Солдаты Вечности
Шрифт:
– Допустим, у тебя.
– Понятия не имею. А делать предположения и выводы не входит в круг моих обязанностей. Это людская прерогатива.
– Ладно, тогда ответь, почему ты раньше молчала?
– То есть как это – молчала? Вся информация отражается на «доске объявлений». Если бы вы были внимательней, давно бы все знали.
Черт, и возразить нечего…
– Она так запрограммирована, – раздался за нашими с Мартой спинами знакомый голос. – Бьет тревогу лишь тогда, когда ситуация грозит закрытием канала.
Мы обернулись.
– Оскар! – дружелюбно воскликнула Марта. – Добро пожаловать в сумасшедший дом.
– Слава богу, – сказал я. – Здравствуйте, Оскар. Как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте, друзья, – было заметно, что хранитель Пирамиды рад своему возвращению. – Чувствую я себя нормально, спасибо. Но так бывает всегда после этих… провалов, назовем их так. Увы, они учащаются. Что я и предсказывал.
Он подошел ближе, «вырастил» кресло, уселся в него и окинул взглядом «доску объявлений».
– Так. Ядерная катастрофа на Дрхене – кажется, уже необратимая – и пандемия доселе неизвестной смертельной болезни у айредов. Лекта. Сразу и практически одновременно два мира. Очень странно.
– Нам тоже так кажется, – кивнул я. – Но ваше развернутое мнение по данному поводу очень бы хотелось знать. Да, и что там с каналом на Лекту, он на грани закрытия?
– Скорее всего, – сказал Оскар. – Иначе Циля Марковна не забила бы тревогу в открытую. Она вас подняла с постели, я вижу?
– Не без этого, – сказал я. – Сначала Марту, а уж затем меня. И сколько у нас времени?
– Трудно сказать. Всегда по-разному. Может, неделя или чуть больше… А может, и месяц или вовсе два-три дня. Обычно каналы закрываются, когда ситуация в гибнущем мире становится необратимой.
– Обычно? – приподняла брови Марта. – Значит…
– Да, бывало, что канал на гибнущий мир не закрывался вообще.
– И от чего это зависит? – спросил я.
– Если б я знал, – вздохнул Оскар. – Само существование, а также режим и особенности функционирования каналов и тоннелей Внезеркалья во многом еще большая загадка. Я бы даже сказал – это одна сплошная загадка. Хозяева не смогли ее разгадать – так, лишь надкусили яблочко.
– А я-то думала, что прежние хозяева Пирамиды были практически всемогущи, – заметила Марта. – И всезнающи.
– Отнюдь. Могли и знали они многое, это да. Но не все.
– Давайте вернемся к айредам, – предложил я. – Треть населения целой планеты уже в могиле из-за какого-то вируса. И с каждым днем ситуация все хуже. Черт, мне всегда казалось, что подобное возможно только на страницах фантастических романов.
– Там что-то вроде нашего Средневековья, – напомнила Марта. – Не забывай.
– И что? Или на Альтерре в Средние века чума не свирепствовала?
– Была, как же. И не только в Европе, и не только чума.
– Ну вот. Однако выжили. И вы, и мы. А здесь в чем дело?
– Ты глобус Лекты видел? – осведомилась Марта. – Всего три материка, да и те соединены между собой узкими перешейками.
– Ты хочешь сказать, из-за этого для вируса нет препятствий к быстрому распространению?
Марта неопределенно пожала плечами и промолчала.
– Но ту же нашу бубонную чуму или грипп-«испанку» начала прошлого века, если я правильно помню, останавливали вовсе не океаны, – возразил я неизвестно кому.
– Там, – Марта кивнула на цветную картинку, изображающую нескончаемую череду погребальных костров на окраине какого-то города, дым от которых застилал солнце и превращал ясный день в угрюмую фантасмагорию впавшего в безнадежную депрессию художника-гиперреалиста, – тоже стараются бороться. Как могут. Жесточайший карантин и все такое. Как видишь, не помогает. И вообще, что ты хочешь от меня услышать? Я, знаешь ли, не эпидемиолог. Знаю только, что до открытия антибиотиков или даже прививок им еще далеко.
– Антибиотики, если мне память не изменяет, в данном случае не помогут, – сказал я. – Вирус – не бактерия.
– Да какая разница? Нужных лекарств у них нет по-любому. И вакцины тоже.
– Н-да… – Я непроизвольно потер уже выказывающий первые признаки небритости подбородок. – Скажите, Оскар, вы лично сталкивались с чем-то подобным за тот миллион лет, что здесь сидите?
– Миллион двести, с вашего позволения, – усмехнулся старик. – Да, сталкивался. И не единожды.
– Ага!
– На самом деле всего два раза на моей памяти. Это – третий случай. Но если говорить о гуманоидах – первый.
– И те, негуманоидные, цивилизации погибли от пандемий безвозвратно?
– Увы, – подтвердил Оскар. – Если желаете, могу рассказать в подробностях.
– Может, позже, – сказал я.
– А когда был последний раз? – опередила меня с правильным вопросом Марта.
– Очень давно. Фактически полмиллиона лет назад. А впервые это произошло еще в пору моей юности – через двадцать тысяч лет после того, как ушли Хозяева.
Как-то неожиданно подкралась усталость. Я подумал о том, что вот остальные сейчас преспокойно спят и знать не знают о том, что где-то мучительно и неотвратимо погибает вполне симпатичная раса айредов. И вовсе не потому, что сама, подобно киркхуркхам, выпустила из бутылки какого-то жуткого, рожденного научно-техническим прогрессом джинна. А просто по несчастливой случайности.
Или это не случайность?
Киркхуркхи и айреды. Две обитающие в разных галактиках и отстоящие друг от друга на сотни лет развития расы разумных существ. Что между ними общего, кроме того, что и те и другие относятся к гуманоидным (киркхуркхи, ясное дело, в меньшей степени) и погибают практически одновременно? Статистика и прецедент. Что там говорил по этому поводу Оскар?