Соль в ране
Шрифт:
— Хорошо. Забудем об этом инциденте…
— Тем более, — добавил Деланней, — ваш судовладелец будет не очень доволен, если об этом узнает.
Арчер прищурил глаза:
— У нас остановка на островах Фиджи, Деланней. До тех пор я вам не советую путаться у меня под ногами. Я пока еще хозяин на своем корабле.
Он быстро вышел из каюты.
— Спасибо, — сказала Даун. — Я действительно находилась в очень сложном положении.
— Просто старый скряга любит не только свой корабль, но и деньги.
Даун робко и как-то странно
— Пожалуй, вы правы.
— Вам бы следовало пойти позавтракать.
Она покачала головой:
— Я думаю сейчас не о еде. Давайте выйдем на палубу.
Наверху дул сильный ветер. Боцман стоял, расставив ноги, и смотрел на паруса, покусывая нижнюю губу. Даун взяла своего спутника под руку.
— О чем вы думаете, — спросил он.
— О себе, Шон, — вымолвила Даун, сильнее прижавшись к нему.
— И только? — удивился Деланней.
— Да нет! Просто на этом корабле происходят странные вещи. Судите сами: судно идет довольно быстро, ветер крепчает, у Арчера несносный характер и он скупердяй…
— Ну и какая же связь между всем этим?
Она прислонилась к стенке рубки, убрала со лба прядь волос, которая закрывала ей глаза, и посмотрела прямо на Деланнея:
— Шон, люди могут бояться?
— Для этого нужна какая-нибудь причина.
— Я не знаю почему, но я боюсь.
Шон не мигая смотрел на нее. Какую страшную тайну скрывали эти чистые глаза?
А в это время первый помощник беседовал с Сейджем, стоя за лебедкой.
— Сейдж, — говорил Эдвардс. — Нельзя позволить старику сделать это.
— Согласен, да и она ведь хорошенькая, эта девчонка. Арчер совсем бессердечный.
— Нам нужно поддерживать друг друга, — продолжил Эдвардс после паузы.
— Это ясно. Только помните о том, что я вам сказал.
Эдвардс усмехнулся:
— Все будет в порядке.
Но этот день событиями не исчерпывался. Во-первых, впереди еще была драка между двумя матросами. Во-вторых, следовало убрать два марселя и подтянуть кливер. И, наконец, Дан Эдвардс, первый лейтенант, принял командование «Марютеей» в обстоятельствах не очень приятных.
ГЛАВА 3
«Марютея» шла при килевой качке и постоянном плеске волн, все время менявших направление. Делать нечего, у ветров и морей свои капризы и настроение.
Тот робкий луч солнца, который промелькнул, когда ставили паруса, оказался единственным за день. Тяжелые сплошные облака закрыли все небо до горизонта. Земли уже не было видно, а море вокруг корабля стало серым, и волны, покрытые белой пеной, казались черными в своих впадинах.
Ольер следил не только за курсом корабля, но и за временем, и вскоре удар колокола рулевой рубки обозначил смену вахты. Минуту спустя тот же колокол пробил восемь раз. Приятель Ольера, рулевой матрос Ватфорд, сменил его у руля. Держать штурвал оказалось делом нелегким, так как судно несло слишком много верхних парусов. Лаг показывал скорость в восемь узлов, плеск волн
Ольер совсем не чувствовал рук, от усталости и напряжения у него ныли плечи. Он быстро выпил свой кофе, разгрыз твердую как камень галету и завалился на койку. Время шло, и работа на борту сделала день менее монотонным.
Потом Педро Гарсия, венесуэлец, прекрасный рулевой, сменил Ватфорда. В этот день Педро принял важное решение: он надеялся встретить Арчера на полуюте, если судьба ему улыбнется. Арчер ушел из рулевой рубки, и по правилам Сейдж, боцман, встал на вахту вместо Эдвардса. Для Гарсия это ничего не значило, потому что Арчер стоял на вахте только в случаях опасности.
Арчер вышел из-за стола и отправился прогуляться по палубе, дошел до ящика со спасательными кругами, стоявшего у главной мачты, обогнул рулевую рубку по правому борту и вошел в нее уже с левого борта. И Гарсия, решив, что Арчер его слышит, начал:
— Господи, зачем корабль так перегружен парусами, ведь если бы не было противозыби, он бы плюхал по волнам как старая кляча.
Сейдж посмотрел на Арчера. Капитан остановился на секунду и, не вынимая рук из карманов своей офицерской куртки, подошел поближе к боцману.
— О чем это болтает Гарсия? — спросил он.
— Он сказал, что судно несет слишком много парусов, капитан.
— Ну а вы, Сейдж, что об этом думаете?
Боцман с преданным видом проговорил:
— Мы делаем восемь узлов, капитан.
— Перегружен парусами, — повторил Арчер, зло выговаривая слова. — Да что этот ублюдок понимает? Ему ли управлять хорошим судном?
Но вдруг волна, ударив в борт, сбила «Марютею» с курса. Точным движением руля Гарсия вернул корабль на курс:
— Я знаю, что говорю. У нас в Латинской Америке хватает людей, способных управлять судами не хуже янки. Да вы, капитан, сами об этом прекрасно знаете.
Арчер пристально посмотрел на венесуэльца. Лицо его с широкими скулами и впалыми щеками напоминало сморщенное печеное яблоко. Глаза были окружены морщинами и казались очень темными. Смотрел Гарсия упрямо и зло. Также обращал на себя внимание волевой подбородок. Седые волосы прятались под вязаной шапкой.
— Гарсия, — проговорил Арчер саркастическим тоном. — Вы пытаетесь напомнить мне историю в заливе Рио?
— Может быть, капитан.
— Так вот для чего вы нанялись на борт «Марютеи»?
— Да.
— Черт возьми. Я должен был помнить об этом и опасаться вас.
— Не стоит, капитан, — сказал улыбнувшись Гарсия. — На судне действительно слишком много парусов, и это правда.
— Вы бы взяли паруса на рифы? Я так думаю?
— Разумеется, капитан.
— И мы бы пошли со скоростью в пять узлов вместо восьми?
Гарсия опять выровнял судно:
— А вот это не верно. Я бы оставил половину парусов, и «Марютея» давала бы десять узлов. Тогда мы летели бы по волнам, а не зарывались в них как груженая телега.