Соль уходящего лета...
Шрифт:
Захлебываясь от эмоций, Лада толкнула ладонью дверь и выскочила наружу. Подставила ветру разгоряченное лицо, размывая старую, маской застывшую соль, слезами. Оставляя на ней потеки… Припадая на ногу, прошла по дорожке. Мимо ярких праздничных клумб, мимо пожелтевших бесхитростных в своей красоте деревьев, за руки которых так отчаянно цеплялись увядающие листья. Как и она цеплялась… изо всех сил цеплялась за жизнь. Спустилась по крутым, опасным ступеням, игнорируя моросящий дождь. Море волновалось, высокие волны атаковали тонкую ленту пляжа, отвоевывали у суши все больше места для разбушевавшейся водной стихии.
– Ну же, хорошая моя… Я здесь… Я рядом. Все будет хорошо! Обещаю!
Он целовал ее слезы. Он разделил ее боль… Он стал тем, за кого Лада держалась, когда держаться не было сил.
– Я люблю тебя, Ник. Люблю.
Задыхался. Он задыхался. И хорошо, что она сама была на грани, а потому не способна была разглядеть…
– И я тебя люблю. Люблю… Не позволю, чтобы что-то случилось.
– Хорошо, - тихо всхлипнула Лада, - хорошо… - добавила шепотом.
– Тогда пойдем? Я Лиду одну оставил…
– Да-да, конечно, пойдем.
– Почему тебя сюда каждый раз тянет, когда такая погода?
Лада опустила взгляд к своим насквозь промокшим ногам, только сейчас ощутив сковывающий тело холод.
– Я пришла попрощаться… с морем.
Ник понимающе кивнул головой, взял ее под руку, помогая преодолеть ступени. Пройдут сотни лет, а он не забудет – ее отчаянный вой. Её одинокую, скорчившуюся в мучительной агонии, фигуру. Бушующий ветер в ее волосах…
Оставался только один способ… Всего только один… Но как на него решиться… как?
От их городка до ближайшего аэропорта добираться пришлось больше часа. Предполётная проверка не отняла много времени. Впервые увидев самолеты так близко, уставшая с дороги Лида ожила. Чуть приподняла головку, оглядываясь по сторонам.
– Какие они большие! Волк, мы тоже на таком полетим?
– Нет. Наша Ласточка чуть правее… А вот и она…
Лада, которой совершенно не было дела до самолетов, мазнула взглядом туда, куда указал рукой мужчина. Глаз женщины зацепился за характерную эмблему, изображенную на борту, но Лидочка что-то спросила, и толком еще не рожденная мысль вмиг улетучилась из ее головы.
– Ну-ка… Похоже, нам дали зеленый свет!
Торопливо пройдя через коридоры, они взошли на борт самолета.
– Ух, ты! Мама, правда, красиво?
– Замечательно! – согласилась Лада, впрочем, глядя не по сторонам – на роскошные интерьеры, а на встречающую их, помимо стюардов, группку из трех человек в белых, словно стерильных халатах. Взгляд женщины метнулся к спутнику:
– Ник…
– Я подумал, что в дороге нам не помешает сопровождение.
Лада кивнула. Забывая о посторонних, обняла его и зашептала:
– Спасибо… Спасибо за все!
– Осторожно, мы раздавим Лиду… - улыбнулся одними губами Ник.
– Дамы и господа… говорит командир… Приветствуем вас на борту и просим приготовиться к взлету.
Лидочку устроили на небольшом, но удобном диванчике у крыла
– Замерзла? – тут же спросил Ник. – Ну-ка, где-то здесь должен быть плед…
Убаюканная гулом двигателя, теплом и его ставшим уже родным ароматом, Лада уснула. И то ли бессонная ночь сказалась, то ли произошедший с ней нервный срыв, но сон женщины был как никогда глубоким и крепким.
– Лада… Хорошая моя, мы уже сели.
– Уже? – зевнула женщина, сонно растирая лицо.
Ник почему-то представил, как это могло бы быть, когда Лида поправится. Они летят всей семьей на отдых, или очередной показ. Вместо скорби на лицах – радость и предвкушение… Вместо капельниц… Да все, что угодно, лишь бы не они, Господи! Эти картинки были такими живыми, что Нику пришлось тряхнуть головой, чтобы вернуться в реальность.
У здания аэропорта их поджидала скорая. Ник шел рядом с Ладой, которая везла Лиду в специальном кресле и сжимал в руке специальную переноску с Бродским. Следом шагала бригада медиков. Аэропорт гудел, куда-то спешили люди, мелькали огнями вывески и электронные табло. Ник сразу понял, что блик перед глазами – это вспышка фотоаппарата. Он не был медийной персоной, и хотя время от времени его фотографии мелькали в прессе, это был скорее проплаченный пиар. Ник Норман был не из тех людей, за кем охотятся папарацци. Он осмотрелся, выискивая, что же это было, и чуть подтолкнул Ладу в спину. Та оглянулась. Но не поспешила вперед, как он надеялся, а напротив, остановилась. Повернулась к нему, погладила по щеке, а потом, поддавшись какому-то порыву, поцеловала. Прямо посреди гудящей толпы. Заставляя забыть обо всем.
Глава 22
– Все хорошо? – прошептал Ник, когда, наконец все уладил.
Лада осторожно обернулась, погладила малышку по волосам и встала. Который день нога невыносимо ныла, и то, что она переохладилась накануне – только все усугубило.
– Да, все отлично. Спаси…
– Тшш… Ну, правда, хватит…
– Ладно… - в который раз согласилась Лада, обеспокоенно потирая запястье, - тебе не показалось, что здешние врачи не слишком воодушевлены?
– Не слишком? Постой… Они тебе что-то не то сказали? Повели себя некорректно? – забеспокоился Ник.
– Нет-нет, что ты… Даже думать не смей! Просто…
– Они не стали тебя обнадеживать?
– Да… - Лада отвела взгляд. – За эти сутки Лидочка даже не вставала. Все… усугубилось. Да ты и сам видишь…
– Мы здесь для того, чтобы ей помочь.
– Если сердце найдется, если тело Лидочки его не отторгнет, если ее подавленный иммунитет не атакует какой-нибудь вирус, если мы не забудем принять лекарство… Так много «если»!