Сокрушая врагов
Шрифт:
Он сделал шаг навстречу главному боярскому стражнику и удивил его приемом из арсенала Жана– Клода Ван Дамма!
– Ийя! – Спасибо секции кикбоксинга!
Нога едва не долетела до носа мужика и смачно вломила тому в нижнюю челюсть. Мужик покачнулся и, не устояв, грохнулся на пятую точку, уставившись на Вадима непонимающим взором.
– Ты что, холоп, о себе возомнил?! – прикрикнул на него Вадим, добивая противника морально. – Живо зови боярина. Дело у нас к нему.
Боярина, однако, звать не пришлось. Жирослав собственной персоной, озабоченный шумом во дворе, вышел из терема на галерею второго этажа. Он мрачно осмотрел освещенную факелами картину.
– А ну, Лагач, чего там у вас?
Здоровенный детина, только что получивший по морде, шустро поднялся и, растолкав вооруженных холопов, кинулся пред ясны очи господина.
– Путники, господине, – подбежав и поклонившись, изрек Лагач, задрав голову, – сказывают дружинники новгородского князя…
– Ну, – подивился боярин, – и чего им надо?
– Говорят, до тебя, господине, дело имеется.
– Дружинники? Княжеские? – переспросил Жирослав.
– Да, сказывают, что…
Боярин небрежно махнул рукой, прерывая холопа, – мол, давайте их сюда.
Вадим и сам видел приглашающий жест хозяина Раховки и, кивнув своим спутникам, двинулся вперед. Сторожа молча расступились, пропуская троицу. Вадим первым подошел к терему, поднял голову наверх, где на галерее по-прежнему возвышалась дородная фигура отца Кветы.
– Поклон тебе, боярин Жирослав, – поприветствовал Вадим хозяина дома, едва качнув головой, – подарок у нас к тебе.
Боярин непонимающе выгнул брови.
– Кто такие? – для порядку грозно спросил он.
– Десятник новгородского князя – Вадим, а со мной дружинник Валуй и… – он сделал паузу и вытянул руку.
Квета поняла его жест, подошла.
– И подарок тебе, боярин, – повторил десятник, снимая с девушки шапку.
Шапка высвободила русые косы девушки.
– О боги, – воскликнул боярин, – Кветушка…
Жирослав, как был в исподнем (в длинной льняной рубахе), несмотря на свою дородность, ловко сбежал по лестнице вниз.
– Кветушка, – повторил боярин и крепко прижал дитя к груди, – жива. А то я с утра хотел облаву учинить…
– Жива-здорова, – вставил Вадим, – и скажу я от сердца, смелую дочь воспитал ты, боярин.
Счастливый отец, однако, пропустил замечание Вадима мимо ушей, поцеловал дочь в лоб и, отстранив ее от себя, накинулся на стражу.
– Вы куда, пакостники, смотрели? Что дочь мою не признали? Лагач! Я вам глаза ваши бесстыжие повыкалываю! Лагач! Чего смотришь? Тебе в первую очередь!
– Мы… я… господине… – пытался оправдываться Лагач, но боярин продолжал разнос.
– Чего мычишь? Чего мычишь? Пошли прочь с глаз моих! Бегом на стены, да смотри у меня там в оба!
Пока боярин выпускал пар, на втором этаже приоткрылась дверь, и узкая полоска света упала на Вадима. Он поднял глаза. На галерее второго этажа стояла высокая и статная женщина, на вид лет тридцати пяти. Темные волосы ее были убраны назад, что позволило десятнику рассмотреть ее лицо.
«Бажана, – догадался Вадим, – ну ничего так – хороша, и вполне могла боярину голову вскружить…»
Женщина счастливо улыбалась, вот только глаза ее так и буравили Квету и готовы были прожечь в ней дырку.
– Ну, что стоим?
Вадим оторвал взгляд от Бажены, это, кажется, боярин уже им.
– Что стоим, гости дорогие, – продолжил Жирослав, – пойдемте в дом. Расскажите все по порядку…
– Конечно, боярин, пойдем, все расскажем, как было, – отозвался Вадим.
Отец с дочерью пошли вперед, направляясь к лестнице на второй, господский этаж, а дружинники двинулись следом.
Боярин на ходу отдал распоряжение жене собрать на стол. Бажана, продолжая притворно улыбаться, направилась подгонять челядь.
Нянька, пожилая, но еще крепкая женщина, увела Квету с собой, переодеваться. Мужчины же расположились за большим столом и в ожидании ужина угощались пивом. Вадим с Валуем разом опрокинули по кружке и, довольно крякнув, утерли усы. Челядин мгновенно наполнил кружки гостей доверху, после чего хозяин дома жестом отослал его.
– Покуда нет баб, – без предисловий начал Жирослав, – хочу услышать историю вашей встречи с моей Кветой.
В его голосе чувствовалась нотка недоверия. Еще бы, девка одна с двумя здоровыми мужиками в лесу, тут всякое почудиться могло. Трясется, ох трясется боярин за честь дочери. Еще бы, ведь честь дочери – это его, боярская честь.
Вадим сдул пену с кружки, отпил немного и начал свой рассказ. Рассказ, которого они условились с Кветой строго придерживаться.
– Дело было так… – многозначительно начал Вадим.
Время от времени он останавливался и отпивал пива, незаметно поглядывая на боярина – верит или нет? Однако лицо Жирослава оставалось непроницаемым, как лобовая броня ударного танка.
– Добрэ, – изрек хозяин усадьбы, когда десятник окончил свой рассказ, – я ваш должник…
С этими словами он поднялся. Дружинники поднялись вслед за боярином, заблаговременно подняв кружки – не иначе быть тосту.
– Благодарю за спасение моей дочери, – продолжил Жирослав более торжественно, – благодарю, что не допустили порухи моей чести.
Он высоко поднял свой бокал и поклонился гостям. Вадим с Валуем ответили тем же.
– Хочу выпить за вашу храбрость, славные вои!
Мужчины разом пригубили пенный напиток и сели на место.
– Так, значится, Бокул Шибайло сие был? – переспросил боярин, глядя прямо в глаза Вадиму.
– Он, – кивнул юноша, – если верить словам его подельника, то это его шайка и была…