Соль чужбины
Шрифт:
И вот — о, чудо! — он уже в другой квартире, из окон которой виден большой замерзший пруд и мальчишки и девчонки, катающиеся на коньках. Откуда-то доносится приглушенная музыка. Открывается дверь, и... входит Артузов. Они не виделись почти девять лет. Крепкое рукопожатие и внимательный взгляд друг на друга. Артур Христианович заметно погрузнел, виски — совсем седые, лицо округлилось, под глазами серые тени. Это первое впечатление, и оно как бы тут же стирается: Артузов по-прежнему легок и подвижен. Умные глаза блестят молодо, азартно.
Венделовский докладывает об условиях новой работы, о друзьях и коллегах, которые действуют «слева» и «справа» от него, о «Докторе»
— А не кажется ли вам, дорогой Альберт Николаевич, что «Доктор» уже достаточно намозолил глаза парижским властям? Нет ли признаков усталости, которую не передать ни в одном донесении? Подумайте, взвесьте все, прежде чем отвечать. Ведь он — центральная фигура во Франции. И не только во Франции, — Артузов пружинисто прошелся по комнате, прислонился к подоконнику, засунув кулаки под мышки. Ждал ответа спокойно.
— У меня нет подобных ощущений, Артур Христианович, — сказал Венделовский. — «Доктор» всегда готов выполнить любое задание. Поразительный ум, способность анализа. И хладнокровие. Я многому научился у него.
— Мы все должны учиться друг у друга, — несколько отстранение, думая уже о другом, сказал Артузов. И, сев на широкий подоконник, кивнул в сторону катка: — Завидую ребятам. Сам с превеликим удовольствием погонял бы по льду — некогда. Всегда некогда! А вам хотелось бы помолодеть лет на двадцать? У вас нет чувства усталости? Столько лет за кордоном — и все в поездках, в поездках. Тяжело? Может, дать вам отдохнуть, ну… полгода?
— Прикажете по возвращении подать рапорт генералу Кутепову? Нет, Артур Христианович, пока — тьфу, тьфу! — я в порядке. И после того как с таким трудом удалось устроиться в РОВСе, было бы просто неразумно уезжать... ну, в Крым.
— Можно и Лазурный берег организовать. Все в нашей власти, дорогой ноль сто тридцать пятый.
— Но я не прошу отпуска и, честное слово, пока не нуждаюсь в нем.
— Хорошо. С этим ясно, — Артузов сел за стол напротив Венделовского, посерьезнел, нахмурился. — Что считаете главным недостатком своей оперативной работы, товарищ Венделовский?
— Хромает связь с «Центром» и друг с другом. Поэтому, бывает, устаревает и часть разведданных. Связников не хватает. Приходится пользоваться каналами «Доктора». Это опасно для всех вас.
— Согласен. Тут одна из труднейших проблем. Где взять связных — их, точно, не хватает. Считаю, что я подготовка их затягивается. Мне возражают товарищи. И они правы: спешка вредна. Нужны архинадежные и умелые люди... Мы должны следить за развитием современной техники. Вооружать — и повсюду! — сотрудников портативными радиостанциями. Недавно познакомили меня с компактным приемником-передатчиком «АФУ», который выпускает фирма «Телефункен». Занятная игрушка! И имеет большое будущее для разведки. Хотя и против радио есть уже противоядие. Видите, заговорил, стихами? Суть в том, что три стационарные радиостанции смогут при помощи радиопеленга определить точное место, откуда передаются шифровки. Оружие рождает контроружие. И одно не может надолго перегнать другое. Это касается любого вооружения, не так ли?.. Ну, а пока? — он хмыкнул весело: — Старые, надежные способы: курьеры, «почтовые ящики», а, Альберт Николаевич? Тут кое-что мы меняем. Но об этом потом. Расскажите-ка мне о политической ситуации во Франции и на Балканах — как она видится дипкурьеру Врангеля, — он пытливо посмотрел в глаза собеседнику и добавил: — После «трестовского» периода — так скажем. И после двух смертей — Врангеля и Николая Николаевича. Начнем с эмиграции.
