Соль этого лета
Шрифт:
В комнату к ней — не иду. Мне кажется, это вс"e усугубит, если я начну бычить, забивая на е"e попытки сохранить вс"e в тайне. И я стараюсь договориться со своими порывами. И не пишу ей тоже поэтому. Пытаюсь сообразить — как нужно себя вести.
Мне не нравится, как ей нужно!
Не хочу я так!
Заваливаюсь отдохнуть на часик. Вырубает. Снится наш секс. Её талия в моих руках, вкус тела, дыхание наше…
«Кот"eнок мой…». Горло перехватывает, и я как Пизанская башня. Хочу, не могу!
— О, мать твою… — переворачиваюсь, просыпаясь, на живот за мгновение, как срабатывает будильник.
Полдник, потом — спарринги…
Алёны снова нет. Я беспрерывно ищу е"e взглядом.
— Тарханов пить будешь?
Не глядя тяну руку. Делаю глоток холодной воды из бутылки.
— Братан, ты чего такой неспокойный? — окружают меня пацаны. — Случилось что?
— Нет, — сглатываю. — Вс"e норм.
— Не трынди… — прищуривается Шмель.
Плескаю воду на руки. Протираю лицо ладонями, взъерошиваю волосы. Протискиваюсь между ними, сбегая от допроса.
Повисаю на турнике вниз головой, наблюдая за спаррингом молодняка.
Меня опять бомбит. Потому что хочется мне иметь право свободно подойти, пусть не целовать прилюдно, ладно, но и не прятаться от всех. И я не могу принять, что е"e это обламывает, словно со мной что-то не так!
И я так не смогу. Потому что я так не хочу!
Но не каждый соперник будет положен на лопатки с первого раза. И чтобы победить в этом бою, на лопатки ложусь я. Это приглашение сомнительно для Вас, Алёна Максимовна? Это обижает… Но я же не девочка губы дуть, верно? Что я могу предложить, кроме секса, если его недостаточно?
— Мар, Шмель, на татами.
Скидываю сланцы, захожу в круг. Рассеянно шлепаю Ромке по рукам.
Через несколько мгновений я лежу мордой в пол, зажат в удушающем. Ромка отпускает.
Поднимаемся.
— Тарханов соберись! — рявкает Бес.
Он сегодня не в духе. Хреновенько ему. Постоянно прикладывается к бутылке с водой и морщится.
Сходимся с Ромкой опять. Краем глаза ловлю Алену в длинном белом сарафане. Дёргаю головой в её сторону. И мгновения хватает, чтобы пропустить атаку. Ромка снова сбивает меня с ног.
Куда она собралась? По территории она в платьях не ходит. Пока мои мысли о ней, Ромка снова вколачивает меня в маты.
Откатываемся друг от друга. И лёжа на спине, встречаемся взглядами. Провокационно усмехается.
— Ничего там у Максимовны ценного не оставил?
— Язык прикуси, — хмурюсь я.
— Марат, иди сюда, — зовет Бес.
Подхожу.
— Что с тобой?
Пожимаю плечами.
— Соберись. Будь в моменте. На татами нельзя думать ни о чем кроме схватки и соперника. Ничего больше не существует, — бросает короткий взгляд вслед Алёне.
Ну, пиздец… Давайте теперь все это обсудим? Мне как раз только этого и не хватает для настроения Ростовской.
Сжимая челюсти, возвращаюсь на татами. Прислушиваюсь к своему телу. Ему хорошо. Оно в тонусе. Сосредотачиваюсь на сопернике. Сходимся.
Атакой по ногам роняю Ромку, падая, он сбивает меня с ног. Приземляюсь сверху, несколько секунд крутимся, беру его на болевой.
— Чего я там где оставил?
— Ааа!.. Ладно-ладно… На месте твои яйца! — сквозь болезненное шипение угорает он.
Лупит ладонью по мату.
Отпускаю.
— Тебе обсудить больше нехер? — тихо рычу на него.
— Это табу?
— Да.
— Как скажешь! — ловко перехватывает за предплечье, пытаясь стоя взять меня на удушающий.
Но я повыше и крупнее. Роняю нас вниз.
— Рома, ногами не работаешь! Твоя задача уронить и получить преимущество, а не выделываться! — отчитывает его Бес.
Зло валю Ромку ещё несколько раз.
— Озверел? — стирает Ромка кровь под носом.
— Прости, братишка, — хлопаю по плечу.
— Марат, ушёл с татами! — рявкает Бес.
Оттягивает в сторону.
— Эмоции свои оставляешь там, где их получил? Ус"eк?
— Ус"eк. Виноват.
— Т"eма, давай с Яшиным, — отворачивается от меня.
— О! Маленьких будем обижать, — стебётся Яша.
— Попробуй! — насупившись, встаёт в стойку малой.
— Да что ж такое… — загибается Бес.
Мы неуверенно смотрим, переглядываясь, на его бледное лицо.
— Любу, может, с Алёной позвать?
— Сам дойду. Тарханов за меня, — кивает на судейское место.
Парни подтягиваются, тоже смотрят вслед прихрамывающему Бесу. Останавливается. Кладёт руку на ствол дерева. Прислоняется…
— Так, брейк пока, пацаны. Ромыч, — киваю ему в сторону Беса. — Пойдем-ка… Забираю свой телефон со скамейки.
Бес начинает оседать. Мы срываемся на бег, подхватывая его под руки у земли.
Укладываем на спину на асфальт.
— Бес, ты чего?
Тяжело дышит.
Набираю Ал"eну.
— Бес отключился! Да откуда я знаю?! — раздражаюсь я от сыпящихся на меня вопросов.
Вижу, что уже бегут к нам с Любой. И наши все тоже подтягиваются.
Женские руки тревожно ощупывают его живот, лоб, шею.
— Ну, почему ты не сказал, что не помогли таблетки? — испуганно ругает его Ал"eна.
Что-то невнятное бормочет ей в ответ. Она жмёт ему на живот, резко одергивает руку. Он, вскрикивает, сокращаясь от боли.
— Аппендицит! — хором констатируют они с Любой. — Скорую!
— Пока она доедет до нас! Надо самим везти, — встаёт Люба, оглядывается. — Кто у нас с машиной?