Сокровище

Сафонов Дмитрий Геннадьевич

– Надо было проверить информацию, - уклончиво ответил Скворцов.

– Значит, ты что-то узнал? – Виноградов приподнялся на подушках.

– Конечно, - Скворцов включил экран, вывел изображение месье Жана. – Этот человек…

– Я помню, - перебил Виноградов. – Он украл у тебя бумажник.

– Да. Видимо, необычайно ловкий карманник. На днях он встречался с Сильвером. А Сильвер – очень опасен.

Виноградов нахмурился. Безобразная маска, в которую превратилось изъязвленное лицо, осталась неподвижной. Но голос не оставлял

сомнений: Виноградов нахмурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Надо быть осторожнее.

– Осторожнее? – переспросил Виноградов. – Раньше я понимал, что значит это слово. А теперь – забыл.

– Сильвера считают главой криминала в городе, - напомнил Скворцов.

– Ну и что? Плевать! Если он встанет на моем пути, его необходимо убрать.

Скворцов покачал головой.

– Это не так просто.

– Неужели у нас не хватит сил? – удивился Виноградов.

– Развязать войну с бандитами Санкт-Петербурга? Хватит. А вот выиграть…

– Не надо воевать со всеми. Достаточно раздавить одного. Самого главного. Разве нет? – Виноградов ощерился.

Скворцов не ответил.

24.

– Это было в столике.

Виктор положил перед Мариной лист бумаги и строго посмотрел на Митю. Митя вздохнул и отошел в дальний угол командного пункта.

Марина взяла лист и прочитала.

ИДИКЪСВЯТЫНИЗБГАЙСОМННІЙГОНИПЕЧАЛЬТЕРЗАЮЩУЮГРУДЬ

СМИРИГОРДЫНЮПРЕКЛОНИКОЛНИИКОРОЛИТЕБУКАЖУТЪПУТЬ

– Это стихи! – воскликнула она. – И для начала девятнадцатого века – довольно неплохие.

– Первая строка написана обычными чернилами, - пояснил Виктор. – Каждый может ее прочесть. А вторая – зашифрована шифром Цезаря, да к тому же - не видна. Она была сделана слюной.

– Слюной? – переспросила Марина. – Это что-то очень личное. И настолько важное, что император, из соображений секретности, даже не приказал слуге принести симпатические чернила.

– Да. Мы считаем, загадка – в самом тексте. Пояснишь?

– Попробую. На первый взгляд, все очевидно. «Иди к Святыне!». Значит, ищи сокровище! – Марина посмотрела на Виктора.

Виктор кивнул.

– «Избегай сомнений!». Тоже ясно. Будь решительнее!
– продолжала Марина.

Виктор снова кивнул.

– «Гони печаль, терзающую грудь!». Это – совсем просто. Видимо, имеется в виду траур по покойному императору и Великому Магистру. Не позволяй грустным мыслям одолеть себя.

– Хорошо! Думаю, ты права. А что дальше?

– Дальше?
– Марина вздохнула. – Не знаю.

25.

Заняться было решительно нечем. Митя уже начал жалеть, что не остался в квартире Виктора, как вдруг дверь медпункта открылась, и вышла Анна. Она окинула взглядом зал, остановилась на Мите и поманила его пальцем.

Митя с готовностью подошел.

– Сколько тебе лет? – спросила Анна.

– Шестнадцать, - ответил Митя.

Анна притворно удивилась.

– А выглядишь старше. Солиднее.

Митя приосанился, напуская на себя важность.

– Гены. Это у нас наследственное.

– Ты боишься крови? – вдруг спросила Анна.

– Я вообще ничего не боюсь, - заявил Митя. И, помолчав, честно признался. – Разве что – крови.

– Отлично! Будешь мне помогать.

– Помогать – в чем?

– Делать перевязку. Огнестрельной раны.

Митя помотал головой.

– Не! Давайте без меня!

Но Анна не отступала.

– А взамен – я помогу тебе избавиться от страха. Ведь это – твой единственный страх, я правильно поняла?

Митя помялся.

– Ну, в общем, да.

Анна понимающе улыбнулась.

– Иногда тебе кажется, что ты стоишь на краю пропасти. И очень трудно сделать шаг вперед.

– Делать шаг, стоя на краю пропасти, - глупо, - едко заметил Митя.

– Да, но в таком случае ты никогда не сможешь ощутить радость полета. Преодолей свой страх! И – лети!

– Вниз?

– А, может, - вверх? Не узнаешь, пока не попробуешь.

Митя колебался.

– Я буду рядом, - подбодрила Анна.

Митя обреченно кивнул.

– Ладно. Что я должен делать?

– Для начала – хорошенько вымыть руки.

Анна отошла, освобождая проем, и сделала приглашающий жест.

Митя вздохнул и вошел в медпункт. Его фигура выражала смирение и покорность. В то время, как…

26.

…Марина не могла найти себе места. Ей казалось, что Виктор смотрит на нее с укоризной и презрением. Это мешало; Марина никак не могла сосредоточиться. Она сцепила кисти, переплела пальцы и вывернула их наизнанку. Суставы хрустнули. Но это не помогло. Решение не приходило. И тут уж – одно из двух.

Либо ты – самонадеянная тупица, которая взялась не за свое дело, либо…

– Ты, как всегда, все усложняешь, - послышался голос отца.
– Сколько раз повторять? Павел не собирался никого запутывать. Он хотел, чтобы преемник нашел сокровище.

– Да, но…

– Не усложняй!
– отрезал отец.

Это была лучшая подсказка. Марина успокоилась. Теперь она знала, что делать…

27.

…в отличие от Мити, который мыл руки в медпункте, нарочно растягивая время, и недоумевал: как меня угораздило так влипнуть?

Анна терпеливо ждала. Митя понял, что тянуть больше нельзя, и закрыл кран.

– Теперь – надевай перчатки! Иди к столу!

Митя надел перчатки и подошел. На столе с закрытыми глазами лежал командор и время от времени кряхтел во сне. На правом боку пластырем была приклеена марлевая салфетка, вся в разводах; в центре – красные, и желтые по краям.