Солдатами не рождаются
Шрифт:
– Помогу. Куда ж я денусь? – И поправился: – Но только если это будет в моих силах и не сопряжено с неприятностями от спецов.
Людмила вернулась к стойке.
– Все будет нормально, Костя. Да и сделать тебе надо самую малость, причем то, что непосредственно входит в круг твоих обязанностей! Завтра утром ты получишь бутылку коньяка, которую во время гулянки должен будешь поставить на столик Кудреева. И все.
– А почему я? И как поставлю, если буду находиться за стойкой? Таскать пойло по залу – твоя работа.
– Моя. Но только не завтра. Завтра вечером меня в кафе не будет.
– Как это? Почему?
– По
– И я должен буду один вертеться в кафе?
– Не переработаешь. Спецы, если что, и сами к стойке подойдут. Главное, чтобы ты нужную бутылку к Кудрееву доставил. Да и чего ты опять зачмурился? Просто среди всего прочего и коньяк выставишь. Все.
Костик бросил на официантку подозрительный взгляд:
– Постой, постой! Уж не отравить ли ты Кудреева собралась?
– Думай, о чем бакланишь, а?
– А чего? От вас, баб, всего ожидать можно! А от тебя тем более!
– Костя, ты говори, да не заговаривайся. Никого я не думаю травить. И никто не отравится. Все продумано и, кстати, согласовано.
Бармен вновь изобразил удивление, переспросив:
– Согласовано?.. С кем?
– С Кравцовым! Этого тебе достаточно?
Изумлению Костика не было предела. Он замер на месте, пытаясь понять своим скудным умишком смысл сказанного напарницей.
– А при чем здесь Кравцов?
– Кость! Ну какое тебе дело? У тебя с замполитом свои дела, у меня – свои. Так я могу на тебя рассчитывать?
– Ну… если… сам Кравцов. Только не обижайся, я проверю, в курсе ли майор твоих намерений.
– Проверь. И потом сам не обижайся. Мало того что замполит вздрючит, но и я тебя к себе ближе чем на километр не подпущу. Понял? Можешь прямо сейчас позвонить ему. Телефон под рукой.
Бармен задумался. Дело, которое задумала Людка, было мутным. А если и вправду связанное с Кравцовым, то и коварное. Можно, конечно, проверить, не блефует ли Людка насчет замполита. А что это даст? Она права, ничего, кроме неприятностей! А они нужны ему? Ведь тогда Людка точно оставит его на голодном пайке, это как пить дать!
И что в принципе такого, если он поставит на стол Кудреева бутылку коньяка? Да подполковник сам запросит его. Он чуть ли не единственный офицер в гарнизоне, употребляющий клоповник. А в спецназе точно один такой.
Ну и получит свой «Арарат».
Только коньяк надо будет поставить и на другие столики, тогда подозрений на него меньше будет.
Ну, а если Людка намешает чего в пузырь, с него, бармена, какой спрос? Он достанет бутылки из коробки. Мало ли чего и кто мог в нее положить? Сейчас паленки повсюду – море! И в рюмочных, и в магазинах, и на складах!
Костик принял решение:
– Хрен с тобой! Сделаю завтра, как сказала. А сегодня ночью взамен ты сделаешь то, что я захочу. Пойдет?
– Пойдет.
В зал вошли первые клиенты.
И Костик, и Людмила занялись обычной работой.
Вернулась домой официантка далеко за полночь.
Странно, но с улицы она увидела, что в окнах ее квартиры горел свет. Черт, Крикунов не спит! Что могло встревожить мужа? Этого просчитать невозможно. Скорее всего, у него очередной приступ ревности. Что ж, придется поиграть и с ним. Как надоел со своими заскоками этот правильный сопляк! Но его надо беречь. Сколько сил в свое время, будучи еще официанткой
Людмила, придав лицу усталое, немного печальное выражение, открыла дверь.
Муж стоял в прихожей. В военной форме.
– Ты почему так поздно, Люда?
Сбросив туфли, Людмила подошла к супругу, поцеловав как бы мимоходом в щеку. Вошла в гостиную, устало упала в кресло. Тяжело вздохнула:
– На завтра офицеры отряда спецназа заказали кафе для какого-то своего мероприятия. Вот и пришлось нам с барменом задержаться, чтобы составить меню и прикинуть, как лучше обставить вечер. На это было распоряжение майора Кравцова.
Старший лейтенант, стоя посередине комнаты, спросил:
– И для этого обязательно было закрывать в кафе двери?
– Так ты что, приходил туда?
– Да.
– О господи! Ну, конечно, кафе мы закрыли, но свет же горел, мог и постучать.
– Я стучал! Мне никто не открыл!
Людмила поняла, что у кафе муж, может, и был, но в дверь не стучал! Они с Костиком обязательно услышали бы стук, даже в пылу случки. Промахнулся муженек! Она опять вздохнула, поднялась из кресла, подошла к мужу:
– Сережа, ну зачем ты говоришь неправду? Я могла быть либо в подсобке, либо в зале. И в любом случае услышала бы, если бы кто-то постучал бы в кафе. Зачем ты так?
Офицер отвел взгляд.
– Ты ревнуешь меня, Сережа?
– А ты как думаешь? По городку только о тебе и говорят. Мол, шлюха конченая жена у начфина рембата. Каково мне выслушивать это?
Женщина положила руки на его плечи:
– Милый, любимый и наивный мой Сереженька! Мы уже не раз говорили насчет всех этих сплетен. Если бы я изменяла тебе, чего даже теоретически не допускаю, то неужели не смогла скрыть это? Ну, подумай сам? Разве это было бы сложно сделать? Нет, не сложно. И многие из тех, кто так настойчиво обсуждает меня, так и поступают. Знаешь, сколько всяких подробностей из жизни семей наших офицеров я ежедневно узнаю в кафе? Уйму! Но я не распускаю слухи. Потому что мне не хочется пачкаться в этой грязи и потому что считаю омерзительной любую форму измены мужу. Человеку, которого любишь, изменить нельзя, даже в мыслях! А я очень сильно люблю тебя! И сейчас после работы шла домой в надежде, что муж встретит улыбкой, прижмет к своей груди, обогреет, обласкает! А что вместо этого?.. Нет, я ни в чем не упрекаю тебя, потому что понимаю твое состояние. Просто, Сережа, обидно немного!
Крикунов явно не знал, что ему делать. Жена по всем статьям переиграла его. И теперь уже он чувствовал себя виноватым в нанесении незаслуженной обиды человеку, который так его любит.
Людмила, мгновенно оценив обстановку, не стала далее продолжать строить из себя оскорбленную в лучших чувствах даму, сменив тему:
– Ты хоть ужинал?
– Нет, – ответил начфин.
– Ну, разве так можно? Так и желудок испортить недолго. Пойдем на кухню, я быстренько приготовлю чего-нибудь вкусненького!