? Если казна, то ее удобнее оставить у меня на хранение, нежели столь упорно привлекать к ней внимание. Или ты думаешь, граф Тибо позарится на это маленькое ходячее казнохранилище?
– Там не золото, а нечто более ценное, – произнес Гуго.
Если б магистр согласился отдать сундук на хранение графу, то разговор тем бы и закончился. Но последние слова де Пейна возбудили такое любопытство властителя Шампани, что бесполезно было даже надеяться, что тот отстанет, не получив удовлетворения. Перед своим рассказом Гуго де Пейну удалось лишь взять слово, что тайна маленького сундучка никому не будет раскрыта Тибо Шампанским.
Конечно, граф уговорил магистра открыть сундук и показать святыню. Хитон был положен на графский трон; Тибо долго стоял на коленях перед одеждой Христа, лицо его просветлело, стало добрым, бесхитростным, наконец, властитель Шампани поцеловал одежду и позволил Гуго де Пейну удалиться со святыней.
И еще одному человеку во Франции Гуго де Пейн открыл тайну древнего хитона. Он рассказал все от начала до конца – что узнал от Понтия – духовному наставнику ордена Бернарду из Клерво. Хитон был на магистре, чтобы показать реликвию полностью, последний снял кафтан.
– От него исходит свет! – воскликнул аббат.
В следующий миг один из самых влиятельных отцов церкви упал на колени перед магистром, поклонился до земли, а затем дрожащими от волнения губами прикоснулся к бесценной ткани.
Магистр чувствовал себя не очень удобно, но не смел произнести ни слова, пока настоятель монастыря Клерво не закончил выражать почтение реликвии.
– Береги его, де Пейн. Судьба дала тебе величайшее сокровище.
– Пока хитон больше заботится обо мне, чем я о нем, – признался магистр.
– Да не покинет тебя Господь. – Поднявшийся с колен Бернард Клервоский благословил Гуго де Пейна.
После собора в Труа Гуго де Пейн совершенно не терял уверенности в обществе графов, маркизов, баронов, епископов. Хотя в юности он сильно страдал от излишней скромности, которую иные люди принимали за трусость. Имея за спиной чуть ли не ту армию, которая была пределом мечтаний иерусалимского короля, Гуго де Пейн чувствовал себя на равных с сильными мира сего. «Пожалуй, теперь можно заняться последней просьбой Балдуина», – решил он.
Все же некий предательский трепет поселился в душе Гуго де Пейна, когда он вступил на земли графа Фулька Анжуйского. Ведь предстояло иметь дело с вассалом двух королей и самым могущественным властителем Северной Франции. И хотя королевская корона манит всех, но граф Анжуйский мог и не согласиться поменять огромные земельные владения в трех графствах на узенькую полоску земли, прижатую к морю враждебными мусульманскими державами.
Надев хитон, магистр приободрился. И, наконец, по дороге в замок Анжу, он решил помолиться в знаменитом турском аббатстве Мармутье.