Соль в ране
Шрифт:
На востоке бледный свет прорвался через пелену облаков. Эдвардс и Деланней поднялись на полуют и вошли в рулевую рубку.
Повар, опустив голову, стоял под охраной из двух матросов.
— Спасибо за службу, Ватфорд, и вы, Форшем. Можете приступить к работе.
Кок свалился на стул, его нижняя челюсть отвисла, и он пристально смотрел на пол. Эдвардс сунул ему под нос нож и спокойно сказал:
— Прекрасная работа, Ваш. Зачем вы зарезали Гоша?
Ваш не ответил, даже не поднял головы.
— Зачем? — закричал Эдвардс.
Кок
— Вы же так все равно не отделаетесь! Рано или поздно вам придется говорить. И, поверьте мне, лучше будет, если вас допрошу я, а не полиция Сан-Франциско.
Струйка слюны потекла по подбородку Ваша. Слова больше не доходили до его проспиртованного мозга.
— Ладно, — проговорил Эдвардс.
Он повернулся к двери. А затем крикнул:
— Форшем!
— Слушаю, месье.
— Идите сюда.
Матрос вошел в рубку, и Эдвардс приказал:
— Заприте Ваша в трюме с краской.
— Слушаюсь!
Форшем дотронулся до плеча повара, тот поднялся и покорно вышел за Форшемом.
Эдвардс раскурил трубку, обменялся взглядом с Деланнеем и произнес:
— Странная история, а?
Деланней хмыкнул и вышел из рубки.
ГЛАВА 9
Экипаж выстроился по правому борту между мачтами. К шести утра поднялся ветер, и сейчас он был довольно сильным. «Марютея» со скоростью в семь узлов шла строго на восток. Тяжелые, плотные и грязные облака закрывали небо. Морские волны болезненно-серого цвета с белой пеной на гребнях перекатывались, уходя вдаль.
На гафеле развевался приспущенный флаг. Пока Эдвардс невыразительным голосом читал строки из бортовой Библии, Деланней окинул взглядом всю команду, и его сердце сжалось от тревоги не за мертвых, а за живых.
А осталось в живых вместе с Деланнеем 13 человек: с суровым выражением лица Эдвардс; стройная Даун Фарлен, с бледными, сжатыми губами; плотник Трентон, почти лысый, с добрыми глазами собаки; молодой и робкий Ватфорд и его друг Ольер, с угрюмым лицом, на котором отражались все его опасения; Келлер, грубый и замкнутый; Митчел, спокойный и достойный; Ван, с хитрой улыбкой на тонких губах; Аллисон, незаменимый трудяга, худой, с желтоватой кожей, от которого не услышишь ни слова, и Форшем, мявший в руках свой плетеный берет. Наверху, на полуюте, находился Форестер, длинные волосы которого развевал ветер, а в трюме был заперт потерявший рассудок Ваш.
Эдвардс остановился и сделал знак.
Аллисон и Форшем подняли первое тело, лежавшее на доске, и опустили его за борт. Сейдж исчез в волнах с тихим плеском. Эдвардс сделал следующий знак, и изуродованный труп Гоша был также спущен в воду. Лишь несколько капель морской воды попали на палубу.
Все надели головные уборы.
— Митчел!
— Да, месье!
— Расставьте людей на уборку.
— Есть!
На корабле начиналась обычная жизнь. «Марютея» с высоко поднятым флагом продолжала путь.
День обещал быть трудным. Ветер усиливался,
Ваш сидел в затхлом трюме для краски и ничего не ел, не пил и не говорил.
Как только Деланней сменился с вахты, сразу же спустился вниз, чтобы узнать, как чувствует себя Даун. Лежа на кровати, она читала.
— Как ваша голова? — спросил он, закрывая за собой дверь.
— Боль прошла, — ответила Даун и устало улыбнулась.
Чувствовалось, что она вся напряжена, обеспокоена, а под глазами появились круги.
— Садитесь, Шон!
Ладонью она хлопнула по краю койки, и он сел рядом.
— Что говорит Эдвардс?
— Ничего особенного, — ответил Деланней. — Он не сомкнул глаз всю ночь, но по нему этого не видно. Он как всегда методичен, холоден и уверен в себе.
— Я вела себя с ним несколько грубо.
— Может быть, Даун. Но ему на это наплевать. Я уверен, что он очень высоко оценил ваш прыжок в воду, когда вы извлекали труп Гоша.
Легкая улыбка пробежала по губам Даун, и она проговорила:
— Я-то думала, что спасаю живого.
— Факт остается фактом.
Она прямо посмотрела на него.
— Для меня тоже… — начал Деланней.
— Что?
— Ваша смелость мне очень понравилась, — произнес он после секундного молчания.
— Можно подумать, что слова дерут вам горло? — усмехнулась она.
Он улыбнулся и приблизился к ней:
— У меня огромное желание поцеловать вас, малышка.
— А разве я вам мешаю?
Он нагнулся, и она закрыла глаза, но ничего не произошло. Даун открыла глаза и увидела, что он стоит и серьезно смотрит на нее.
— Вы меня разочаровали, Шон.
— Я не мог этого сделать, — признался он.
— Я у вас вызываю неприязнь?
— Да нет, черт возьми!
Она протянула руки, обняла Деланнея и прижала его к себе.
— Не знаю, значу ли я для вас что-нибудь, — прошептала она, — но в одном я уверена: вы мне нужны, Шон, несмотря ни на что. А уж если быть совсем точной, я немножко вас боюсь.
— Почему?
— Вы ведь куда опаснее Эдвардса, хотя и он тоже не сахар.
Деланней с сокрушенным видом воскликнул:
— Милая моя, да ведь я пай-мальчик!
— Тем лучше! — вздохнула она. — Хоть одна хорошая новость.
Нежно и мягко Даун поцеловала Деланнея в губы, и он так сильно сжал ее в объятьях, что она чуть не задохнулась, но не стала его отталкивать. Ей нужен был этот человек, кем бы он ни являлся, даже если в ближайшем будущем выяснится, что он мерзавец.
И она отдалась ему.