Венделовский, стараясь быть кратким и в то же время не упустить ничего важного, дал характеристики
— Политическая жизнь эмиграции, без сомнения, имеет тенденцию к затуханию. Большинству русских надоели партийные распри, заговоры, ожидание затянувшейся на такой долгий срок команды «в поход». Массы взялись за работу, чтобы обеспечить свою жизнь. Подросло второе поколение. Большинство аполитично, хотя часть его — определенное явление, на которое нам следует обратить внимание. Я вернусь к этому, Артур Христианович... Главные противники по-прежнему, конечно, крайние монархисты. Они — идейные вдохновители РОВСа, который содержится за счет «Торгово-промышленного союза» и тщательно скрываемой финансовой поддержки иностранных держав. «Трест» нанес сильный удар вождям белого движения, выставив их людьми легковерными, недалекими, дававшими столько лет водить себя за нос. Они восстанавливают свое реноме, но торопятся. В каждом готовые видеть большевика из нового «Треста» — стали очень подозрительны. С другой стороны, стараются придумать нечто такое, что немедленно восстановит лицо РОВСа и его руководителя. Кутепов остается Кутеповым. Его никто ничему никогда не научит. Он — несгибаемый «вождь», принявший на себя все то, что не смогли-де сделать ни Врангель, ни Николай Николаевич.
— В прессе промелькнуло сообщение о второй тайной квартире Кутепова, в Двенадцатом округе Парижа. И о запросе одного из левых депутатов министру внутренних дел, после которого генералу пришлось высказаться. Кутепов заявил: он-де «работает» там. Получает советские газеты и книги, делает выписки и тому подобная чепуха! Была ваша шифровка, но хотелось бы подробнее, Альберт Николаевич. О роли конспиративной квартиры.
— Это штабная квартира РОВСа, товарищ Артузов. Там удалось побывать и мне. Правда, только однажды и короткое время.
— Охраняется?
— Да: весь дом — и весьма искусно.
— Так что вы там увидели?
— Типичная школа «активистов». Для наиболее проверенных руководителей. Избранных. Они действительно читают советские газеты, изучают структуру наших учреждений, пути сообщения. Упражняются в подготовке диверсий, приготовлении взрывчатых снарядов. Кутепов лично участвует в разработке маршрутов боевых пятерок. Обеспечение курьерской связи, изготовление документов, кодовых таблиц, паролей, путей отхода. Ну, и тому подобное. Генерал пошел на самые тесные и даже неравноправные контакты с разведслужбами Франции, Англии, Польши, Америки.
— И Германии?
— Да, ведь там очень быстро восстанавливается разведка и контрразведка.
— Есть прямые данные о связях с разведслужбами?
— Пока только косвенные. Кутепов разъезжает в автомобилях. Его жена появляется в соборе на рю Дарю в мехах и модных туалетах. У него и у Союза появились деньги — без сомнения.
— Когда вы в последний раз видели его? Не считая Финляндии.
— Монкевиц представлял меня ему в Париже месяц назад. В русском ресторане.
— Впечатления?
— Ничего ему не делается. Снял, правда, форму, разгуливает в твидовом костюме, котелке и с зонтиком или тростью — типичный рантье. Его охраняют? — Артузов посмотрел напряженно, пристально.
— Один человек всегда при нем. Сравнительно молод, несомненно военный, гордящийся своей миссией. Среднего роста, набриолиненные очень черные волосы с прямым пробором, темные живые глаза, длинные руки. Вот все, пожалуй. Кутепов в пиджачке — лишь витрина. С другой стороны — боевики, курсы генштабистов Головина. Начата организация во Франции школ, готовящих унтер-офицеров.